Один раз в жизни шведский стол
Трудовую книжку тоже бывает интересно полистать. Вот у Василия Георгиевича Фролова в ней две цифры удивительны. 26 лет он проработал на Сахалине, а потом, выйдя на пенсию в 55 лет, такой же стаж набрал в качестве страхового агента во Владивостоке. А ведь сюда надо добавить еще четыре года работы до войны и Великую Отечественную, которую он прошел от первого до последнего залпа на западных фронтах... Но и сегодня трудовая летопись ветерана, родившегося еще до Октябрьской революции и отметившего недавно свой 82-й год, продолжается
Так совпало, наш телефонный звонок застал Василия Георгиевича, когда он надевал костюм с орденскими планками. Говорит, в его учреждении “Росгосстрах-Приморье”, где он работает, решили, как в советские времена, возобновить Доску почета. Вот и пригласили его в фотоателье. Мы присоединились и заодно сфотографировали ветерана при параде.
И еще была встреча - для обстоятельного разговора. Первым делом хотелось узнать, как сам Василий Георгиевич оценивает пройденное: что было в нем героического, что горестного?
- А все обыкновенно, ничего героического, - отвечает. - Профессия моя только в одной песне воспета, и то с усмешкой: “Бухгалтер, милый мой бухгалтер...” Кому как, а мне в этой должности было интересно. Рыбный техникум я окончил по этой специальности, и направили меня в Посьет на рыбозавод. А там как раз решили сейнерный лов организовать. Надо было рассчитать будущее производство, чтобы без убытков, с прибылью люди работали. А потом на Камчатку бухгалтером-ревизором в рыбную отрасль направили. Было мне 20 лет. Два года проработал там, отсрочка от службы в армии кончалась, и меня отпустили домой, во Владивосток. Думал, оттуда легче будет в Москву попасть - очень хотелось провинциальному парнишке столицу посмотреть...
Тут стоит отметить, что “сидячую” работу молодой Василий компенсировал весьма подвижным образом жизни. В то время волейбольная команда Посьета два года подряд становилась чемпионом Хасанского района, и оба раза ее капитаном был нетипичный бухгалтер. А работа на Камчатке - и вовсе сплошной марафон. Когда зимой надо было нагрянуть с проверкой в какую-нибудь отдаленную артель, другого транспорта, кроме собачьей упряжки, не было. А если и собаки не тянули, становился на лыжи...
Так что первая лютая зима 41-го под Москвой Василия Фролова врасплох не застала - был физически подготовлен, и лыжник неплохой. А начинал он службу в 39-м году в составе железнодорожного батальона в Петровке, что в Шкотовском районе. Строили дорогу Смоляниново - Дунай. Потом их перекинули во Львов на окружную железную дорогу. Вот там 22 июня 41-го и посыпались на головы необстрелянных парнишек немецкие бомбы.
- Помню, наш 30-й отдельный механизированный батальон на марш вышел с оркестром и двумя тачанками. И тут снова посыпались бомбы. Куда делись тачанки, не заметил. Ни их, ни оркестра до конца войны мы больше не видели. Все стали простыми солдатами. Отступали, взрывали. Особенно жалко Каневский мост в Киеве. Не раз ходили в штыковую атаку. У нас винтовки были длиннее немецких, а у них автоматы. Поэтому немцы не любили штыковую, старались нас не подпускать...
Москва в войну известно, какой была - аэростаты, противотанковые рвы и ежи. Прославленные герои-панфиловцы не пропустили фашистские танки на Москву по шоссе, а Фролов сотоварищи не пускали гада по железной дороге. Судьба похожая, да разная. Награждали железнодорожников редко, хотя от матушки-пехоты их работа отличалась мало. Отступая - взрывали, наступая - восстанавливали. Мосты, железнодорожные пути, переправы. Часто под бомбами. Самое серьезное ранение пришлось на конец войны. Уже на территории Германии немецкий танк, вырываясь из окружения, ночью таранил грузовик с нашими солдатами. Был в той машине и Василий Фролов.
Начинал войну рядовым, закончил сержантом. А на этих трех лычках, как известно, в армии вся черновая работа держится. Как ни крути, но прав Василий Георгиевич: главное его качество - трудолюбие.
Только 31 декабря 46-го года вернулся солдат с войны в родной Владивосток. Не один вернулся, а с “трофеем” - женой Галиной. Тесно стало в старом домике, и потому недолго думая принял приглашение отправиться на Сахалин. Известно, в бухгалтерском деле кроме профессии характер надо иметь, принципиальность. Чтобы ни к твоим рукам ничего не прилипало, ни к рукам начальника, который порой давит своим положением. Если уж до войны не сломали 20-летнего парня обстоятельства, то после и вовсе укрепился он в своем главном принципе - жить по чести. Да и чем его возьмешь: к роскоши не привык, не пьет (и сегодня в доме ни вина, ни табака почти не держит). Есть чем гордиться ветерану: в Невельске до Фролова восемь бухгалтеров за шесть лет сменилось, четверо из них за решетку угодили. Василий Георгиевич на том же месте восемь лет проработал. И грамоты, и именные золотые часы за ту работу у него до сих пор хранятся. Работал и в Углегорске, и в Южно-Курильске, на БМРТ ходил и на плавбазе “Кавказ”. Вот с нее-то и финишировал на заслуженный отдых. С инфарктом.
Спасибо жене, верной Галине Макаровне, которая всегда умела устроить быт так, что дом лечил лучше врачей и успокоительных таблеток. К сожалению, именно врачебная ошибка стала причиной ее довольно ранней кончины... Когда хочешь лучше узнать человека, листаешь его семейный альбом. Василий Георгиевич вместо альбома вынул из заветного уголка четыре простеньких паспарту. На трех из них - Галя той поры, когда они познакомились в 46-м и поженились. Сибирская красавица! И это Василий Георгиевич с удовольствием уловил в моих глазах. Мужская гордость, далекая любовь...
А на четвертом паспарту - портрет Сталина. Тоже любовь. Когда-то всенародная, открытая. Но почему-то трудно говорить о ней вот так, с ходу. Может, потому, что это любовь с обманом. Столько обещаний и столько несбывшегося... И потому о Сталине молчали. Вернулись к нашим временам.
В прошлом году, оказывается, Фролов несколько дней пожил при коммунизме. Московский мэр Юрий Лужков пригласил на празднование 850-летия Москвы 2 тысячи защитников столицы. Со всей страны. Вот и еще раз довелось увидеть Василию Фролову мечту своей юности. На этот раз она предстала во всем блеске новой экономической политики, которую нам, провинциалам, не понять. Бесплатные билеты на самолеты, двухместные номера гостиницы “Космос”, экскурсии и истинное чудо - шведский стол. Это когда разнообразие еды и закусок, и каждый берет себе всего столько, сколько сможет съесть. А еще был грандиозный концерт, где выступали президентский оркестр, Патрисия Каас, Дэвид Копперфилд, Алла Пугачева и множество других звезд нашей и зарубежной эстрады. А какие великолепные иллюстрированные книги в кожаных переплетах подарили - два тома “Московии” и фолиант “Душа Москвы”! На обратную дорогу каждому ветерану вручили баул с двумя бутылками шампанского и продуктами...
Боюсь в этой информации одного - совестливый Василий Георгиевич возьмется за сердце. Ну не в его характере доброе к себе отношения омрачать тенью сомнения, не хотел он ничем упрекать Юрия Михайловича, когда рассказывал мне о блеске приема. Просто рассказал, как было. “Уважаемые ветераны Великой Отечественной войны, к вам обращены благодарность и мысли москвичей...” Такими словами встречала гостей Москва, в том числе и владивостокских. И я не упрекаю Юрия Лужкова. И все ж по журналистской въедливости не могу не отметить вот какой закавыки. Мое послевоенное детство прошло в тех же местах, которые освобождал Василий Георгиевич. До Москвы было недалеко, и моя мать ездила в столицу не поглазеть, а купить продуктов на троих детей, оставшихся без отца. В своем-то городке продуктов не было. Ладно, при социализме, при Сталине Москва была визитной карточкой политической системы. А теперь-то что демонстрируем? Развитой капитализм?
Тот прием, на котором побывал наш герой, им заслужен. Горько за других пенсионеров, которых в стране великое множество - 40 миллионов. Сколько из них защищали Москву, и не только на фронте, а и в тылу? Когда ж обеспечим им всем хотя бы не шведский, а простой русский стол, который был не так уже беден накануне войны? А пока не обеспечили, пока в стране разруха, и гулянья должны быть по средствам...
Василий Георгиевич - пенсионер счастливый. Рискну это сказать, хотя и инвалидность он заимел, и операции серьезные перенес, и весь набор стариковских болезней имеет... Но вот характер таков, что из одного своего достоинства - трудолюбия смог извлечь то, что другим только лукавством да “умением жить” дается. Работа страхового агента только с первого взгляда проста. Ходи да уговаривай застраховаться. Но, во-первых, надо собой являть пример благополучной жизни, иначе кто ж тебе поверит (для этого надо одеваться хорошо и зарядку по утрам делать). Во-вторых, людей понимать и не быть назойливым, хотя и настойчивым.
Тут как-то женщина застраховалась у него на случай гражданской ответственности. Это когда ты своей машиной стукнул чужую, а за ремонт ничего платить не надо. Госстрах заплатит.
- Отдала она 300 рублей, а ремонт стоил 6100, - как бы с гордостью за свою фирму говорит он.
- Вам, наверное, за это начальство выговаривало? - спрашиваю.
- Почему ж, такие условия. Все по-честному...
- Пенсия у вас вполне приличная, - говорю Василию Георгиевичу на прощание. - Не хочется на покой?
- А детям помогать? Сейчас редко где зарплату дают. Работа к тому же двигаться заставляет. Без этого - не жизнь.
