Если ребенок начал врать по-взрослому

Все знают: врать нехорошо! Моралисты найдут тысячу доводов о вреде лжи во спасение. Мы все в воспитательных целях (я имею в виду родителей) твердим своим чадам, что ложь унижает и тех, кто врет и тех, кому врут, что тайное всегда становится явным. И правильно делаем, потому что все это действительно так.Но давайте будем реалистами: исключить полностью из своей жизни ложь очень редко кому удается. Дети, взрослея, получают различные навыки, в том числе и навыки обмана. Увы, от этого никуда не денешься, а родителям стоит задуматься, как минимизировать вред от этих навыков и для ребенка, и для себя, и для окружающих.Все для любви– Ты не представляешь, он у меня до пяти лет вообще не знал, что значит обманывать, – причитает Даша, мама одиннадцатилетнего Данилы. – А сейчас он врет даже там, где спокойно можно обойтись без обмана…– Причина детского вранья – это либо стремление получить любовь, либо защитный механизм, – объясняет детский психолог, заместитель руководителя муниципального психологического центра «Коррекция» Надежда Соболева.И если с защитным механизмом все более­-менее понятно, то мотивация получения любви, вероятно, требует разъяснения.– Наверное, в какой-­то момент, когда вы первый раз поймали ребенка на вранье, вы его наказали: отругали, накричали, может быть, даже шлепнули, – высказывает свое предположение Надежда Геннадьевна. – Одним словом, сорвались на нем. Потом, через какое­-то время, на смену агрессии приходит чувство вины. Минут через сорок вы подходите к нему со словами: «Сыночек (или доченька), извини, я сорвалась. Но я не хочу, чтобы ты мне врал». Все, вы сказали эти три фразы, причем сказали уже другим голосом, извиняющимся, виноватым, обняли, прижали к себе ребенка, поцеловали его, и он получает свою каплю радости. А это значит, что можно и нужно врать дальше – да, сначала накричат, может быть, даже дадут подзатыльник, но зато потом будет ласка и любовь – а за это дети готовы стерпеть и наказание. Что в этом случае делать? Быть последовательными в своих действиях.Или иной вариант: наши чада враньем пытаются завоевать родительскую любовь. Нам не хватает времени на детей – им сложно конкурировать с нашей работой и даже с рутинными домашними делами. Накормить, одеть, проверить уроки – это все, на что хватает родителей. А ребенку нужна любовь. И если родители выказывают одобрение только в том случае, когда слышат о достижениях чада, нечего удивляться, что ребенок пытается эти достижения преувеличить или даже придумать. То есть «вам нужен хороший мальчик? Вот вам хороший мальчик. Любите его!» А после он просто боится, что ложь откроется, и остановиться уже не может: потерять любовь мамы-папы еще страшнее.Совет здесь банальный: любить ребенка нужно безусловной любовью – не за что­-то, а потому что он есть.Границы обманаДаше, кстати, удалось отследить причину того, почему сын начал безбожно врать – она просто вспомнила все свои поступки. Например, спасаясь от контроля излишне авторитарной матери, она – сама уже мама – зачастую говорила ей по телефону не совсем то, что есть в действительности. А обман для ребенка, родители которого при нем врут, становится нормой. Даша, конечно, спохватилась, попыталась исправить ситуацию. Но ребенок уже осознал все удобства обмана и не хочет с ними расставаться.– Не комментируйте его вранье, сделайте вид, что вы этого не замечаете, – советует Надежда Геннадьевна. – Но в ситуации, когда нужно сказать неправду при ребенке или попросить его сказать неправду (согласитесь, в жизни что угодно может произойти – например, позвонил человек, с которым вы не хотите общаться), объясните дочери, сыну, почему вынуждены кого-то обмануть. Да, прямым текстом: «Мне неприятно общаться с этим человеком». Ведь мы же, в конце концов, имеем право на свободу в общении – разговаривать с кем хотим и не говорить с тем, с кем не хотим!Но при этом было бы хорошо установить определенное правило: например, мы имеем право на небольшую безобидную ложь в отношении какого-то третьего лица (пример: дочь натягивает в прихожей пальто и просит вас сказать позвонившей подруге, что она уже вышла). Определите границы допустимой лжи: «Да, ты еще недостаточно сильна, чтобы суметь сказать позвонившей девочке или мальчику, что тебе некогда или нет желания с ней (с ним) общаться. И, да, это аргумент для того, чтобы я сказала по телефону, что тебя сейчас нет дома. Но нужно помнить: правда всегда вылезет на поверхность. И будет некомфортно в первую очередь именно тебе».– Поводов соврать у ребенка множество – чтобы избежать наказания, чтобы не лишиться подарка (родители пообещали новый телефон, если четверть без «троек» закончит, ну как тут вместо «тройки» «случайно» «четверку» не поставить?), возможность обрадовать родителей, например, поведать о «пятерке», которой и в помине нет. Какова бы ни была причина вранья, первопричина всегда одна – нарушены эмоциональные связи между родителями и ребенком, – считает Надежда Геннадьевна. – Такое может случиться в каждой семье.Есть, конечно, патологическое вранье – расстройство влечения, когда человек получает удовольствие не от эмоционального контакта, а от того, что он врет, что­-то сродни клептомании. Но это уже область психиатрии, а не психологии. И подобные изменения можно выявить в подростковом возрасте, когда ваш ребенок может осознанно оценивать свои мысли, свои поступки, не раньше. А есть обычное детское вранье, которое с возрастом пройдет, если, конечно, с ним бороться. Однако процесс этот длительный.И не обман, а тренингУ одной моей знакомой 8-летний сын Вова, казалось, вообще не имел понятия, что такое правда. С абсолютно честным взором он рассказывал окружающим про своих несуществующих братьев, про живущую в доме огромную собаку. Осознавая при этом, что мы с его мамой дружны, часто бываем у него дома и знаем, что никакой собаки, никаких братьев нет… – Не путайте ложь во спасение себя любимого и фантазии, которые не более чем способ приукрасить действительность, – предупреждает Надежда Геннадьевна. – Ребенок может фантазировать, что у него 47 собак (хотя в реальности и одну завести запрещают) или что ей признались в любви сразу десять мальчиков! Этим враньем он никому не навредит.И даже себе. Просто таким образом он проговаривает свои желания. Да, затем ребенок обязательно из мечты вернется в реальность, где нет ни собак, ни влюбленных мальчиков или девочек, и будет некая фрустрация (читай: облом), но это его личный опыт.Однако с неприятными последствиями этого опыта его познакомить, конечно, стоит. Например, поделиться своими личными детскими переживаниями: «Ты знаешь, когда мне было столько лет, сколько тебе сейчас, я тоже придумывала себе большую собаку (старшего супер-сильного брата, сестру-близнеца – и так далее, в зависимости от рода фантазий), а потом, когда выяснялось, что ничего этого нет, мне было неприятно и стыдно».Детские фантазии уникальны тем, что они хоть и максимально приближены к действительности ребенка, все же не имеют границ. Тот же мальчик Вовка, например, проторчав все лето в городе, с упоением врал всем и каждому про то, как ездил на Карибы и даже побывал в легендарной Тартуге… – Можно было, конечно, постараться вывести его на чистую воду, – говорит Надежда Геннадьевна. – Но при этом ни в коем случае не гнобя, мол, все ты врешь… Просто задать различные вопросы, поинтересоваться деталями поездки.Вовка, кстати, на детали обычно не скупился.– Ну и в этом нет ничего страшного, – уверена Надежда Соболева. – Это в своем роде психологический тренинг, у которого даже есть название – вербализация и фантазия опыта, который, возможно, случится в будущем. Мир фантазии и создан для того, чтобы ребенку отыграть ситуацию в своих мечтах. Зато когда у него будут возможности их осуществить, он будет к этому готов.

Автор: Анжелина ШИЛАН