ДАЧНАЯ ТРАГЕДИЯ

Редкий случай: в зале судебных заседаний оба дня он пребывал не в зарешеченной отгородке, а вместе со всеми - рядом с женой и друзьями. И не было при нем милиционера-охранника, под стражу его - Александра Егорова - взяли лишь после зачтения приговора...

Трагедия произошла в одном из дачных массивов Анучинского района. В тот февральский день он с братом и двумя знакомыми отправился на охоту вблизи Таежки. К вечеру, разбившись на две группы, возвращались домой через прилегающий к деревеньке садовый кооператив. Этим маршрутом братья Егоровы шли не случайно: здесь у старшего, Владимира, в загородном домике, где он жил постоянно и зимой добывал кедровый орех, хранилось оружие. В том числе и двустволка, принадлежавшая Александру. Не зарегистрированная в милиции, а потому - незаконная. Братья в обществе охотников не состояли, лицензий на отстрел животных, естественно, не имели. Они еще раньше получили административное наказание за незаконную охоту, как и их товарищи по незаконному промыслу. Те, хотя и охотники со стажем, и даже с зарегистрированным оружием и лицензией, но добыли зверя в запрещенные сроки.

Теперь же речь о другом.

Председательствующий в суде Виктор Понуровский зачитывает обвинительное заключение по делу об умышленном убийстве младшим Егоровым Сергея Савина, жителя той же Таежки. По данным следствия, когда Александр Егоров проходил мимо одного из дачных домиков, он увидел мужчину, пытавшегося открыть окно. Тот после предупредительного окрика Александра бросился бежать. Александр прицелился ему в спину. Семь картечин буквально разворотили сердце, печень... Ранение оказалось смертельным.

Получив слово, подсудимый свою вину признал частично. Этого человека он не знал и убивать не собирался - все получилось неожиданно. Как это было? Братья двигались к избушке Владимира вместе, но потом Александр отстал.

- Проходя мимо одного из домиков, - поясняет он суду, - я услышал металлический скрежет и понял, что грабят чью-то дачу. Зная, что на подходе еще двое наших, пошел в направлении звука, чтобы задержать вора и сдать его в милицию. Увидел у окна мужчину, пытавшегося выставить раму. У того что-то не получалось, и он крикнул: “Костя, дай монтировку!”

Костей оказался проходивший по делу свидетелем Константин Горлов. К судебному заседанию его так и не смогли разыскать, но ни обвинение, ни защита особо на его присутствии не настаивали.

Между тем Егоров, не дожидаясь появления соучастника грабежа, уже спрашивал незнакомца:

- Земляк, ты что ж это делаешь?

Ответа не последовало. Незнакомец отскочил от окна и стал быстро уходить. Александр двинулся за ним, но тут же понял, что слишком устал на таежных переходах и догнать мужчину не сможет.

- И тогда я вскинул ружье, не целясь выстрелил, чтобы его остановить, - продолжает младший Егоров свой рассказ. - Мужчина после выстрела упал, а я испугался и пошел к брату...

Александр не стал подходить к жертве. Не подошли к раненому ни Горлов, ни Владимиров и Демин, прибывшие вместе с Савиным на садовый участок, по признанию Петра Демина, “по делам, проведать свои дачи”. Впрочем, позже он проговорился об истинной цели этого вояжа: собирали металл по обочинам дорог и у ручья. Какой там металл может быть... Разве что консервная банка да прохудившаяся эмалированная кастрюля...

После выстрела вся эта группа быстро покинула враз ставшую опасной зону конфликта.

Не пошел к месту трагедии и старший из братьев, которому Александр тут же все рассказал. Владимир, кстати, слышал звук выстрела.

- Когда я проходил мимо того же домика, - говорит он, - то тоже слышал скрежет, решил - опять дачи грабят. Но пошел дальше. А потом хлопок, ну, думаю, вот уже и оторвали железо. Через некоторое время брат приходит: мужчину, говорит, убил. Не хотел - а убил... Какой-то не в себе он был.

Другим своим спутникам Александр об убийстве не сообщил. Хоть как-то ситуацию могла поправить его жена Наталья, которой, как и брату, он все рассказал. Но... Труп мужчины обнаружили на дачах, уже когда стали сходить снега. И следователи районной прокуратуры буквально разрывались в поиске убийцы, отрабатывая одну версию за другой. Они метались между Арсеньевом и Анучино, установили наконец личность убитого - ранее неоднократно судимого и без определенных занятий. И стали работать по его “кругу”. В итоге нашли джип, который вскоре после выстрела издали видели отъезжающим с дач друзья Савина. И только тогда следствие вышло на финишную прямую. Прокуратура не нашла признаков самообороны со стороны Александра Егорова: выстрел был сделан в спину безоружного человека.

Прокурор Владимир Князев, с которым я беседовал по этому делу накануне суда, по-человечески Егорова понимает. Он в курсе, что у Александра сожгли дачу, и делает скидку на его психическое состояние в тот момент. Но убежден: закон преступать нельзя ни при каких обстоятельствах.

- По сути Егоров и его жертва мало чем отличались, - говорит он. - И тот, и другой добывали чужое. Один браконьерничал, другой воровал. Но Егоров убил человека - и молчит...

Молчала и жена Александра Наталья, продавец частного магазина. На суде она призналась:

- Моя вина в том, что я не направила Сашу на правильный путь - испугалась за него. Прожить столько... У нас все было нормально. Муж у меня хороший, добросовестный человек, я не верю, что убийство он совершил умышленно.

Потом она скажет мне:

- Саша ночами не спал. Встанет - и курит, курит... Молчит, все держит внутри себя. Мучается. Я понимала, что он должен понести наказание, ведь лишать человека жизни не дано никому. Но просто боялась остаться одна с двумя детьми на 500 рублей зарплаты. Боялась, что наше правосудие поступит с ним слишком сурово. Как с обыкновенным убийцей.

Браконьером Наталья мужа не считает. С момента приобретения ружья (а появилось оно с наступлением загнавшей их в нищету “либерализации”) за шесть лет был он на охоте лишь три-четыре раза. Когда совсем уж прижимала нужда. Ведь на арсеньевском муниципальном предприятии “Тепловодоснабжение”, где муж работал машинистом, на зарплату выдают лишь хлеб да кое-какой иной продукт, и только малою долей - деньги. А в прежние времена тайга для Егоровых всегда была просто любимым местом отдыха на природе.

- День, наверное, выдался для него роковой, - вздыхает Наталья.

Сам Александр живет теперь тяжко.

- Да, я боялся идти с повинной, - говорил он на суде. - Был пример: сосед убил соседа, пришел и сознался - дали 20 лет...

Александр не сомневался, что и ему “дадут”.

- Но я себя осудил сразу после выстрела, - это уже было сказано в разговоре со мной. - Эти недели, что длились до появления следователя, я прожил под страшным душевным грузом. И уже готов был сам идти в милицию.

В этом уголовном деле с позиции закона было легко расставить все точки над “i”. Вот он, убийца, не отрицающий своего смертельного выстрела. Вот они - подтверждающие свидетельские показания. И все же видно было, как нелегко велось заседание председательствующим в суде Виктором Понуровским. Есть факт убийства, но есть сотни других фактов - воровской беспредел на дачах района. Здесь уже ободрали едва ли не все металлическое, чем покрыты крыши и боковины садовых домиков, сняли медную и алюминиевую проволоку с виноградников, отливы из нержавейки. Зимой и ранней весной, когда дачи остаются без призора, халявщики орудуют бригадами, не гнушаясь “раздеть” и столярку строений.

Здесь горазд на воровство и бомж, норовящий урвать таким образом на бутылку водки, и обладатель легковой иномарки, стремящийся пересесть благодаря грабежу на джип. Под Арсеньевом за последние годы уже дважды происходили убийства на этой почве - но оба раза убийцы действовали в конфликтной ситуации, в состоянии необходимой обороны. Притом с ходу являлись с повинной. Для обоих все закончилось благополучно - дело до суда не дошло. С Егоровым куда сложнее. На него никто с ножом или двустволкой не бросался. Заряд картечи в беззащитного человека - это, как ни смотри, криминал.

Вот только одна загвоздка: а как бы поступил на его месте любой из нас, у кого спалили или начисто разграбили дачу? Смогли бы мы подавить вспышку ненависти к своему обидчику и, стреляя, удержать ствол в вертикальном положении?

При полном бессилии правоохранительных органов остановить “металлистов” не только на дачах, но и на самых святых для нас местах - погостах... Этого выстрела вполне можно было ожидать. Чье-либо ружье в конце концов обязательно должно было выстрелить. И именно - смертельно. Что и произошло. Хотя это вряд ли станет профилактической мерой для остальных погромщиков, полагающих, что им такая участь не светит.

На защиту Александра Егорова кинулась чуть ли не вся многоэтажка, в которой он живет, - в суде было зачитано ее обращение. Еще под одной апелляцией к Фемиде подписались десятки работников “Тепловодоснабжения” Арсеньева, а само предприятие выделило для него общественного защитника в лице председателя объединенного профкома Юрия Омельяненко. И просьба одна - оправдать Егорова. Как сказано в письме, “пресекшего наглый и открытый грабеж”. И далее тепловики продолжают: “Мы уверены, что все дачники поддержат нас и под этим письмом подписалась бы не одна тысяча горожан”. Просят они за Александра и как за хорошего производственника, просто порядочного человека.

И вот приговор, в котором не оставлено также без внимания незаконное оружие. Он оглашен в варианте “ниже низшего”. По совокупности Егоров осужден к трем годам лишения свободы. Реально. При этом учтены все смягчающие его вину обстоятельства, а также негативно оцениваемая личность убитого.

Суд не счел Александра опасным преступником. Правосудие, можно сказать, как бы преподало урок и любителям чужого добра, и самостийцам, скорым на внесудебную расправу с ними.

Скорее всего, апелляции в краевой суд ни с одной стороны не последует. Александр был готов к более жесткому исходу дела, а из родственников пострадавшего вряд ли кто станет ее писать. Тем более что ни один из них на суде не был, никаких счетов Егорову не предъявлял.

...Металла на наших дачах уже совсем не осталось. Но появились первая зелень и ягода...