ВСЯ ХАНКАЙСКАЯ ЖИЗНЬ НА КРЮЧКЕ
- Так, мужики, раз документов с собой нет, живо в лодку, и плывем к вашей палатке - составлять протокол, - инспектор рыбоохраны не предъявил бы ничего мирно рыбачащим молодым людям, да только вот спрятанные в кустах новехонькие сети - это уже явная оплошность. Парни не ожидали такого развития событий и начали словесную перебранку с “зелеными”, едва не завершившуюся предупредительной стрельбой.
Такие сцены можно увидеть в каких-то 200 километрах к северу от Владивостока, недалеко от озера Ханка, где сопки сменяются пашнями, болотами и лугами. Луга в Приханкайской низменности не салатово-орнаментальные и гладкие, а издерганные, лоскутные - будто бы мать-природа в одних местах расставила сети из кустарника, а в других закинула нехитрые снасти перелесков и глиняных пустот. Но больше всего сетей в этих богатых живностью местах расставил человек.
Эхо быстро разносит весточки по равнине. На этот раз во всех близлежащих деревнях и селах - Черниговке, Вадимовке, Сиваковке знали, что стук лодочного мотора на речке Илистой - не что иное, как очередной пик активности местных рыбинспекторов.
В этот раз рейд был особым. Засекреченный десант - вооруженные, полностью экипированные сотрудники отряда “Тигр” Госкомэкологии Приморского края - прибыл в эти места не тигра защищать или укрывшихся в озерах журавлей и аистов, а бороться с укоренившимся рыбным браконьерством. Была у рейда и особая миссия. До краевого комитета по охране окружающей среды дошел сигнал, что на особо охраняемой территории, в Ханкайском заповеднике, постоянно кто-то ставит браконьерские “необиркованные” сети, а рыбка продается на больших дорогах.
Рейду предшествовала солидная подготовка - “бракующих нерест” ныне просто так не возьмешь, нужна смекалка. Поэтому наша моторная лодка сделала солидный крюк по грунтовой дороге не сама. Трактор отволок ее по суше - от Илистой до канала.
Вообще наплыв “тигров” во главе со старшим инспектором Евгением Воропаевым - определенная подмога для местных представителей Приморрыбвода. Философия, отчасти навеянная безденежьем: “Наши моторы - ваш бензин”.
Несмотря на то, что я младше охранников рыбы лет на ...дцать, называть мужики себя велят без отчества, по имени - Димой (Дмитрий Тузинский, инспектор Спасского межрайонного комитета охраны природы), Николаем (Николай Морозов, инспектор Черниговской рыбинспекции), памятуя о том, что на болоте все равны. Взяв на заметку эту и другие традиции, пускаюсь в путешествие по живописным местам, где когда-то бывал Арсеньев. А могли ведь и не пойти - если бы не было бензина, если б не учредили этого подготовленного в Госкомэкологии спецрейда, да мало ли из-за чего... потому, что зарплата у рыбинспекторов мизерная. Равна она пяти-шести крупным ханкайским сазанам. Ну или стоимости топлива, чтобы сгонять на Ханку и обратно...
Первый наш маршрут лежит по вадимовскому рисовому каналу, а также по своеобразной “матери” здешних вод - реке Илистой, которую местные жители именуют по-старому - Лефой (Лефухэ в переводе с китайского “река счастливой охоты”). Рядом с японским мотором устанавливаем железный крюк - как только будет сеть, лодка “даст сигнал” - затормозит.
В нерестовый период, которому определено продлиться до 20 июля, по идее, даже на удочку нельзя ловить. Но кто же запретит это здесь делать многочисленным рыбакам? Чтобы контролировать смертность рыбы (о ее рождении уже речь не идет), надо хотя бы устранять орудия лова “массового поражения” - электроудочки и сети.
Железный крюк-обнаружитель работал на совесть: сети в канале вылавливались одна за другой. Другое дело, что не так часто рядом находились их хозяева. Но вот попался дед, со своей лодки он готовился устанавливать запрещенные снасти. Появление моторки с “тупиковой” стороны канала было для него сюрпризом.
По грузилам на сетях быстро определяем профессию тех нарушителей, которых не было в этот момент близ “родных” сетей. Вот тут явно поработал работник МТС (если такие еще существуют - судя по всему, МТСы теперь на дне канала). Дмитрий отрезает грузила в виде запчастей от трактора и культиватора. Явно постарался сантехник - в руках у инспектора какие-то дефицитные трубки. А вот это уже работа деревенского кузнеца - свежевыкованные подковы.
Когда днем позже мне пришлось отрезать от сетки грузила из кирпича, исполняющий обязанности начальника Черниговской рыбинспекции Владимир Камонин то ли в шутку, то ли всерьез заметил, что меня браконьеры за то, как я беспощадно режу такую сетку, убили бы. Сеть была крепкой, длинной, дорогой...
Видавшие виды, с обветренными за долгие годы на речке лицами рыбинспектора за долгие годы работы “приобрели” повышенную интуицию:
- Если машина стоит не на видном месте, а припрятана за кустами, дело тут нечистое.
Останавливаемся в одной из проток Илистой. Хорольские мужики, только было поставившие сети, сдались без боя. Жизнь показывает, что нынешние браконьеры в основном вовсе не злостные бандиты с ружьями, решившие попробовать азарта рыбацкой жизни, а все больше безработные жители деревни.
“Семья наша вся на иждивении находится, никто не работает, есть нечего, вот и решили поймать на сеть карасиков”, - объяснение грустного главы семейства переносится в протокол о правонарушении, приобретает официально-деловой тон, и как будто иссушается глубина проблемы уровня местной жизни. Очевидно, инспектор все прекрасно понимает, раз говорит: “Выпишем штраф по минимуму!”
На Илистой тем временем видим и людей обеспеченных. Правда, только единицы из них обходятся без сетей. Это те, у кого и без этого есть все для полноценного спортивного рыболовства: лодки, комплекты мелких снастей, в общем, “арсенал мужского счастья”.
Теперь путь “Тигра” лежит в заповедник, где двумя неделями ранее они “выцепили” 19 “необиркованных” сетей. С недавнего времени между рыбинспекцией и руководством Ханкайского заповедника развернулась затяжная война. Меньше всего желают ввязаться в эту межведомственную разборку “тигры”, сотрудники краевой Госкомэкологии.
Окрестности озера Тростникового, по которому летит наша “казанка”, вдруг вздрагивают от трех предупреждающих выстрелов из карабина. Инспектор охраны Сергей Вахнин, узнав, кто мы такие, садится в моторку и вместе с нами осматривает близлежащие участки. Недалеко от домика охранника, в водах Круглого озера (это уже Спасский район), рядом с заповедным ландшафтом мирно уживаются вереницы сетей. Не таких, как на канале, а на порядок длиннее. Правда, рыбы в них мало. Но все равно - это находка!
- Эх, уже успели понаставить, этот район наиболее не защищен, - сетует охранник.
На 18-м причале заповедника у “птичьего гнезда”, где когда-то очень любил отдыхать первый секретарь крайкома партии Виктор Ломакин, на “тигров” все же составляется протокол о нарушении заповедного режима. Инспектора Евгений Воропаев и Сергей Иванов считают это каким-то недоразумением: если будем работать сообща, выиграет только природа.
Но “тигры” непреклонны. Они считают свое посещение заповедника без предупреждения абсолютно законным, ссылаясь на серию документов: “Положение о государственных природных заповедниках в РФ”, “Положение о Госкомитете по охране окружающей среды Приморского края”, ”Положение о Госкомэкологии РФ” и апрельское постановление губернатора Приморского края “О границах водно-болотного угодья озера Ханка, государственного природного заповедника Ханкайский и его охранных зон”, где черным по белому написано: контроль за состоянием, использованием и охраной территории и акватории водно-болотного угодья возложено на Госкомитет по охране окружающей среды Приморского края...
...В глубине Ханки показалась лодка. На двух моторках мы развиваем бешеную скорость. Приблизившись, видим длинные сети с бирками ТИНРО. Мы наблюдаем весьма любопытное явление - официально разрешенный “Приморрыбводом” вылов озерной рыбы “для научных целей”. Научные цели, очевидно, заканчиваются прогнозами и цифрами, а сам улов, по словам аспиранта ТИНРО Максима, уходит в местную ассоциацию фермерских хозяйств. Хозяйство предоставляет “научникам” технику, топливо и рабочих, а за это вроде как забирает себе рыбу - на реализацию.
Вооружившись весьма весомыми квотами на отлов, Максим и его товарищи, боясь поскользнуться о лежащих в лодке сазанов, не унывают: “Еще года на два прогнозы оптимистические - рыба будет”.
В водах “полностью изъятого из хозяйственного использования природного комплекса” нашлись и нарушители (“тигры” на все нарушения составляли протоколы, эпизоды рейда фиксировались на видеокамеру). Черная точка на горизонте. Погоня. Браконьерами оказались два жителя Ярославского. Они явно лукавят, говоря о незнании правил и законов, объясняя таким образом пребывание здесь.
Интересуюсь: неужели местные не понимают, что с такими темпами вылова запасы рыбы скоро иссякнут? Разумеется, все здесь это прекрасно понимают. Но продолжают ставить сети. Рыба - хлеб насущный, или можно сказать так: мертвая рыба - живые деньги. Килограмм карася на оживленной трассе Владивосток - Хабаровск можно продать за 20 рублей, сазан раскупится за 26. Нельзя не учитывать и фактор “рыбалка, речка - как наркотик”. Попробуй пересели этих людей с речки да в город - не переживут. Один из инспекторов показывает на старых рыбаков, приехавших пожить на берегу Лефы - в тишине, на природе. Им, возможно, достаточно и свежего воздуха, а вот иные селяне, а особенно гости из южных приморских городов без большого улова боятся дома показаться - засмеют “кормильца”. А чтобы много наловить за один заход - без сети не обойтись.
Жители приханкайской равнины, срединно-западного Приморья, просто нуждаются в природе, в ее богатствах, хотя и понимают, что за все приходится когда-нибудь платить. Деревни здесь, кстати, “настоящие”, не то что южноприморские. Но даже большое количество овец или гусей у заборов еще не говорит о том, что живется здесь зажиточно. Каждая из местных деревень зависит от крепких хозяйств, что объединяют селян работой и заработком. А если этого нет, то извините - пойдем на речку ловить рыбку.
Ну как тут не перефразировать цитату Кусто? Беды приханкайского края начались тогда, когда человек измерил деньгами то, что здесь всегда отдавали просто так.
