Русские не сдаются!
Это обычная хрущевка: серые стены, старые деревянные рамы вперемежку с пластиковыми. Но для жителей острова Русского это символ человеческого упорства и собственного достоинства. В пятиэтажке, которая по воле «партии и правительства» оказалась в самой гуще строительства Дальневосточного федерального университета, до сих пор живет десяток семей, не желающих подчиняться обстоятельствам.
Это обычная хрущевка: серые стены, старые деревянные рамы вперемежку с пластиковыми. Но для жителей острова Русского это символ человеческого упорства и собственного достоинства. В пятиэтажке, которая по воле «партии и правительства» оказалась в самой гуще строительства Дальневосточного федерального университета, до сих пор живет десяток семей, не желающих подчиняться обстоятельствам. В ФГУ «Дальневосточная дирекция Минрегионразвития РФ» их считают рвачами, жаждущими урвать у государства кусок собственной выгоды, а островитяне с интересом наблюдают за тем, сможет ли горстка людей выстоять против раскрутившегося маховика госстройки и соблюсти свой житейский интерес.
Щепки большой стройкиУ председателя общественного движения защиты прав жителей острова Русского Геннадия Паскотина этапы противостояния строителей и жителей запротоколированы в переписке с ведомствами, диктофонных записях и фотографиях. За сложностью многоходовых комбинаций обеих сторон, эмоций и взаимных упреков, обещаний чиновников правительства, игнорирования их местными боссами и чехардой руководителей дирекции все же можно выделить суть противостояния. После того как жители не самого густонаселенного поселка Аякс узнали, что на месте их квартир, домов, гаражей и огородов возвысятся корпуса Дальневосточного федерального университета (ДВФУ), они стали ждать предложений о выкупе обжитых «квадратов». Против обещанного прихода на Русский цивилизации никто не возражал. В ноябре 2008 года дирекция предложила собственникам достойные выкупные цены, весной следующего их подтвердили в Минрегионразвития РФ, но попросили подождать до принятия закона о саммите АТЭС, дающего право переселенцам не платить с этих сумм налог. «Тогда и появились сомнения, что у истории будет счастливый финал, ведь закон заметно урезает права попадающих под снос жителей, устанавливает жесткие сроки выселения, развязывая руки строителям, – вспоминает Геннадий Паскотин. – Так и получилось: летом 2009-го выкупные цены были уменьшены на 18-20 процентов, а нас обвинили в желании обогатиться за счет государства». Но даже урезанные суммы дирекция могла перечислить только к осени, и вмешавшаяся инфляция не дала людям купить на материке подходящее жилье. Поняв, что дальше будет только хуже, часть семей вместо «журавля в небе» ухватила хотя бы синицу, остальные уперлись. Подобной несговорчивости и непонимания «глобальности задач, стоящих перед строителями саммита АТЭС», в дирекции не ожидали. За правдой чиновники пошли в суд, подав иски на 15 собственников. Судебные решения оказались писаными под копирку: люди проиграли. Теперь к жителям уцелевшего дома на Аяксе в любой момент могут явиться судебные приставы, выставить их за дверь, отключить водопровод, резануть отопление и свет. «Никто не ожидал, что государство будет так жестко бороться со своими гражданами, – говорит Геннадий Паскотин. – Не мы пришли на остров с грандиозными планами, но мы оказались теми щепками, которые разлетаются при рубке леса. Более всего разочаровало правосудие. Зато в дирекции довольно потирают руки – мы же предупреждали, что с государством бороться и судиться бесполезно». Островитяне пошли на мировую Со времени последней встречи островитян с первым замом гендиректора ФГУ «Дальневосточная дирекция Минрегионразвития РФ» Виктором Примачуком прошло уже две недели, но разговоры не улеглись. Теперь от новой комбинации, разыгранной чиновниками, люди диву даются. «Бунтарям», пожелавшим остаться жить на Русском, предложено подписать мировое соглашение. Свободных квартир на острове нет, поэтому в дирекции решили строить на полуострове Саперном две двухэтажки на 19 семей. В программу развития Дальнего Востока и Забайкалья заложены деньги, командование ТОФ разрешило начать проектирование на выделенном участке, а краевая администрация передала министру обороны ходатайство об отказе от земли. На первый взгляд люди в плюсе: после мировой им не важно, во сколько обойдутся будущие дома, островитяне все равно получат жилье там, где хотят. «Загвоздка в том, что после подписания мировой мы обязаны освободить занимаемые квартиры в течение десяти дней, – рассказывает учитель островной школы № 5 Людмила Почечуева. – Но выезжать некуда – временного жилья дирекция семьям не дала». У Людмилы два сына-школьника, родственников на Русском нет, переселяться семье некуда. Воспользоваться советом Виктора Примачука, рекомендовавшим ей поучиться приспосабливаться к жизни у иностранных рабочих – выбить дверь и занять пустующую квартиру на острове, – природная интеллигентность не позволяет. Ситуация снова зашла в тупик. За мытарствами школьной учительницы и ее собратьев по переселению наблюдают коллеги, живущие в домах на Парисе. «С Аякса стройка двинется к нам, и мы в ужасе от предстоящих разбирательств, – сетует педагог начальных классов Анна Тихонова. – Люди защищают свои права, а их выставляют врагами государства, вставшими на пути прогресса, который несут острову саммит и ДВФУ. Но за пафосом обвинений я вспоминаю слезы коллег, рассказывающих, как бульдозеры давили сараи со скарбом и как трещали под ними плодовые деревья на садовых участках. Строители даже не дали время вынести людям пожитки и собрать урожай». Тимуровцы для Терентьевны У Лидии Родионовой жизнь теперь протекает за забором. Двухметровое сооружение, выкрашенное в зеленый цвет, отгородил ее старенький домик от большой стройки. Для чего выстроен забор – непонятно, от рокота машин и грязи хозяйку он не спасает. Наверное, чтобы раскрывающуюся высоким гостям панораму строительства не портил упрямый домишко. За забором Лидия Терентьевна поджидает новую квартиру в обещанном островитянам доме. А ведь поначалу старушку, в ее-то 84, строители всерьез хотели переселить на материк. В чьей нездоровой фантазии родился этот замысел – остается догадываться. Но в город одинокой женщине было нельзя – неминуемо сгинет в «каменных джунглях». Это на острове она своя – то одна соседка забежит пособить по хозяйству, то другая в магазин за продуктами сбегает, а в городе Лидия Терентьевна для всех чужая. Но каток надвигающейся цивилизации не разбирал, кто перед ним: новые повелители острова решили бороться с упершейся бабушкой. Чтоб страху напустить на других островитян, направили на ее сараи бульдозер, где хранились дрова и уголь. Финал истории был бы предсказуем, не вмешайся в защиту островная общественность. Терентьевну с ее пожитками пощадили. А потом у руководства дирекции совесть проснулась: сарай ей из таких же металлических листов, как забор, поставили, чурбаков на зиму для печки привезли и приставили «тимуровца» из строителей. Зовут его Малик, и в свои выходные он колет Лидии Терентьевне дрова. Говорят, что теперь первый зам. гендиректора Виктор Примачук любит интересоваться, довольна ли старушка подобным покровительством дирекции стройки. Познакомиться с Лидией Терентьевной в день приезда не получилось, зато поговорили с ее помощником. Малик при нашем появлении вышел из сарая и начал бойко тюкать топориком. На перекуре разговорились за островную жизнь. Приехал он из узбекского города Андижана. Если не лукавит и я верно поняла плохой русский язык, то Малик женат, на родине его ждут четверо детей. На Русском работает с августа прошлого года – дорогу строит, зарабатывает баснословные для Узбекистана деньжищи – 34 тысячи в месяц. Приехал на Дальний Восток с другой стройки, случайно услышав, что есть такой город у моря, где «будут много строить и честно платить». – А говорят, у вас здесь из-за денег бунт был, не расплачивались с работниками, – интересуюсь у Малика. – Был, но это их бай виноват – обманывал своих людей, – просвещает собеседник. – Паспорта у земляков собрал, за них зарплату получал, а говорил, что всех денег начальники не дают, только авансы. Через полгода строители взбунтовались, обман вскрылся. Рассудил всех приехавший на остров глава ЗАО «Крокус интернешнл» Арас Агаларов: ни «бая» с деньгами или без, ни участников гастарбайтерского бунта никто больше на острове не видел. Нерусский РусскийСоотечественников Малика на острове – куда взор ни кинь. Может, какие-то объекты ДВФУ и строят соотечественники, но мы с фотокорреспондентом их не встречали. А если верить пресс-релизам дирекции, то на объектах работает около трех тысяч строителей – в основном приморцы и приезжие из центра России. Стройки саммита декларировались как антикризисная мера для россиян, но в реальности это поддержка семей из ряда стран СНГ. На улицах, у штаба стройки, у будущих корпусов университета, в магазинах и на причале ходят, сидят, работают, перекуривают, греются у костра и покупают продукты работники неопределенной, но явно не славянской национальности в робах с эмблемами «Крокуса». Правда, коренное население утверждает, что русских строителей здесь тоже видели. В местном магазине женщины наперебой объясняют: «Страшновато стало жить на Русском, приезжие по-русски говорят плохо, чего от них ждать – не знаем». В разговоре складывается картинка: первые строители чувствовали себя на острове вольготно – пили, шумели, из окон мусорные пакеты на улицу швыряли, на старшеклассниц всерьез заглядывались. Тогда местные мужики поговорили с гостями по душам, женщины пожаловались участковому, а в островных магазинах был введен сухой закон. Дирекция, надо отдать должное, от самых шумных строителей быстро избавилась. Но говорят, что некоторые из них все же осели в пустующих квартирах и подвалах и летом любят подкормиться на огородах островитян. Результат привыкания местных к приезжим таков: даже не самые бойко торгующие магазины терпят теперь по 10 тыс. рублей убытков в день, поскольку торгуют только пивом. Школу, стоящую рядом со стройкой, обнесли высоким забором, а детей привозят и увозят на автобусе. Островитяне признаются, что спится теперь спокойнее, хотя дополнительному наряду дорожно-патрульной службы и обещанному постоянному милицейскому посту на Русском были бы рады. Но его обещают открыть лишь к 2012 году. «Голос единицы тоньше писка»Только на самой высокой точке острова можно оценить грандиозность происходящих перемен. Вдоль береговой линии раскинется через два года кампус федерального университета. На срытых бульдозерами террасах, поднимающихся по сопкам, уже высятся сборные корпуса будущих общежитий, гостиниц, деловых центров и конференц-залов. Скоро металлические скелеты строений начнут обрастать мясом из пенобетонных блоков, к ним потянутся нити, дающие воду, свет и тепло. На остров придут проводной Интернет, чистая вода с материка, появятся очистные сооружения. Важность моста на Русский можно оценить по неудобствам и опасностям существующего пути от острова к материку. Морозы этой зимы пытались сковать пролив Босфор-Восточный льдом. Паром с людьми и машинами шел до материка не 40 минут, а 2,5 часа. Винт двигателя перегревался, и капитан периодически останавливал судно. Полуметровые льдины тут же жадно сжимали паром, а пассажиры на верхней палубе, чувствуя себя «челюскинцами», нервно звонили на материк, в очередной раз перенося время прибытия. Островитяне соглашаются, что мост и университет дадут им комфортную жизнь и местная прописка больше не будет преградой для работы в городе. Но говорят они это без оптимизма и блеска в глазах. Дело не в будущем нашествии туристов на некогда чистое побережье, а в подмоченной строителями «деловой репутации» государства. Бочки медовых речей и обещаний испортили дегтем равнодушия по отношению к судьбам островитян. Как колонизаторы, они привнесли в патриархальный уклад островной жизни свои жесткие правила, в которые интересы местных жителей пока не вписываются.Автор: Татьяна НИКОЛАЕВА
