Доброта - залог обмана
Было 50-летие журфака. Побывав на торжественной части мероприятия, я отправился на автобусную остановку на Семеновской. Стою, жду товарища, чтобы вместе с ним поехать в одно злачное местечко и отметить всем курсом сие событие.И тут ко мне подошла девушка трогательной наружности. Робко протянула мне листок
Было 50-летие журфака. Побывав на торжественной части мероприятия, я отправился на автобусную остановку на Семеновской. Стою, жду товарища, чтобы вместе с ним поехать в одно злачное местечко и отметить всем курсом сие событие.И тут ко мне подошла девушка трогательной наружности. Робко протянула мне листок.«Здравствуйте, – прочитал я. – Я глухонемая. У меня украли все деньги, документы и сотовый телефон. Я собираю деньги на билет до Уссурийска. Он стоит 173 рубля. Помогите, если можете».Дальше следовала приписка: «Оставьте свои координаты, чтобы я могла отослать вам деньги обратно».
Мне стало неловко. Я чувствовал себя по-дурацки. Ужасно не хотелось быть обманутым. Тем более что история явно не дотягивала до правдоподобности. Часто ли встретишь на улице глухонемого человека, которого обокрали? Да и кто из глухонемых отправится в чужой город без сопровождения? А если отправится, неужто не будет ни одного знакомого, к кому он мог бы обратиться? Но, с другой стороны, на меня смотрели такие жалостливые глаза. Вдруг она приехала на лечение? А может, у нее вообще никого нет и она сирота? А вдруг стечение обстоятельств?И если давать, то сколько? Дать десятку или полтинник – все равно что отмахнуться, признать ее обманщицей, оставить здесь, во Владивостоке. Если каждый будет давать по десятке, то это как минимум семнадцать человек. Разве найдешь во Владивостоке так быстро семнадцать неравнодушных? Поразмыслив, я дал ей две сотенные купюры. Пусть уж спокойно доедет до дома.У меня есть родственница, которую я считаю очень умной и опытной женщиной. В юности она учила меня никогда не подавать бедным. «Либо пропьют, либо у них отберут», – говорила она. Притом моя родственница, когда могла, помогала беднякам едой, теплыми вещами, пыталась устроить на подработку и один раз чуть было не приютила бездомного мальчишку. У него, правда, позже объявились родители. Я понимал ее позицию, но не соглашался. Милостыня для меня была в порядке вещей. Это не значило, что я раздавал деньги направо и налево. Это значило только то, что ничего плохого в том, чтобы дать деньги незнакомому человеку, который попал в беду, я не видел.Я дождался своего друга. Сели на 23 й. Когда автобус отъезжал от остановки, я увидел, как моя глухонемая протягивает листок другому прохожему. И опять эти жалостливые глаза, робость и надежда. И ведь какой прекрасный способ придумала! Не надо ни врать, ни объяснять, просто протяни бумажку, где все написано, и получи деньги. Я вспомнил мысль своей родственницы: «Хуже всего наживаться на чужой доброте, потому что это убивает в человеке совесть и гордость». В данном случае была изобретена схема минимального давления на два этих атавизма.
Автор: Сергей ПЕТРАЧКОВ «Владивосток»
