ТЕЛЕзавтра

Запомнившийся всем пожар на Останкинской башне в 2001 г. стал причиной учреждения новой государственной компании - ФГУП «Ростелерадиосеть» (РТРС), которая объединила все телепередатчики и телерадиовышки в стране. За пять лет руководства этим предприятием Геннадий Скляр убедился в том, что инфраструктура аналогового телевидения, созданная еще в советские годы, не имеет будущего. Скляр ратует за скорейший переход России к цифровому телевидению.

- Вы уже пять лет возглавляете РТРС. Что удалось сделать за это время?

- Сегодняшняя инфраструктура телевещания была создана примерно 50 лет назад. Когда Советский Союз распался, то вся эта система находилась 10 лет в бесхозном состоянии. Пять лет назад президент решил собрать всю инфраструктуру в единый комплекс. За это время мы создали мощное госпредприятие, которое решает одновременно целый ряд задач. Мы обеспечиваем сохранение единого информационного пространства в стране: где бы человек ни жил - в маленьком поселке на Чукотке или в большом городе, он везде имеет доступ к телевидению и радио.

- Много новых каналов появилось в последнее время?

- Крупных каналов в эфире страны всего 18, но у них в качестве партнеров в регионах уже сотни каналов, и одновременно создаются каналы, которые вещают в кабельных сетях. Их нет в эфире, потому что нет свободных частот. Наша перспектива связана с переходом на цифровые технологии, которые резко расширят возможность присутствия в эфире. Кроме частот есть еще одно ограничение: у нас работает рекламная модель телевидения, а в отдаленных городах и поселках нет коммерческого стимула для развития телевидения. В больших городах люди могут смотреть в эфире 17-18 каналов плюс местные программы, отъехав от больших городов, мы увидим, что люди смотрят один-два канала - и все.

- Кто будет платить?

- Мы возвращаемся к абонентской плате за ТВ, которую политбюро отменило 45 лет назад. Плате за то, что у тебя работает новое цифровое устройство, подключенное к твоему телевизору. В больших городах произойдет замена платы за коллективную антенну на плату за это устройство. Но у нас очень много домов, где нет коллективной антенны, там у людей стоит домашняя антенна, и они никому ничего не платят.

- А каким образом вы будете контролировать этих нелегалов?

- РТРС не будет получателем абонентской платы. Это будут компании, обслуживающие систему. Если вы понимаете, что такое Газпром, то поймете, что такое медийная виртуальная труба, которая обеспечивает доступ в любой населенный пункт неограниченного количества телевизионных и радиовещательных программ. Мы хотим РТРС превратить в транспортную компанию, в такую медийную трубу. В каждом конкретном городе появятся операторы, которые займутся Интернет-услугами, телефонией, платным телевидением. Они получат возможность брать из этой трубы многообразный и дешевый контент и будут предлагать его потребителю.

- Конкурентов не боитесь?

- Опыт ведущих стран, которые перешли на цифровые технологии, говорит об одном: появление цифровой технологии позволяет все потоки информации сжать в один канал с дешевой доставкой, поэтому лучше иметь одну общедоступную и дешевую сеть, чем несколько разрозненных и дорогих. Хотя есть такая точка зрения: давайте сделаем много операторов, которые будут создавать конкуренцию на рынке. Такая точка зрения будет иметь два следствия.

- Вы имеете в виду точку зрения Связьинвеста?

- Позиция и Связьинвеста, и министерства связи будет иметь два следствия. Первое. Реально цена доставки информации в регионы станет дороже, потому что сети все будут избыточны. Сейчас, когда в стране волокна как грязи, а заполнено волокно в лучшем случае на 15 процентов, все начинают цены поднимать, для того чтобы окупить это волокно и эксплуатационные расходы. В результате у нас дорогая цена доставки, не развивается Интернет, в том числе в регионах, спутниковый ресурс тоже дорогой. Это первое следствие - все станет дороже. А второе следствие - то, что у государства не будет гарантии сохранности единого информационного пространства.

- Как изменится структура доходов РТРС с переходом на цифру?

- У нас будет два источника доходов: теле- и радиоканалы и операторы местных услуг, которые из нашей медийной трубы будут получать контент. Мы, кстати, выполним еще одну важнейшую роль, создавая эту трубу, которая сегодня не реализована в стране: мы должны будем обеспечить защиту авторских прав владельцев контента. Сейчас можно украсть любую программу, дать ее в кабельную сеть любого города, и никто тебя не поймает.

- Вы работаете над акционированием РТРС? Как относитесь к возможности приватизации компании?

- Указ президента об акционировании уже согласован всеми ведомствами. Акционерное общество имеет возможность использовать рыночные механизмы привлечения средств для инвестиций, и это самый главный плюс. За три-четыре года всю страну можно перевести на цифровые эфирные технологии. Но для этого надо выработать четкий план, как это сделать и за счет каких ресурсов. И я убежден, что если мы раздадим бесплатно цифровые приставки всему населению, то это серьезно ускорит процесс. Все страны столкнулись с одним препятствием. Люди просто говорят: а какой смысл покупать цифровую приставку, если мне достаточно пяти каналов? Американцы выделили миллиарды долларов, чтобы каждый житель получил купон на покупку цифровой приставки. В России, если мы начнем делить общество на тех, кто должен получить субсидию, и тех, кто сам будет покупать, все закончится громадным социальным политическим напряжением. Зачем это надо?

- Сколько это стоит?

- Цена вопроса - $2 млрд., но это дешевле, чем 10 лет содержать одновременно и аналоговое, и цифровое ТВ. Не говоря уже о том, что частично можно вернуть затраты на приставки за счет абонентской платы. Если наша точка зрения будет принята и мы докажем ее обоснованность, то к 2012 г. в целом мы сможем страну перевести на цифру. А кто быстрее войдет на этот рынок, тот захватит и рынок оборудования. Сейчас на старте сегмент цифровых приставок можно точно сделать российскими. И нужно это сделать.

- Вы для этого создали СП в Ингушетии?

- Мы в РТРС разработали собственную цифровую приставку и нашли партнера для ее производства в лице южнокорейской компании Globaltel. Мы стимулируем создание производства приставок в нескольких регионах страны на недействующих заводах. Почему Ингушетия? Потому что там есть возможность иметь хорошую рабочую силу, льготный режим, но на самом деле у нас еще есть серьезная социальная задача: Кавказский регион надо стабилизировать. Это также зона нашей ответственности.

Автор: Роман Дорохов, газета «Ведомости»