Время рожать

У Ларисы Назаровой, заведующей женской консультацией Первореченского района, трудовой стаж почти 30 лет. Причем не только в профессии, но и конкретно в этой консультации – Лариса Владимировны пришла сюда работать участковым гинекологом еще в середине 1980-х.

С тех пор в стране изменился политический строй, менялись экономические модели. Что не могло не отразиться на ситуации с рождаемостью. А рождаемость – она как индикатор здоровья и общества, и страны в целом. Помните, как в 90-х закрывались детские сады? А роддома, по рассказам врачей-акушеров, стояли пустыми, зато абортарии работали потоковым методом. А помните, как десять лет спустя недовольные нехваткой мест в детских садах родители собирали митинги? С тех пор с каждым годом количество детских садов (по крайней мере, во Владивостоке) растет, но потребность в новых по-прежнему остается…

Беби-бум без конца и без края

– Лариса Владимировна, с начала 2000-х в стране не стихает беби-бум. Вам в силу вашей профессии эта динамика заметнее, чем другим. Какова она сегодня, идет она на спад? Такое ощущение, что все, кто хотел родить, уже родили…

– Да вы что, нет, конечно! Беременных не просто много. Их очень много (в подтверждение доктор демонстрирует кипу медицинских карт. – Прим. авт.), поэтому практически все последние годы работа женских консультаций выстраивается именно на ведение беременности. Сейчас женщины пошли за вторым, за третьим ребенком. И если, допустим, лет пятнадцать назад два ребенка в семье считалось пределом, то сегодня три – это норма. Выплаты материнского капитала, бесплатные земельные участки – и то, и другое стало мощным стимулом для того, чтобы семьи задумались о пополнении.

В нашей консультации это особенно заметно: помимо того, что нам поставляют пациенток наши традиционные участки, большой наплыв беременных связан с заселением микрорайона Снеговая Падь, который закреплен за женской консультацией Первореченского района. Только Снеговая Падь дает нам уже более двухсот пациенток с беременностью при норме 80 на участок. А учитывая, что жители микрорайона в большинстве своем это молодые семьи, спада рождаемости, во всяком случае нам, вряд ли стоит опасаться…

– Значит, если все пошли рожать, получается, количество абортов сходит на нет? Тема-то по-прежнему больная. То их предлагают полностью запретить, то сделать исключительно платными. Недавно, например, с такой инициативой вышли депутаты Государственной думы…

– Вы, между прочим, правы. За последнее время количество абортов настолько сократилось, что мне сложно утверждать, что эта инициатива, если она, конечно, воплотится в жизнь, будет иметь какое-то особое значение для наших пациенток.

Абсолютно наглядный пример: у нас есть операционный кабинет, где проводятся мини-аборты на ранних сроках (прерывание беременности на более поздних сроках проводится в условиях стационаров. – Прим. авт.). Так вот, я помню, были времена, когда нам на день не хватало бикса – это контейнер с медицинскими инструментами, а в нем, если что, хранится восемь операционных наборов. Сейчас, бывает, биксы днями простаивают нетронутыми…

Да, в последнее время многие предпочитают обходиться фармакологическим способом прерывания беременности – он более щадящий. Но даже с учетом этих случаев можно сделать вывод: аборт перестал быть массовым явлением. И я смею думать, что частично в этом есть и наша заслуга: прежде чем направить женщину на аборт, мы обязательно отправляем ее на консультацию с психологом. А у нас очень хороший психолог: после беседы с ней многие планировавшие аборт возвращаются к нам, становятся на учет, рожают детей.

Знаете, несмотря на все – возможно, правильные – аргументы моралистов, для женщины аборт – это всегда серьезное и тяжелое решение. И если она на него идет, значит, у нее действительно нет альтернативы. Например, не зная, что забеременела, она на ранних сроках принимала антибиотики, которые приводят к крайне неприятным последствиям для плода, вплоть до самых серьезных пороков. А есть и такие, которым просто «некуда» рожать ребенка, когда нет ни семьи, ни квартиры, ни поддержки… Вот за счет таких случаев и сохраняется потребность в прерывании беременности.

Дочки практичнее мам

– Лариса Владимировна, как за три десятка лет изменились ваши пациентки? Ведь за это время не только сменилось поколение, у людей поменялись ценности, приоритеты...

– Все верно, дочки отличаются от своих мам. В первую очередь своим практицизмом, если так можно выразиться. Девушки 1980–1990-х о детях начинали задумываться еще будучи студентками. На учет по беременности становились, учась на втором–третьем, в лучшем случае на пятом курсе. И в каком-то смысле поступали правильно, поскольку, с точки зрения физиологии, лучший возраст для первых родов – 20–28 лет. Дамы старше этого возраста определялись как старородящие. А теперь уже и определения-то такого нет. 28–32-летние – вот основной контингент женщин, становящихся у нас на учет с первой беременностью.

Есть и иная категория, правда, куда малочисленнее, – 15–16-летние подростки.

– Можно ли утверждать, что из-за того, что возраст мам сегодня не соответствует идеальному детородному – одни рожают слишком рано, другие, напротив, слишком поздно подходят к первой беременности, участилось количество врожденных патологий?

– Нет, я не была бы столь категоричной. Сейчас все беременные до двенадцати недель обязаны пройти полный скрининг. В том числе сдать анализы на врожденные пороки развития и прочие аномалии. И знаете, что получается? Все выявленные патологии равномерно распределяются по всем возрастам. Представьте: молодая женщина из благополучной семьи, с вполне благоприятным анамнезом и муж у нее такой же благополучный, не пьет, не курит, а у плода обнаруживается серьезная патология. Причем не из тех, с которыми можно выходить беременность, родить, пройти курс лечения и жить дальше. Нет, речь идет о серьезном дефекте – об отсутствии органов, например. И мы не можем объяснить причину этого дефекта. Просто вот так сложилось, к сожалению.

Или, допустим, иная ситуация: женщина, которой далеко за тридцать, нормально проходит свою первую беременность и рожает здорового ребенка.

В общем, каждый случай индивидуален и привязывать благополучную беременность и роды только к возрасту неправильно.

Есть и еще один фактор: более взрослые женщины подходят к беременности осознанно, получив образование, возможно, уже сделав карьеру, решив свои жилищные проблемы. Морально и финансово они уже готовы к материнству, а это не так уж и мало.

Дело не в возрасте. Дело в запасах…

– Вы упомянули о 15–16-летних беременных. Их стало больше по сравнению с прошлыми годами? Я помню, несколько лет подряд врачи буквально тревогу били по поводу ранней половой жизни…

– Мы эту раннюю половую жизнь можем наблюдать исключительно по ее результатам. Причем если девочки попадают к нам в консультацию, то, независимо от того, собираются ли они рожать

(а если у родителей установки правильные, то, конечно, они идут на роды) или хотят прервать беременность, их документы обязательно проходят через меня. Так вот, в этом году таких пациентов у нас еще не было. Да и в прошлые годы их было немного – одна, две, максимум три.

– А что вы скажете о возрастных пациентках? По мнению и врачей, и социологов биологический возраст старения постепенно отодвигается: если раньше официально молодость ограничивалась 28 годами, то сейчас она заканчивается в 44 года. Этот сдвиг как-то сказывается на репродуктивных функциях все еще молодых по современным стандартам, но уже отметивших свое сорокалетие женщин?

– Вы, главное, не путайте репродуктивные возможности и общее физическое состояние человека. Приходит к нам женщина, допустим, 37 лет. Выглядит она замечательно, у нее регулярный цикл, муж молодой, а вот ребенка родить не могут. При подготовке к экстракорпоральному оплодотворению (ЭКО) необходимо сдать анализы, в перечень которых входит и маркер фертильности. Так вот, этот анализ показывает, что ее яичники истощены, то есть яйцеклеток практически не осталось…

От чего зависит количество яйцеклеток? Бесспорно, эта особенность запрограммирована генетически. Однако не стоит забывать, что с каждым поколением их запас становится все меньше и меньше. Наши бабушки рождались с запасом в десятки тысяч яйцеклеток. У наших мам было уже несколько тысяч – ведь детей рожали все меньше, и природа вносила свои корректировки. Понятно, что у нас их еще меньше, а в поколениях уже наших дочек, внучек и так далее эти запасы и дальше будут сокращаться.

– Но, учитывая, что сейчас всплеск рождаемости, есть вероятность, что эти запасы откорректируются в обратную сторону – сторону роста?

– Может быть, но для этого необходимо увеличение рождаемости на протяжении не одного поколения. И потом, репродуктивность – это одно, но есть еще и общее состояние здоровья. С возрастом у женщины накапливается больше системных заболеваний: сахарный диабет, гипертония. Нет, и с этим можно рожать, причем рожать здоровых детей. Но порой безалаберность взрослых женщин поражает. Знать, что ты больна сахарным диабетом, и становиться на учет только на 23-й неделе… Это что за отношение к новой жизни?

А нам бы хотелось, чтобы женщины к нам приходили – в идеале, конечно, – здоровые и уже психологически готовые к беременности. Пришли бы и спросили: «Я хочу родить здорового ребенка, что мне для этого нужно сделать?» И выполняли бы неукоснительно все наши рекомендации…

Автор: Анжелина ШИЛАН