Офицер, достойный всякого уважения

20 лет минуло с начала конфликта на Северном Кавказе – самого страшного в истории современной России. 8 января 1995 года 165-й полк морской пехоты ТОФ первым из приморских военных подразделений вылетел из Владивостока в Ханкалу…

История, как известно, развивается по спирали. И недавние события в Чечне, Ингушетии, Дагестане, Кабардино-Балкарии, на Кубани и Тереке пугающе повторяли затяжную войну Российской империи с горцами в ХIХ веке.

…Мне довелось пять раз выезжать в творческие командировки на Северный Кавказ. Бывал в базовых лагерях приморского и камчатского ОМОНа, СОБРа, сводного отряда милиции и мотоманевренной группы приморских пограничников, работал в «зеленке» и в кварталах Грозного, Ханкалы, Каспийска, Нальчика, в Веденском районе выходил в горы вместе с разведгруппой, дежурил на блокпосту в Мескер-Юрте, в Чири-Юрте вместе с офицерами спецназа отражал нападение боевиков. Зная из учебников истории и художественной литературы о событиях позапрошлого века, я сравнивал их с нынешней действительностью. И видел их схожесть. Люди, хоть они и в другом обмундировании, с иным оружием, думали и действовали так же, как и их предки.

175 лет назад Россия уже вела долгую и кровопролитную войну на Кавказе. Со всей империи отправлялись в Чечню офицеры и солдаты. Так же, как и в нынешнюю пору, постоянно гибли люди с обеих сторон, чеченцы активно сопротивлялись, вели в горах и лесах партизанскую борьбу (хотя тогда и без помощи мусульманских и НАТОвских государств). Кавказская кампания на много лет стала важным, определяющим событием для имперского государства.

В числе других патриотов в зоне боевых действий находился гениальный русский поэт и писатель, офицер Михаил Лермонтов. О его участии в операциях против «пророка Шамиля» писано-переписано. 27-летний поручик Тенгинского пехотного полка в числе множества известных всему миру произведений написал в 1840 или 1841 году очерк «Кавказец» для петербургского альманаха «Наши». Однако по цензурным причинам очерк тогда не был опубликован, а увидел свет впервые лишь в 1928 году.

В «Кавказце» изображен армейский офицер, «каких часто можно было встретить в Дагестане и Чечне». И хотя у главного героя имеется возможный прототип в лице штабс-капитана Павла Шан-Гирея, образ этот собирательный. Я наложил собственное видение событий в Чечне 20-летней давности на строки Лермонтова (они выделены полужирным шрифтом). Так какой он, нынешний кавказец, и что у него общего с далеким предшественником?

Сколько поэзии!

«Во-первых, что такое именно кавказец и какие бывают кавказцы?

Кавказец есть существо полурусское, полуазиатское; наклонность к обычаям восточным берет над ним перевес, но он стыдится ее при посторонних, то есть при заезжих из России. Ему большей частью от двадцати до тридцати пяти. Лицо у него загорелое; если он не капитан, то уж верно майор. Настоящих кавказцев вы находите на Линии; на блокпостах и в гарнизонах вокруг Чечни они имеют другой оттенок; штабные кавказцы редки, и если между ними вы встретите настоящего, то разве только между полковых медиков».

«Настоящий кавказец человек удивительный, достойный всякого уважения».

А что же нынешний офицер в горячей точке? Он окончил офицерское училище или юридический факультет гражданского вуза, откуда, впрочем, тоже вышел подготовленным офицером. Он слышал рассказы старших товарищей об Афганистане. До командировки на войну упорно готовился на стрельбище и занимался физподготовкой, изучал подрывное дело и тактику. Перед отправкой пил с друзьями водку и успокаивал родных.

После боевого слаживания с оружием и боеприпасами в опечатанных ящиках его из Приморья отправили на поезде в третьесортном вагоне в Хабаровск, оттуда военно-транспортным бортом он летел 18 часов в Махачкалу или Моздок. Еще дома, в воинской части или отряде милиции, он подогнал под себя новенькое пятнистое обмундирование и прикупил подплечную кобуру-оперативку под пистолет Макарова.

Прибыв в Чечню, «он дорого заплатил за кинжал местного умельца», заменив им свой штатный нож «Булат», «не снимал его ни днем, ни ночью». Наконец он явился на свой блокпост, «который расположен в какой-нибудь станице; все прекрасно! Сколько поэзии!»

Вот пошли на зачистку: «…наш юноша кидался всюду, где только провизжала одна пуля. Он думает руками поймать два десятка горцев, ему снятся страшные битвы, реки крови и генеральские эполеты. Мечта, вздор, неприятеля не видать, схватки редки», бандиты нападают из засад, в открытые столкновения вступают только от безысходности, чаще подкидывают фугасы и расставляют растяжки, «в плен не сдаются, тела» убитых «уносят».

Нынешний кавказец быстро приспосабливается к условиям. Буквально за одну командировку на два-три месяца в огненную Чечню «он приобретает опытность, становится холодно-храбр и смеется над новичками, которые подставляют лоб без нужды».

Или грудь в крестах

За участие в боях по взятию Грозного, обороне Ботлиха и Хасавюрта, освобождению Чабанмахи и Карамахи, в операциях по уничтожению бандитов в Аргунском и Веденском ущельях, защите от нападений Шали и Аргуна, обеспечению нынешнего спокойствия в Гудермесе и Махачкале «грудь его увешана» медалями и орденами.

Однако это для него не главное. Как ни горько и ни кощунственно, но война дает возможность заработать денег для содержания семьи. Ну разве можно было в мирной жизни тогдашней России, на рубеже ХХ и ХХI веков (если ты не банкир и не бандит), получать более 30 долларов в сутки? За трехмесячную командировку служивые люди зарабатывали порядка 3000 баксов.

К примеру, в октябре 2002 года офицер получал 950, а солдат – 870 рублей в сутки. К этому времени уже прекратили выдавать «боевые» находящимся на блокпостах в Дагестане, Осетии и Ингушетии. Хотя нападений на блокпосты, «двухсотых» и «трехсотых» (то есть убитых и раненых) там тоже хватало. Желание лезть под пули за одну идею и только на патриотизме было не у всех военнослужащих. Да ни у кого не было! Великий генерал от артиллерии и командир Кавказского корпуса Александр Ермолов, между прочим, никогда не посылал в горы свои полки, зная, что его подчиненные не имеют денежного довольствия или плохо накормлены…

Все – только камуфляж

Наш кавказец уже спокойно находит общий язык с местными жителями. Может угостить сигаретой чеченца, покурить и поболтать с ним. Если дружен, то в свободное от службы время поможет ему в поле или по хозяйству. Тот в глаза ругает Шамиля Басаева, говорит, что место преступника в тюрьме, отказывается признавать власть Масхадова, но и Кадырова не поддерживает.

«Он понял вполне нравы и обычаи горцев. Знает, какой надежный и какой плут; между кем и кем есть кровь». Настоящий кавказец не будет верить чеченцу: «О горцах он вот как отзывается: хороший народ, только уж такие азиаты!». И с женщинами может найти общий язык, из тех, кто не потерял на этой войне мужа, отца, брата, сына.

Хоть смерть и ходит рядом, но природа берет свое. Парни заигрывают с девушками. В крупных населенных пунктах даже проституток можно встретить.

Он обзаводится необходимыми атрибутами военного камуфляжа. Лоскут материи защитного цвета из аптечки для перевязки раны повязывается на голову. Или шьются черные банданы наподобие пиратских. Тяжелые ботинки армейского образца меняются на кроссовки, а в период дождей – на резиновые сапоги.

«Он франтит своей беспечностью и привычкой переносить неудобства военной жизни». Он равно в жару и в холод носит «разгрузку» – специальный жилет с множеством карманов для боеприпасов. Забивает их по максимуму патронами и гранатами: не меньше восьми связанных парами магазинов для АК, гранаты для «подствольника», от двух до четырех ручных гранат типа Ф-1 и РГД-5, противошоковые и обезболивающие препараты, сигареты с фильтром и зажигалку «Зиппо». Хорошая «разгрузка» дорогого стоит.

На войне как на войне

Он обвешивается оружием. У него появляется отечественный револьвер, который приходит на смену «макарову» (из ПМ можно только застрелиться, шутят офицеры). Кроме того, может иметь пулемет Калашникова различной модификации, снайперскую винтовку типа СВД или СВУ, автомат «Кедр», гранатомет, прибор ночного видения и многое другое. Естественно, он в совершенстве владеет ими. А на тренировках и учебных стрельбах на полигонах многократно проверил и пристрелял оружие.

Это все (вместе со штатным оружием) тянет на полтора десятка килограммов. Поэтому настоящий кавказец в отряде не надевает бронежилет, который очень тяжел, хотя и защищает от пуль и осколков. Он уже не прячется от пролетающих снарядов, не прислушивается к грохоту стрельбы: своей пули не услышишь все равно. Он любит ездить на броне БТРа или БМП и другой техники не признает, хотя для передвижения по Чечне ему иногда приходится пользоваться «вертушками-коровами» и «Уралами».

«Хотя ему порой служба очень тяжела, но он поставил себе за правило хвалить кавказскую жизнь; он говорит кому угодно, что на Кавказе служба очень приятна». На войне как на войне. От судьбы не уйти. Иногда он гибнет или получает увечья от шальных пуль боевиков, работы чеченских снайперов, подрывов фугасов на дорогах и сработанных растяжек. И очень обидно становится тогда, когда потери случаются от бездумного руководства или предательства высоких чинов в погонах.

…Один офицер из Иркутского ОМОНа рассказал историю, в которую не хотелось верить. Они стояли в Заводском районе Грозного. Повадился какой-то гад обстреливать их позицию одиночными патронами из автомата Калашникова. К счастью, меткостью он не отличался. Выследили его лежку и взяли тепленьким. Оказался местный пенсионер. Аксакал, так сказать. Накостыляли ему по полной схеме. Тот, утирая кровь, объяснил, что, мол, заработать решил. Хаттаб обещал 100 долларов за каждого убитого неверного, 500 – за подбитый «Урал», 1000 – за БТР или БМП, а уничтоженные танки, вертолеты и самолеты ценились еще выше. Вот и захотел старик добыть денег на чужой крови. Сдали придурка в комендатуру. А через пару суток с той же лежки вновь раздались выстрелы. На этот раз отвели снайпера в подвал…

Когда кавказец возвращается после командировки домой, он всегда готов рассказать о своих похождениях. Но не всем, а только если хочет произвести впечатление. Он продолжает службу на перспективу, и тут главное, чтобы «жена предохраняла его от гибельной для русского человека привычки». Привычки запивать горечь воспоминаний горькой…

Автор: Николай КУТЕНКИХ