Китайский синдром. Так ли уж очевидна для Приморья «жёлтая угроза»?

Бяньцзе – это граница по-китайски. Выросший в СССР, я с детства знал, что она, бяньцзе в смысле, на замке. Но вот уже больше пятнадцати лет в российских СМИ муссируется идея: Приморский край давно и прочно оккупирован китайцами.

Бензинчиком на неугасающую тему пролилась книжка «Китай гневается», вышедшая недавно в КНР солидным тиражом и написанная группой китайских интеллектуалов-националистов. Там в доступной форме объясняется необходимость расширения Китаем своего жизненного пространства. Не явно, но достаточно откровенно облизываются товарищи писатели и на наши земли. А по Интернету гуляет цифра: в Приморском крае неофициально уже осел миллион китайцев. Похожие цифры озвучивались недавно в шоу-говорильне по одному из центральных телеканалов. Это ж, получается, через каждых полтора россиянина на улицах Приморья должен встречаться один китаец. А в приграничном Ханкайском районе - и того чаще?!

Ужаснувшись, я пошёл по улицам родного Камень-Рыболова. Но все китайцы сразу попрятались. Встречались только россияне. И в разгар трудового дня – нетрезвые. Тогда ноги сами понесли меня в милицию. К Александру Васильеву, майору, начальнику районного отдела УФМС России по Приморскому краю.

- В этом году, - рассказал майор Васильев, - восемь ханкайских организаций привлекают китайских граждан на сезонные работы. За четыре месяца текущего года на граждан Китая по нашему ведомству составлено 15 протоколов об административных правонарушениях. Сейчас в районе работают 307 граждан КНР.

- А почему не наши? – удивился я. - Только официальных безработных в районе 1270 человек!

- Так наши пьют! Мне вот глава сельского поселения жаловался: русские кое-как трудятся до первого аванса. А большинство предпочитают вообще не работать.

Чего ж этим китайцам надо? Почему они не только не пьют, а ещё и работают? В народе существует устойчивое мнение, что все китайские рабочие – замаскированные шпионы. Мне на это и знакомые офицеры-пограничники намекали. А ещё, и эту цифру я слышал от людей самых разных, тем китайцам, что обзавелись в России семьёй, выплачивают на исторической родине немалые подъёмные - до тридцати тысяч долларов.

~~Справка «В»
По данным статистики, в Ханкайском районе проживают 27297 человек, из них 17 тысяч экономически активное население. Как признался в частной беседе чиновник районной администрации, реальные цифры по безработице раза в три выше официальных.~~

В районном центре кафе китайца Миши популярно: вкусно, относительно недорого и расположение удобное. Хозяин отлучился по неотложным делам, и я разговорился с его женой Надей. Привлекательной и светловолосой. Надя обихаживала цветочные клумбы перед кафе, в коляске рядом гукал круглолицый пацанёнок.

- Надя, вы с Мишей давно знакомы?

- Двенадцать лет. А в январе следующего года будет десять как поженились.

- Не жалеешь?

- Что ты! Он у меня заботливый, работящий, добрый. Непьющий. У тёщи – любимый зять!

С будущим мужем Надя познакомилась в маленьком ханкайском селе. Он тогда с тяпкой на полях вкалывал. Сельхозрабочим. Когда подавали заявление в загс, её отговаривали, смотри, мол, человек он не наш, китайский, поматросит, в смысле «покитаит», и бросит. Ан нет! В Ханкайском районе несколько русско-китайских семей. Четыре или пять. Забавно наблюдать: русская девчонка и парень-китаец идут за ручку, беседуют, легко перескакивая с русского языка на китайский.

Надя китайского не знает. С мужем всегда разговаривают по-русски. И дома, и на работе. И в Китае, когда приезжают в гости к родственникам мужа.

Разговариваем мы с ней уже в кафе. Рядом крутится темноволосая девочка - старшая дочь Нади и Миши - Катя.

- Кать, - пристаю я, - как тебе в Китае, нравится?

- Да ну их всех, - отмахивается Катя. – В Китае, когда в их сад ходила, меня «русской» дразнили. А здесь, в школе, «китаёзой».

- Ну а ты?

- А я их вьетнамцами называю!

Дети в семье Надежды и Миши – граждане России. А Надя оставила себе русскую фамилию. Девичью. Владеет совместно нажитым имуществом тоже она. Иностранные граждане по закону не могут иметь собственность в России.

Тут как раз и глава семейства появился.

- Миша, а ты откуда так хорошо русский язык знаешь? – спрашиваю строго, но с подвохом. А ну как расколется, что в разведшколе выучил?!

- В Харбине в институте учился. На переводчика, - почти без акцента отвечает Миша. - Диплома нет только. Надо было двенадцать экзаменов сдать, а я всего два осилил.

- А чего русский-то язык выбрал?

- У меня дядя в России работал. По местным меркам был богатым человеком. Он и предложил: учи русский язык, будешь у меня в фирме переводчиком. Но переводчиком у дяди я так и не стал, стал в России арбузы выращивать. Дядю обманул русский компаньон, и он разорился.

Ну, это дело известное. В том же Ханкайском районе некий коммерсант в 90-е годы прошлого века кинул китайских партнёров без малого на полтора десятка «КамАЗов». Один китаец после этого застрелился, другого посадили на родине. Надолго. Шумная была история, даже в программе «Время» сюжет появился.

- Миша, - не выдерживаю я, - правда, что вам на родине за то, что вы на русских женитесь и здесь остаётесь, по тридцать тысяч долларов платят?

- А чего не по сорок? – удивляется Миша. – Стали бы мы с Надей столько лет по-чёрному вкалывать, чтоб это кафе купить. Чем только не занимались. Да и не было здесь раньше никакого кафе. Гаражные боксы, автомойка. Кафе сами строили, своими руками.

Сейчас, верит Миша, всё у них будет хорошо. Закончилась бы только многолетняя чиновничья свистопляска с оформлением его российского гражданства. Миша надеется, что уже скоро...

Относительно недавно побывал я в столице нашей бескрайней и могучей родины. С москвичами, людьми прекрасными, наивными и простодушными, беседовал на темы жизни и биографии. На вопрос: «Ты откуда?», чтобы не усложнять излишне, отвечал – из Владивостока. Бабушка одного университетски образованного внука, помнится, поинтересовалась: «И как же вы к нам добрались, молодой человек?». Я честно признался, что поездом. «Да что вы говорите?! – поразилась бабушка. - К вам уже и железную дорогу провели?!»

Но чаще реакция была жалостливо-удивлённой: «И как вы там живёте?! Там же китайцы!». Я с удовольствием рассказывал – как. О голодных тиграх, которые выходят из тайги на улицы Владивостока специально в дни выдачи пенсии и едят пенсионеров; о кровавых бандах раскосых хунхузов, вырезающих исключительно ятаганами приграничные деревни; о том, что владивостокские гаишники не берут взяток, потому что у нас, в Приморье, это запрещено. Мне верили. Совесть проснулась лишь однажды, когда, увлёкшись, поведал тёплой компании о пингвинах, от которых житья нет. Каждый год, рассказывал я, во время осенних миграций через Владивосток в Пекин стада диких пингвинов выкапывают и съедают всю картошку с огородов. Клювами, гады, выкапывают и жрут. А мы потом голодаем.

Это я к чему вспомнил. Начитавшись иных газетных или интернетовских публикаций о Приморье и наших соседях, начинаешь сам испуганно озираться в поисках хунхузов, тигров и сумасшедших пингвинов, поедающих картошку. Хотя в каждой шутке, говорят, есть доля правды. Не дай бог...

Автор: Юрий ГУЗЕНКО