Она родилась в Дунае

- Супермаркет – это страшно! Зайдёшь в какой-нибудь гигантский супермаркет и слышишь объявление: «Потерялся ребёнок, пройдите туда-то».

Эти галлюциногенные стеллажи, этот шизофренический конвейер с огромным количеством однообразных предметов… Поколение, потерянное в супермаркете. А как всё могло бы быть по-другому! Люди могли бы идти в такие же колоссальные прекрасные библиотеки, лаборатории, театры. Я бы с большим удовольствием поселилась в библиотеке!

Так оно и получилось. Книги Василины Орловой, на рубеже веков уверенно прописавшейся в русской литературе, столь же уверенно заняли свои места в «толстых журналах», библиотеках, головах. Вот несколько (окунитесь в Интернет и найдите ещё) отзывов. «Меня поражает не по годам взрослая Василина Орлова» (Александр Гриценко, «Литературная Россия»). «Василина Орлова похожа на гимназистку конца XIX века: в глазах – невинность, а под подолом – бомба» (Михаил Бойко, «Независимая газета»). «Она пишет разную, неровную прозу, разные, неровные стихи; критику пишет, очерки, ведёт замечательно интересный ЖЖ – и за всем этим виден умный, красивый, очень талантливый человек. Даже больше чем человек – женщина» (Захар Прилепин, «АПН – Нижний Новгород»).

В октябре Василина Орлова побывала в Приморье на поэтическом фестивале «Берега». Она выросла и живёт в Москве. Но целых пять лет её жизни прошли на приморской земле. В беседе Василина постоянно возвращается к тем годам. Первым годам жизни.

- Да, я намеренно возвращаюсь к этому. Я сейчас второй раз в Приморье в своём сознательном возрасте и полагаю, что буду использовать каждую возможность для того, чтобы приехать сюда снова.

В её паспорте в графе «место рождения» записано «Дунай». У брата, родившегося там же, под Фокино, какие-то год и три месяца спустя, - «Шкотово-22». Дети офицера-подводника ТОФ, считанные годы спустя они оказались во Владивостоке: отца пригласили в «Боевую вахту». А ещё около года спустя, в 1984-м, его позвали в Москву – в главную военную газету страны «Красная звезда». «Я – практически отовсюду», - с полным основанием напишет его дочь позже: отец - из Иркутской области, мама – с Украины, плюс дальневосточная и столичная линии. Что помнит человек в первые годы жизни? Казалось бы, немного. Почему же в своих текстах – поэтических, прозаических, публицистических - Василина упрямо возвращается к местам своего детства, к родному Дунаю?

- Мне даже друзья иногда говорят: сколько можно твердить одно и то же? Думаю, что это неизбежный в моём случае момент, потому что ничего другого я сообщить миру не могу. Может быть, это и есть самое важное: что я - дитя советского времени. Моя мама - из села Дударков под Киевом, отец - из деревни Янды на Ангаре. Эти Янды, они были затоплены…

- То, о чём писал Валентин Распутин в «Прощании с Матёрой»?

– Да, у них нашёлся такой летописец, как Распутин. Дунай, который тоже затопило вот этой мутной волной, только что не физической, ещё ожидает своего летописца. Не знаю, кому это удастся и удастся ли вообще.

В 2006 году она побывала в Дунае снова. Приехала уже в другую страну.

- Я была ошарашена увиденным, и не только в Дунае. Тот же Русский остров, откуда ушёл гарнизон и где все строения оказались просто-напросто руинированы. На что ни посмотри, всё претерпело очень серьёзный ущерб. Конечно, везде по стране стоят дома с выбитыми окнами, но такой концентрации всего этого я в срединной России не видела и, откровенно говоря, не ожидала увидеть в Приморье. Сейчас говорят, что это были нерентабельные предприятия, которые не смогли выстоять в рынке, говорят, что вот эта деревня бесперспективна, - и перестают возить туда хлеб… Но что это за куцый порядок рассуждений? Эта жизнь, вот в таких формах, здесь процветала. Она не была примером сверхблагополучия, но это была жизнь людей, которые чувствовали себя на месте и занимались делом.

Несколько лет назад Василина написала: «В пять лет я начала с основополагающего труда под заглавием «МИМУАРА». Веду его и поныне». В 1997-м вышла книга стихов «Однова живём», в 2001-м публикация в «Дружбе народов» романа «Голос тонкой тишины» открыла читающей России прозаика Орлову. 2003-й - повесть «Бульдозер» в журнале «Москва», книга прозы «Вчера» (год спустя она получит премию «Хрустальная роза Виктора Розова»; кстати, сама Василина считает литературные премии делом ненужным и даже вредным: «Получение премии очень близко к неполучению»). 2005-й – выходят роман «Стать женщиной не позднее понедельника», который подвергли критике за «чтивность» некоторые из тех, кто уже увидел в Василине серьёзного (более чем) автора, и книга прозы «В оправдание воды». 2006-й – опубликованы роман «Пустыня», повесть «Трапеза богомола» («Новый мир»). В 2007-м в «Новом мире» вышла повесть «Здешние». Надеюсь – «и так далее».

Книги лучше читать, чем обсуждать. Но об одной из них, опубликованной под дублирующим вышеупомянутую повесть «Трапеза богомола» названием, я не мог не спросить. Она интересна уже тем, что представляет собой современную «мимуару» - блог Василины, который она вела на livejournal.com. И тем, что книгу писатель и издатель Александр Житинский подготовил к печати без ведома автора. И ещё тем, что сегодня на вопрос о том, какой свой текст Василина считает лучшим, она отвечает (не забыв оговориться, что лучший – впереди) так: «Эти тексты я бы никогда в таком виде не поместила. Я бы там начала править, причёсывать, вводить какую-то линию сюжетную… Но спустя некоторое время начинаю приходить к выводу, что, может быть, это даже и лучшая моя книга. В том смысле, что она более всего обещает. Она писалась не как книга, над ней не довлеет какой-то замысел, она непреднамеренная». Во что дальше выльется блоговая культура? И как она связана с «традиционной» литературой?

- Преимущество блогов в том, что их внезапно записали, казалось бы, непишущие люди. Это создание неких очень важных человеческих документов. Даже те из них, которые ограничиваются сообщениями «Я выпил чаю» – может быть, именно они скажут дальнейшему исследователю больше о нашем времени, чем всевозможные наши упражнения.

Я не согласна с утверждением, что Интернет-литература ничем не отличается от «нормальной» литературы. Она строится совершенно по другим принципам. Здесь есть эффект моментального отзыва, потом - это не должно быть длинно… Мы вообще пришли к быстрому общению, своего рода «фаст-фуду»: общение стало более фрагментарным, более поверхностным. «Аська», «эсэмэски». Многие переговоры, которые были проведены в электронной форме, вспоминаешь не как переписку, а как разговоры! То есть это уже не эпистолы, а приближение к устной речи. Мне кажется, мы присутствуем при рождении некоего нового жанра. Хотя нельзя сказать, что прецедентов не было - тот же Розанов со своими «Опавшими листьями», и вообще русская литература любила этот жанр, можно вспомнить «Камешки на ладони» Солоухина, «Затеси» Астафьева и даже черновики Пушкина.

Интернету ещё только предстоит вобрать традиционную литературу. Есть немыслимое количество текстов, которые нуждались бы в оцифровке, но до этого ещё далеко. Вообще мне думается, что в Интернете будет всё больше визуальных материалов. Не знаю, будет ли это чем-то, чего мы раньше не видели, потому что это всего лишь соединение того, что нам уже известно. Но именно на этих стыках рождаются вещи, которые нам неизвестны. Что получится? Думаю, мы это вскоре увидим. Мы же с тобой сами прекрасно помним бобинные магнитофоны, про Интернет никто и не заикался. Дискетки вот эти - «бз-бз». Из всех компьютерных вещей меня, например, больше всего привлекал «Диггер». «Перестройка» – помнишь такую игру?

- «Диггер» помню, «Перестройку» - нет. Помню «Арканоид»…

- «Арканоид»! Он, конечно, выжил в каких-то формах, но вот тот «Арканоид», о котором мы говорим, - его уже не застали те, кто идёт после нас, и о нём не знают люди старшего поколения. «Арканоид» – ключевое слово, которое позволяет идентифицироваться как принадлежащим к некой одной общности. Не будем её сужать тем, что станем её называть.

С livejournal.com Василина в итоге ушла – из-за навязчивой рекламы. Создала собственный блог.

- Когда до этого в ЖЖ были попытки ввести разного рода цензуру, это были пустяки по сравнению с рекламой. Цензура нынешнего времени - это тот ублюдочный контекст, в который нас без конца вставляют, не спрашивая нашего мнения! Цензура современного мира – это когда ты приходишь в магазин, а там уже сидит брякающая в колонках какая-нибудь нечисть. Когда включаешь телеэкран, а оттуда сыпется реклама всех этих бесконечных порошков вперемешку с тщательно отобранными новостями. Появилась цензура контекста.

«Я бы с таким удовольствием попреподавала бы там годик по контракту!» - мечтательно произносит Василина, узнав о планах построить на Русском Тихоокеанский федеральный университет. Она – философ. Окончила философский факультет МГУ (немецкая классическая философия, Шеллинг, свобода), в этом году поступила туда же в аспирантуру. Готовится работать над диссертацией и преподавать. Что для неё главное – литература, журналистика, философия?

- Мне кажется, что все эти вещи – всего лишь разные формы одного и того же. Если бы я не боялась показаться излишне пафосной, я бы сказала, что именно это «одно и то же» меня более всего интересует. Почему философский факультет? Мне казалось, что он способен дать мне такие представления о мире, которые я нигде в других местах не получу.

- После вуза ты работала журналистом, пресс-секретарём… Училась не для того, чтобы потом работать по специальности?

- Смотря что считать нашей специальностью. В каком-то смысле я всегда работала по специальности. Основная должностная обязанность философа - пребывать в непрерывном созерцании.

- Василина, ты задумывала книгу об опыте русского безумия. Она ещё не написана?

- Нет. В будущем году в «Новом мире» должна выйти повесть «Больная», она касается этой проблемы. Вообще я по этой теме хотела писать диссертацию, но пока оставила это намерение – рановато, надо ещё кое-что почитать, а диссертацию решила писать по проблеме свободы в немецкой классической философии. Но тема русского безумия действительно заслуживает… Дело в том, что опыт русского безумия в отличие от опыта европейского безумия, который был изучен рядом интеллектуалов, в том числе Мишелем Фуко, такого осмысления не получил. Есть некоторые очерки о юродстве, но поместить этот феномен в контекст именно философского рассмотрения пока попыталась только Наталья Ростова.

Книги, написанные женщинами, некоторые мужчины подчёркнуто называют «женской литературой». Правомерна ли вообще такая постановка вопроса?

- Когда Господь изгонял людей из рая, они получили «кожные ризы»; некоторые исследователи считают, что речь идёт просто-напросто о телах. С точки зрения нашего вочеловечения пол имеет, конечно, большое значение. С другой стороны, так сложилось, что женщины вообще сказали меньше, чем мужчины, и сказали гораздо меньше значительного. Наконец некоторые из них заговорили. Как мне представляется, мужчинам это должно быть интересно, поскольку за время длительного совместного существования мужчины и женщины она умудрилась не проговориться! А вообще я бы не исключала такого варианта, что… Может быть, со временем этот сомнительный вид отомрёт? Как человек избавился от хвоста, так человечество избавится от мужчин? Это шутка, конечно!

Автор: Василий Авченко Олегович