Моргородок моей бабушки

[photo:11664:p:]
Уйдя на пенсию, моя бабушка решила перебраться поближе к природе. Вся наша семья жила в центре города, на Верхнепортовой, а бабушка решила, что ей хочется туда, где море и лес. И она переехала в только что отстроенный район для моряков ДВ пароходства. Он так и назывался – Моргородок…

Район был весь застроен типовыми одноэтажными домами на двух хозяев (в каждой половине – три комнаты, кухня и печка, никаких бытовых удобств или отопления). В одной половине такого дома жил мой дядя, старший сын бабушки Алексей с женой Тосей и дочкой, а во второй – бабушка. Все дома были окрашены в жизнерадостный густой розовый цвет. Возле каждого стояли сараи для угля и дров, но частенько хозяева строили ещё сарай – для скотины. Держали здесь и кур, и свиней, и кроликов. А потому в любое время года по Моргородку разносилось кукареканье и хрюканье. А летом вся эта живность паслась на улице. Настоящая деревня! Зелень кругом, раздолье, море недалеко! Да, собственно, мы, внуки, приезжали к бабушке в Моргородок с Верхнепортовой именно так – из города в деревню. Здесь даже названий улиц не было, письма адресовались так: «Моргородок, дом 40, Раисе Палутис».

Время было голодное и нищее (самое начало 50-х), запас продуктов в доме – большая редкость. А вот у тёти Тоси они были – крупа, мука. В солнечный день она выносила всё это добро во двор и раскладывала на наволочках, чтобы просушить, дабы не завелись жучки. Соседи смотрели на эти закрома с завистью.

Вскоре бабушка пустила в свою половину квартирантов – молодую морскую семью. Петя ходил в море, а Тася работала в магазине при ТОВВМУ. Тася считала себя везучей – до работы было очень близко, а те, кто трудился в городе, добирались с трудом, ведь ни автобусов, ни троллейбусов не было. Добраться в Моргородок можно было одним путём – на поезде, в старых деревянных вагонах, до Второй Речки, а оттуда по деревянным тротуарам пешком. На улице Великорусской, по которой мы шли, стояли частные дома, а ещё – два барака, в которых раньше жили заключённые, а потом из них сделали административное здание, в одно из которых переселили (с пересечения Батарейной и Пограничной) больницу для душевнобольных. Пациенты больницы почти всё лето сидели на завалинке на солнышке – в толстых серо-коричневых байковых халатах и тяжёлых кирзовых кустарных тапочках. И больница, и частные дома стояли в низине, на болотистой местности. Пройдя мимо домов и дойдя до перекрёстка, мы сворачивали на улицу, которую теперь называют проспектом 100 лет Владивостоку, шли до посёлка Рыбак, там заходили в магазин, который располагался в двухэтажном доме. Ассортимент был, как и везде, скудным. Постояв в очереди, мы покупали что-нибудь бабушке на гостинец и себе на обед: хлеб, маргарин, гидрожир для зажарки, селёдку бочковую, баклажанную икру. Если везло, то покупали лапшу. Затем поднимались по сопке и лесными тропками мимо пересыльного лагеря шли к бабушке.

Таким же путём шли на работу и с работы многие жители Моргородка. И бабушка – она устроилась администратором на Суйфунский рынок, распределяла места между торговцами, которые привозили выращенные собственноручно овощи, фрукты, молоко… Иногда с работы бабушка шла по рельсам, чтобы сократить путь. И вот в один из таких дней услышала она отчаянный крик. Кричал матрос, совсем молодой парень, которому защемило ногу стрелкой рельсов. Бабушка пыталась ему помочь, дергала ногу, кричала, но никто не слышал, а паровоз был уже близко… В общем, ужасная трагедия случилась у бабушки на глазах. На следующий день она не смогла встать с кровати – от потрясения её разбил паралич. Она провела прикованной к постели 8 лет. Лечили её в основном пиявками, бабушка стала двигать одной рукой, говорить, но встать так и не встала. Она вышивала, читала, разговаривала с нами, внуками, которые старались навещать её почаще…

Автор: Борис КОСАРЕНКО