Ясин все разъяснил

Ряд журналистов ведущих приморских СМИ были приглашены на видеоконференцию научного руководителя Государственного университета – Высшей школы экономики, директора Экспертного института Евгения Ясина. Гуру экономической мысли России можно было задавать вопросы на самые разные темы – как глобальные, так и сугубо региональные – чем не преминул воспользоваться и корреспондент «В». Ниже приводится краткое изложение наиболее характерных и актуальных вопросов участников конференции и ответов Евгения Григорьевича.– Евгений Григорьевич, скажите, пожалуйста, на какой стадии кризиса мы сейчас находимся?– Вопрос довольно трудный. Можно твердо сказать только одно: мы находимся на выходе из первой фазы кризиса. А сколько будет фаз и как они скажутся на нашей экономике, мы сказать не можем по следующим причинам: кризис носит длительный и глобальный характер. Мы во многом зависим от изменений на мировых рынках. Здесь предсказывать что-то очень тяжело, я бы исходил из того, что в течение кризиса каких-то катастрофических последствий не было. Конечно, кризис серьезно ударил по отдельным семьям, предприятиям, регионам, но в масштабах страны какой-то катастрофы не случилось. Сейчас ситуация несколько улучшается, однако по этому поводу лучше не иметь никаких иллюзий. Нужно всегда иметь в виду худший вариант развития событий.Я считаю, что у России есть силы и возможности, чтобы самостоятельно добиваться улучшения экономической ситуации.Когда кризис кончится у нас – во многом зависит от нас лично: если мы будем проводить модернизацию не только в виде отдельных проектов, а модернизацию общества в целом; если мы поймем, что отдельные отрасли являются отраслями дохода, а население должно тратить, и ему надо платить достойную зарплату…– В последнее время активно принимались законодательные акты, касающиеся торговли и регулирования цен на жизненно важные продукты питания и лекарства. Как вы к этому относитесь с точки зрения эффективности? Цены упадут или продолжат свой рост?– Что касается Закона «О торговле», то я был категорически против его принятия. Я даже подписывал протестное письмо против принятия этого закона. Считаю, что любое регулирование, которое таким образом вводится, – это результат действия лоббирующих групп, которые добиваются исключительно удовлетворения своих интересов. В итоге от действия подобных документов часто получается прямо противоположный результат. Мы, например, видели такие результаты, когда ввели новый регламент по молоку. Помните, когда производители молока добились того, чтобы переработчики писали на своей продукции «молоко» или «молочный напиток». В результате в прошлом году спрос на молоко в летнее время, когда идет особенно большой надой, снизился по стране на 300 тысяч тонн. Тогда молочники опять побежали в правительство с требованием опять регулировать цены.Понимаете, я считаю, что в данном случае лучше довериться рынку и стараться усиливать свои позиции на этом рынке, а не только бегать в правительство. Вот эта привычка советская у многих еще не прошла. По моим прикидкам, в 80 процентах случаев, когда сталкиваешься с вводимыми правилами регулирования, потом оказывается, что лучше этого было бы не делать. Разрабатывать и внедрять нужно такие меры, которые усиливают конкуренцию, а не подрывают ее.– Как вы относитесь к мегапроектам, которые сегодня реализуются на Дальнем Востоке: нефтепровод ВСТО, газопровод с Сахалина до Владивостока и дальше до Южной Кореи, суперверфи, объекты саммита АТЭС, и федеральный университет на острове Русском и так далее?– Я понимаю так, что у Путина есть твердое желание закрепиться на Дальнем Востоке и создать некий центр, который бы стал более привлекателен, чем существующие ныне в этом регионе промышленные и культурные центры. Понятно и то, что Азиатско-Тихоокеанский регион в 21-м столетии будет центром экономической жизни мира. Это совершенно очевидно вследствие успехов Японии, Кореи и особенно быстрых темпов развития Китая. Поэтому понять эти шаги правительства я могу и считаю, что те же газопроводы и нефтепроводы на Дальнем Востоке, которые позволили бы доставлять российские энергоресурсы не только Китаю, но и Японии и Корее – это правильное решение.Что касается других, как вы выразились, мегапроектов, то у меня, конечно, есть некоторые сомнения: я не очень уверен, к примеру, в том, что судостроение – это та отрасль, на которой мы должны концентрироваться. Я понимаю, что на Дальнем Востоке у нас было много предприятий, принадлежащих этой отрасли, но хочу обратить внимание, что больше 50 процентов мирового судостроения сконцентрировано сегодня в двух странах – Японии и Корее, они и поставляют суда всему миру.Я лично глубоко убежден, что мы сможем конкурировать в области авиастроения, поэтому развитие авиазавода в Комсомольске-на-Амуре мне представляется перспективным. И пусть с кадрами здесь есть проблемы, но мы должны поверить, что из молодежи можно сформировать корпус людей, которые поднимут эту отрасль. Это, кстати говоря, нам будет сделать легче, чем наладить в регионе производство автомобилей, которые могли бы конкурировать с той же Японией и Кореей.Если мы посмотрим реально на ход событий и хотим сохранить Дальний Восток, то надо осознать, что его специализацией были и будут добыча и отчасти первичная переработка полезных ископаемых. Мы не сможем уйти от этого, поэтому нерационально предпринимать особые усилия по развитию обрабатывающей промышленности в регионе.Что касается образования, то часто говорят, зачем в регионе развивать эту сферу, если люди покидают Дальний Восток. Я считаю, что если будут предложены хорошие условия профессорам, будет создан некий интеллектуальный костяк, то территориальное размещение тех же университетов как неких центров развития регионов не будет играть столь существенной роли. Думаю, что мы можем создать вполне конкурентоспособный даже по мировым меркам университет и во Владивостоке. – А почему бы федеральным властям не ввести для дальневосточников трудоспособного возраста субсидии на перелеты в центр страны, такие, которые сегодня введены для молодежи и пенсионеров?– Я считаю, что с самого начала это был ошибочный подход. Несмотря на то, что я считаю себя либералом, думаю, что субсидии государство предоставлять никому не должно. Каждый должен работать сам на себя. Но и я готов, учитывая особенности нашей страны, признать субсидирование авиатранспорта полезным для всех. Это полезно не только для людей, но и для консолидации страны и для ощущения связи между различными регионами. Но я говорю не только о Дальнем Востоке – это должен быть некий общий порядок. Размеры субсидий должны зависеть только от расстояния, а не от возраста, пола и еще каких данных человека.Кстати, когда я говорю о том, что мы должны добиться повышения конкурентоспособности российского авиастроения, я имею в виду, что субсидирование перевозчиков – важный шаг к этому. Потому что субсидируя авиаторов, вы повышаете спрос на перевозки и далее на новые самолеты. Такие субсидии – это, конечно, деньги из бюджета, но все это вернется в тот же бюджет, а потом эти субсидии можно будет потихонечку сокращать.– В своем первом ежегодном докладе о положении страны Барак Обама заявил, что потребуется около 4 миллиардов долларов, чтобы разрушить созданную при Джордже Буше систему тестирования школьников. Ее даже называют системой «отупления нации». А как вы относитесь к российскому аналогу – ЕГЭ?– Я скажу так: Высшая школа экономики, которую я представляю, с самого начала была одним из соавторов программы реформирования российского образования и в рамках этой программы. Барак Обама не предлагает отменять тестирование. Проблема в том, что должна быть создана система тестирования или, если хотите, испытаний школьников и студентов, которая независима ни от школы, в которой учатся дети, ни от института, куда они поступают. Это должна быть реально независимая система.Я бы делал так, как предлагалось с самого начала, а именно: сдал ЕГЭ – имеешь право на получение определенной суммы государственного финансирования, которая обеспечивает тебе бесплатность получения высшего образования. Никакого «отупления» я в этом не вижу.Вот все говорят, что в ЕГЭ сложные вопросы и так далее. Но если будут задаваться простые вопросы, которые могут быть решены нажатием кнопки по какому-то короткому меню и так далее, то от этого люди точно будут тупеть и вся подготовка школьника будет направлена только на это. Экзамен предполагает проверку: может ли человек рассчитывать на высшее образование или нет. Мы на самом деле до сегодняшнего дня применяем очень низкие стандарты, потому что ЕГЭ предназначен обеспечить некий наиболее демократичный уровень проверки знаний. Не могу сказать, что здесь все в порядке, но это вопрос содержательной работы, это вопрос о программах обучения и уровне подготовки учителей и так далее. Все вешать на ЕГЭ нельзя. Я надеюсь, что придет время, когда у нас будут открыты независимые специальные лицензированные центры по приему экзаменов и они будут удостоверять, что дети, которые прошли через них, располагают определенными знаниями, чтобы учиться в вузе. Я подчеркиваю, что сегодня подушевое финансирование разведено с результатом ЕГЭ. А все должно быть наоборот.

Автор: Андрей ПОСЬЕТЦЕВ