22 июня ровно в 4 часа. Мы ничего не забыли...

Война начинается не с первыми залпами. Она начинается, когда в штабах рисуют стрелы на картах, а типографии получают заказы на срочное и массовое изготовление словарей-разговорников.

Именно такой разговорник и был отпечатан незадолго перед войной в столице Восточной Пруссии - Кенигсберге. В исходных данных указано «Padagogische Verlagsgemeinschaft Ostpreuben G.m.b.H. Sturm-Verlag - Ferdinand Hirt - Konigsberg (Pr). Несмотря на русско-немецкий статус издания, по-русски здесь нет ни одной буквы. Вообще ни одной. Солдатам вермахта, видимо, ни к чему было знать варварский язык. И поэтому все русские слова и речевые обороты приведены только в немецкой транскрипции.

Если на первых страницах встречаются безобидные выражения типа «Dobroe utro!» и «Sskoljko ja dolshjen uplatitj?», то дальше все становится на свои места. Вряд ли для беспечных туристов предназначены такие фразы, вопросы и команды: «Ssdawaitjtjessj!», «Ruki wwjerch!», «Kto osstalssja jeschtschjo w okopach?», «Gde komissar?», «Sskoljko tankow w waschjem polku?».

Управление пропаганды вермахта - а оно явно курировало издание - подошло к делу с чисто немецкой рачительностью. Исходя из известного по анекдоту принципа «чтоб два раза не вставать», в разговорник вставлены выражения, которые, очевидно, уже в очень скором времени должны были пригодиться солдатам оккупационной армии: «Rabota natschinajetssja w pjatj tschassow utra», «Rabotaijtje sskorjeje!», «Pokormitje sskot», «Wositje nawos na polje» - и так далее…

Издание противно брать в руки; забыть о нем - нельзя. Книжку мне передала Татьяна Батова, много лет проработавшая в нашей газете. Ее мама, Нелли Артемовна, молоденькой девчонкой в 1942 году была угнана в немецкое рабство. Сначала попала в Освенцим, на «сортировку», затем - в концентрационный лагерь, располагавшийся возле небольшого австрийского городка Капфенберг. Вместе с другими узниками работала на заводе, выпускавшем танки. Была членом подпольной организации, которой руководил поляк-антифашист; в меру сил пытались вредить - где шов не доварят, где гайку не дотянут. Позже Нелли Артемовна признавалась, что было очень страшно: поймали бы за руку - пристрелили бы на месте.

Страшно было не одной Нелли Артемовне. Страшно было всей стране. Потому что вопрос стоял очень просто: «или - или».

Мы сдюжили тогда, шестьдесят с лишним лет назад. И слово «rabota» мы пишем «работа» - русскими буквами, а не немецким шрифтом.

Но мы ничего не забыли.
И ничего не простили.

Автор: Андрей Островский Вадимович