Рожденные плавать...
История катастрофы самолета с командованием ТОФ на борту до сих пор полна слухов и домыслов
История катастрофы самолета с командованием ТОФ на борту до сих пор полна слухов и домысловРовно 30 лет назад, 7 февраля 1981 года, произошла авиационная катастрофа, унесшая жизни 52 человек, 44 из которых – представители Военно-морского флота. В их числе – 16 адмиралов и генералов, еще 11 – капитаны первого ранга, многие из них готовились к представлению на адмиральские звания. Все они были дальневосточниками. Так в одночасье Тихоокеанский флот, самый крупный и мощный на то время в Советском Союзе, оказался практически обезглавленным. 
Масштабы страшной аварии поистине беспрецедентны и не имеют аналога не только в отечественной, но и мировой истории. Для сравнения: за всю Великую Отечественную войну наша страна потеряла в ходе боевых действий и при исполнении служебных обязанностей четырех адмиралов. Гораздо меньше были потери высшего командного состава и в катастрофической русскояпонской войне, а тут в мирное время… Формулировки «погиб» не существовалоВ начале февраля 1981 года в Ленинграде под общим руководством главнокомандующего ВМФ адмирала флота Советского Союза Сергея Горшкова проходил оперативномобилизационный сбор комсостава ВМФ. Высокой оценки заслужили тихоокеанцы, которые по итогам года были признаны лучшими по всем показателям боевой учебы. Главком лично отметил, что во всех этих достижениях большая заслуга командования флота и прежде всего его командующего адмирала Эмиля Спиридонова, поэтому улетали домой тихоокеанцы в приподнятом настроении. Попутно заметим, что тогда в высших военных кругах упорно циркулировали слухи: Эмиль Спиридонов наиболее вероятный преемник стареющего Горшкова на посту главкома ВМФ… В 16 часов точно по расписанию с военного аэродрома города Пушкина самолет «Ту104» поднялся в воздух, но, едва оторвавшись от взлетной полосы на высоте примерно 35 – 40 метров, резко накренился на правое крыло, перевернулся и рухнул непосредственно у взлетной полосы. Мгновенно произошел взрыв почти 30 тонн керосина. Гигантский пожар даже не позволил приблизиться пожарным машинам. Огонь не пощадил никого.
Но о страшной катастрофе страна тогда почти ничего не узнала. Краткое, если не сказать больше, траурное сообщение в газете ЦК КПСС «Правда», более подробно – с портретами, но опять же с предельно скупыми сообщениями – в ведомственных изданиях. Отправившихся на похороны родственников строго предупредили: в интересах расследования никому не говорить об обстоятельствах гибели их близких. Предпринимались всевозможные меры, чтобы локализовать резонанс от ужасной трагедии. Нередко доходило до абсурда. Когда вдовы погибших обратились к новому командующему ТОФ адмиралу Владимиру Сидорову с недоуменным вопросом, почему в свидетельствах о смерти мужей указано «умер», а не «погиб при исполнении служебных обязанностей», адмирал ответствовал: по гражданскому закону формулировки «погиб»… не существует. Лишь спустя 16 лет после многочисленных хождений родственникам удалось получить документ с формулировкой по существу.И только недавно, уже в послесоветское время, были публично названы должности и звания всех погибших. В этом скорбном списке – командующий ТОФ адмирал Э. Спиридонов, начальник политуправления, член венного совета ТОФ вицеадмирал В. Сабанеев, начальник ставки Верховного главнокомандующего в УланУдэ контрадмирал В. Коновалов, командующий авиацией ТОФ генераллейтенант авиации Г. Павлов, заместитель командующего по боевой подготовке контрадмирал В. Корбан, начальник оперативного управления штаба ТОФ контрадмирал Ф. Митрофанов, начальник разведки ТОФ контрадмирал Г. Леонов, командующий Приморской флотилией вицеадмирал В. Тихонов, командир 10й оперативной эскадры контрадмирал Д. Чулков, командующий 4й флотилией подводных лодок вицеадмирал В. Белашев, заместители командующего авиацией ТОФ генералмайор авиации В. Рыков и генералмайор авиации С. Данилко, член венного совета Приморской флотилии контрадмирал В. Постников, член военного совета Сахалинской флотилии контрадмирал В. Николаев, начальник штаба 4й флотилии подводных лодок контрадмирал Р. Пирожков, командир соединения подводных лодок контрадмирал В. Махлай. Все погибшие похоронены в СанктПетербурге (а тогда в Ленинграде) на Серафимовском кладбище – такова была воля родственников. Исключение было сделано в двух случаях. Останки генерала Павлова по просьбе жены похоронили в Киеве, а супруги Макаренко по желанию родителей – во Владивостоке.Версии разные, причина – однаМиновало 30 лет, а споры и дискуссии о том, что же случилось на военном аэродроме Пушкина, не утихают до сих пор. Была солидная правительственная комиссия, но ее заключения до сих пор под спудом.
Одной из версий причин долго и упорно вплоть до наших дней называлась ненадежность самолета. «Ту104» вообще пользовался недоброй репутацией у пилотов. За всю его историю начиная с премьерного выпуска в 1955 году «грохнулись» 37 машин – это 18 процентов от общего количества поступивших в эксплуатацию, заметим, второй показатель в мире. Самолет многократно совершенствовался и доводился в КБ Туполева, пока в 1979 году не был снят с гражданских пассажирских линий. Окончательно же на «Ту104» поставили крест именно после трагедии в Пушкине.На борту было 52 человека, 44 из них – военные. Остальные – кто?Четырех мы знаем. Это Тамара Васильевна Ломакина, супруга первого секретаря Приморского крайкома КПСС Виктора Ломакина, супруга главкома ТОФ Спиридонова, еще двое – молодожены, возвращавшиеся из свадебного путешествия. Имена остальных четырех неизвестны, во всяком случае, в доступных автору этих строк источниках обнаружить не удалось. Нет их и в многочисленных текстах всемирной паутины, в газетных и журнальных публикациях. В материалах расследования они наверняка значатся, но почему до сих пор не разглашаются? Разве это тайна, тем более спустя столько лет?Что же послужило причиной беды? Сегодня уже двух мнений по сему поводу нет – перегруз борта, который и привел к нарушению центровки с последующим форсмажорным развитием ситуации.Я хорошо помню, как велось расследование. В то время работал в молодежной газете, с нами сотрудничал студент Макаренко, будущий коллега. Эти контакты, кстати, весьма эпизодические, наверное, подвигли представителей следственной группы заявиться в редакцию и с пристрастием заняться выяснением круга лиц, знакомых этого самого студента. Дескать, а не втерся ли в доверие лазутчик? Нечто подобное приходилось слышать и по другим погибшим – у них тоже определялся круг «близких и знакомых». Упорно и последовательно докапывались до «происков». Следствию важно было выяснить все, пусть даже самые незначительные детали, проливающие свет на причины катастрофы. Но было ли расследование в иных направлениях, по выяснению причин куда более очевидных, лежащих на поверхности? Не самолет – проходной дворВо всех исследованиях тщательно разбирается, прямотаки раскладывается по полочкам этот самый перегруз. И практически нигде, в первую очередь на официальном уровне, не ставился вопрос (а если ставился, то почему общественность до сих пор в неведении?): почему, собственно, стал возможен этот перегруз? Как могли случиться вопиющие нарушения на борту самолета, по сути, сверхсекретного объекта? Как и почему на нем оказались гражданские лица? Кто допустил, на каком основании? По вышестоящему приказу или по телефонному праву? Неужели ни у кого из имевших отношение к безопасности полета и безопасности высших чинов флота не возникло никаких сомнений при виде вкатываемого в самолет рулона ватмана в несколько сот килограммов?
На борту находился командующий ВВС ТОФ генераллейтенант Павлов, фактически хозяин борта. Он – заслуженный, боевой летчик – не понимал, что это из ряда вон? Крайнего в ходе разбирательства нашли – у нас не могут не найти. Им оказался командир авиадивизии, в состав которой входил полк, где служил адмиральский экипаж. Комдива (кажется, его фамилия Яковлев) понизили, отправили на заштатную должность, хотя на момент случившегося он находился у себя в части на другом конце страны… Нигде не упоминается командир борта подполковник Инюшин – не странно ли?Оказывается, не странно. Незадолго до рокового полета в полку было партийное собрание. Подполковник Инюшин встал и высказал все, что накипело: прежде всего то, что участились случаи вмешательства вышестоящих командиров в работу экипажа, причем не только на земле, но и в воздухе. Выступление произвело впечатление, слова офицера занесли в протокол. Когда началось разбирательство, документ быстро изъяли… и больше его никто не видел. Есть сведения, что в заключении комиссии этот в высшей степени важный документ даже не упоминался…В беседе с автором этих строк один отставной флотский офицер рьяно валил вину на командира экипажа. Дескать, обязан был проверить расположение и закрепление груза. Ага! Подходит подполковник к высоким начальникам и дает указание: «Устраните, товарищи генералы и адмиралы, ваш собственный перегруз…» Или, уже посегодняшнему, командир польского лайнера, рухнувшего под Катынью, скажет министру обороны Польши: «Выйдите, пан, из кабины…» Начальники – они везде начальники – что на земле, что в небесах. С той лишь разницей, что на земле можно послать куда подальше, а в небесах особо не развернешься. Подполковник Инюшин не мог предотвратить надвигающуюся беду, но он спас свою честь и честь вверенного ему экипажа.В составе флотских командиров на борту находился начальник контрразведки флота, который по долгу службы был обязан отслеживать все нештатные ситуации. А тут вперемешку с высшим комсоставом гражданский люд, вносятся на борт практически без досмотра всевозможные коробки, ящики – где гарантия, что никаких поползновений столь привычного нам сегодня террористического характера? Впрочем, и тогда уже хватало и терроризма, и угонов воздушного транспорта – элементарная страховка должна была побудить хотя бы к докладу по инстанции…Не нужно было никакого терроризма, достаточно оказалось одного – разгильдяйства…
Автор: Владимир КОНОПЛИЦКИЙ
