В защиту прав “должностных лиц мэрии и членов их семей...”

“В связи с подготовкой парламентских слушаний... депутаты Государственной думы Т. Х. Гдлян, А. И. Лебедь, Э. А. Воробьев предложили мэрии г. Владивостока представить дополнительные данные о грубых нарушениях законности в отношении должностных лиц городской мэрии, членов их семей и других граждан, которые были допущены со стороны отдельных представителей правоохранительных органов Приморского края в 1993 - 1994 гг. Кроме того... предложено представить аналогичные данные о неправомерных действиях судей Приморского края для рассмотрения вопроса об их ответственности за допущенные нарушения закона.

Во исполнение предложения депутатской группы... ПОСТАНОВЛЯЮ:

... создать комиссию из числа юристов и представителей общественности для подготовки материалов о нарушении законности...”

(Из постановления мэра Владивостока В. И. Черепкова от 11.10.96 г.)

За Черепкова я не голосовал, выбора владивостокцев до сих пор не разделяю, административными талантами Виктора Ивановича не обольщаюсь. Но в конце концов дело не в личности мэра - о его политических оппонентах я отозвался резче. Но лишь наивный человек строит свои планы в расчете на “хорошего” администратора. Повторное вступление в должность Виктора Черепкова свидетельствует о расширении правового пространства в нашем обществе. И это по-настоящему хорошая примета времени.

Обнадеживает не победа Черепкова как таковая, а восстановление законности. Однако некоторые действия самого мэра несколько омрачают общее положительное впечатление. Я имею в виду борьбу за права человека, которую объявил мэр Владивостока своим постановлением от 11 октября 1996 г. Этим документом создана комиссия по подготовке материалов о нарушениях законности, допущенных правоохранительными органами и судьями. Суть акта весьма прозрачна - контроль за судьями и судебными решениями. Причем контроль явно направленный - комиссии надлежит заняться в первую очередь теми случаями, когда судейские, прокурорские и милицейские чины нарушили права “должностных лиц мэрии г. Владивостока, членов их семей...”, ну а заодно и “других граждан”.

На первый взгляд, намерения мэра вполне обоснованны, законны: статья 2 Конституции утверждает, что “человек, его права и свободы являются высшей ценностью”. Однако благие намерения - не тот материал, что годится для строительства дороги к правовому государству. Гарантируя права и свободы, Конституция все-таки подразумевает, что правозащитная деятельность тоже должна быть законной, поскольку нет более верного пути к нарушению прав человека, чем борьба за них любыми средствами. Человек со всеми его правами оказывается наиболее беззащитным, если роли администратора и правозащитника совмещены в одном органе и в одном лице. Поэтому ст. 10 Конституции и устанавливает разделение властей, обособляет власть исполнительную от судебной, гарантируя самостоятельность каждой из них.

Административный контроль за правосудием противоправен в любом виде - будь то “телефонное право” либо сбор компромата о судьях. Ведь цель, поставленная мэром, - это не просто исследование, научный интерес либо праздное любопытство. Видимо, деятельность созданной мэром комиссии помимо прочего должна повлиять на суды и сделать их более лояльными к правам должностных лиц администрации и членов их семей. А между тем городская администрация - не частная лавочка и не общество филателистов, где можно по своему усмотрению определять пределы собственных полномочий. Владивосток - муниципальная единица.

Как российское, так и приморское законодательство о местном самоуправлении устанавливают ограниченную компетенцию муниципалитетов, и всякое распорядительное полномочие муниципальных органов вытекает из закона либо из соглашения о разграничении компетенции. Где тот закон, соглашение либо иной документ, в котором мэр обнаружил право контролировать работу судов?

Еще одно обстоятельство, связанное с муниципальным статусом Владивостока, свидетельствует о незаконности “правозащитной” затеи Виктора Черепкова: ст. 11 Конституции определяет правосудие как разновидность государственной власти, а в следующей статье недвусмысленно говорится о том, что органы местного самоуправления в систему государственной власти не входят. При всем уважении к родному городу и “правозащитным” побуждениям его градоначальника нужно все же признать, что роль контролера судей - функция незаконная и непосильная как Владивостоку, так и его мэрии. И хотя Конституция определяет права и свободы человека смыслом местного самоуправления (ст.18), но обеспечиваются они все-таки правосудием, а не стараниями административных чиновников.

Составляя проект устава Приморского края, мы с коллегами внесли в документ положение, ограждающее краевую государственность от участия в организации и осуществлении правосудия. Причем руководствовались при этом не только нормами федерального законодательства, но и неверием в способность местной власти беспристрастно и квалифицированно обращаться с судами. По уставу Приморского края (который распространяется и на Владивосток) Приморский край признает только федеральное, российское правосудие. Тем самым мы подтвердили, что, во-первых, на территории края не могут действовать какие-либо местные суды, во-вторых - любая местная власть не может контролировать федеральную юстицию. Надо добавить, что закон о статусе судей гарантирует их независимость, запрещает (под угрозой ответственности, кстати) “чье бы то ни было вмешательство в деятельность по осуществлению правосудия”. Как, интересно, мэр намерен собирать информацию о совершенных судьями нарушениях, если ст. 10 того же закона прямо освобождает судью от обязанности давать какие бы то ни было объяснения по существу рассмотренных или находящихся в производстве дел, представлять их кому бы то ни было для ознакомления, иначе как в случаях и в порядке, предусмотренных процессуальным законом. На основании какого процессуального закона администрация истребует судебные материалы?

Предвижу резонные возражения беспристрастного читателя: что же, оставить без последствий те злоупотребления, которые случились во время нашего местного переворота 2 года назад и после, когда Черепков был отрешен от власти? На это замечу, что гражданин и вообще любое лицо могут отстаивать свои интересы в порядке, установленном Уголовно-процессуальным, Гражданским либо Арбитражным процессуальными кодексами. Кстати, мэр Владивостока личным примером доказал, что такие обращения при должной настойчивости не остаются безрезультатными. Каждый может сделать сообщение в квалификационную коллегию о поступках, порочащих звание судьи и авторитет судебной власти.

С другой стороны, как понимать заботу мэрии о правах и свободах своих должностных лиц и чем права местных чиновников предпочтительнее прав любого другого человека? И почему казенные деньги из бюджета должны расходоваться на оплату юридических услуг в интересах тех самых чиновников и их родни? И еще одно замечание: внимание комиссии будет сосредоточено на периоде вынужденного отсутствия Черепкова во власти - 1993-1994 годах. Означает ли это, что ни “до”, ни “после” нарушений закона со стороны отдельных органов правосудия не было? Подобное утверждение было бы достаточно смелым, что позволяет предполагать наличие у комиссии не столько правозащитной цели, сколько разбирательство в отношении с предыдущей администрацией. В таком случае речь должна идти о соответствующем служебном расследовании, в результате чего возможно обращение к тем же правоохранительным органам за возбуждением гражданских или уголовных дел.

Вероятнее всего, немного найдется юристов для работы во вновь созданном правозащитном учреждении. Профессиональная репутация - вещь дорогая, и участие в сугубо политических мероприятиях ее явно не украшает. Вспомним хотя бы судьбу следователей, прокуроров, милиционеров, которые в свое время необдуманно ввязались в уголовное преследование того же Черепкова. Сторона, заинтересованная в его смещении, осталась при своих интересах, должности потеряли юристы. У нас есть свое поле деятельности - обстоятельный и не терпящий суеты судебный процесс. Политики часто спешат, и к этой спешке лучше всего относиться с осторожностью, какие бы дивиденды ни были обещаны за верную службу.

Автор: Константин АРАНОВСКИЙ, кандидат юридических наук, доцент кафедры международного права ДВГУ