Мобилизовали… на бумажке

Впрочем, большинство потенциальных «партизан» надеется, что их-то это не коснется. Потому какзапасников и в советские времена, и в перестроечные пытались озадачитьпереподготовкой. Может, кого-то впоследнюю пару десятилетий и ставили под ружье, но встречать подобныхсчастливчиков лично мне не приходилось. Военкомы, правда, периодически народпугали.

Помнится, лет десять тому назад супруг огорошил: мол, забирают насборы. Вот и форму уже выдали, только, говорит, ботинок форменных не дали.Первое, что я подумала, увидев его в новой амуниции: боже, как плохо-то нынче в нашей армии. Стоит мойсупруг – офицер запаса – в какой-товыцветшей солдатской гимнастерке, в галифе, на ногах обмотки и коричневыелетние туфли. А потом меня разобрал смех: форма была времен красноармейцаСухова. Бывший сослуживец мужа в каких-то военныхзапасниках раздобыл. Потом мы еще долго веселили народ обмундированием 30-х годов.

В начале двухтысячных и мнепришла из военкомата повестка: прибыть такого-точисла в такую-то школу на двухдневные сборы. Позвонила узнать:ничего господа офицеры не напутали? Тем более что и место моей работы былоуказано десятилетней давности. По данным, оставшимся в военкомате, я ещеработала в военной газете. Нет, говорят, гражданская оборона желает вас видеть.Вы уж подойдите. Пришлось отпрашиваться у начальства.

В школьном спортзале на низких скамеечках притулилось несколько тетушек среднего возраста и десятокрабочего вида мужичков. Как позже оказалось, работников предприятия,расположенного в нашем районе. Тема сборов: если завтра война, если завтра ЧС.Ну что ж, я готова: и военным корреспондентом могу послужить, и повязкуналожить, и укол поставить – все ж в военном билете значусь как медсестрагражданской обороны. Чуть-чуть вспомню и всех спасу. Но мне была отведена особая роль…

Впрочем, задача у всех нас на данный момент была теоретическая –слушать выступающих. Кто-тоиз присутствующих пытался записывать, но потом бросил это дело.

Итак, при объявлении военной тревоги первая группа – а нас по нимрасписали заранее – должна обходить дома и звонить во все двери, сообщая людям,что женщины, дети и старики должны собраться на пришкольном стадионе, а годныек военной службе мужчины – пройти туда-то итуда-то. Не могла не поинтересоваться: аесли вот пуля пролетела и ага… – нет этой группы… Кто будет ходить? А еслистадион разбомбят, где людей собирать? Докладчик сделал вид, что вопроса неуслышал. Короче, никакой стратегии, никаких отходных путей.

Другую группу обязали встречать народ, к военной обороне более-менее готовый, а потому подлежащийсрочной мобилизации. Они еще там делились по каким-то признакам и должны были подходить к разным столам.Данные одних записывали на листочках красного цвета, данные вторых – на синих,третьих – на желтых бумажках… Примерно где-то так. Честно говоря, точно ужене помню всего алгоритма наших действий по спасению человечества.

Но больше всего меня«вдохновили» собственные обязанности. Мне на стол приносят заполненные листочки– красного, желтого, синего… цветов, а я их накалываю на стержни (может, ктопомнит, чеки на них продавцы накалывали): синие отдельно, красные отдельно ит.д. Как бы политературней описать степень моего обалдения от подобныхперспектив… Короче, второй день «воевали» без меня.

Но самое главное: ведь никто, яв этом уверена, из присутствующих в этот день в школьном зале ничего толком незапомнил. А уж через десять лет и подавно ничего не помнит. Отсюда вопрос: надобыло отрывать людей от работы и тратить деньги на организацию подобных сборов?

Это я к чему все вспоминаю? Да к тому, что очень бы хотелось, чтобыобъявленные в этом году военные сборы все-такипроводились не для галочки и отчета для президента. И чтобы мы, люди сугубогражданские, знали: если, не дай бог, что-тослучится, наши мужчины возьмутся за автомат с нужной стороны.

Автор: Елена ТАТАРИНОВА