Чернобыль, который всегда с тобой

...Бывают события, которые, вырываясь из череды себе подобных, быстро становятся символами. Так, трагедия суперсовременного “Челенджера” надолго останется примером опасности освоения космоса; гибель сверхпрочной подводной лодки “Комсомолец” - знаком ужасов, таящихся в пучинах океана; авария на казавшейся столь надежной Чернобыльской АЭС - символом безумия, которым может обернуться “мирный” атом.

Понятия эти стали нарицательными, меняются только прилагательные, означающие географическую привязку. И когда мы вспоминаем ЧП в Чажме, произошедшее еще в дочернобыльскую эпоху, то все равно говорим: “...это был приморский Чернобыль”. Впрочем, прошедшая форма глагола “был” легко перетекает в будущую - “будет”, если говорить о том, что происходит в области хранения, переработки и утилизации ядерных отходов Тихоокеанского флота.

Благодаря неуемному количеству подзаконных актов и ведомственных инструкций тема эта, несмотря на все приступы гласности и демократии, остается абсолютно закрытой. А любой пытающийся к ней прикоснуться немедленно получит клеймо злостного шпиона и буржуинского агента (сомневающихся в этой аксиоме отсылаю к делу Григория Пасько, которое ни шатко ни валко уже полгода рассматривается военным судом ТОФ).

Менее чем в полусотне километров по прямой от Владивостока, в районе мыса Сысоева расположено одно из главных хранилищ ядерных отходов Тихоокеанского флота. Повторяю - не командный пункт, не точка запуска баллистических ракет, нет - хранилище отходов. А теперь угадайте с одного раза: ступала ли туда хотя б единожды, пусть даже в сопровождении флотских офицеров, нога независимого журналиста? Думаю, что вы угадали. Тайна сия великая есть.

...Убежден, что мы никогда (во всяком случае очень не скоро) не узнаем всей правды о том, что произошло в 85-м в Чажме. Что происходит с жидкими и твердыми радиоактивными отходами на Тихоокеанском флоте сегодня. Что нам готовятся преподнести завтра.

И вот это-то и есть самое страшное. Потому что сама по себе авария - что чернобыльская, что чажминская - суть штука техногенная. Дальнейшее же развитие ситуации происходит уже в области общественных отношений. И поэтому, когда после всего, что произошло вчера, что имеется сегодня и что может случиться завтра, когда после всего этого общество остается в положении подопытного кролика, которому от пущей заботливости еще и глаза завязали, - это действительно страшно.

Потому-то и вправе мы говорить сегодня, как бы кто ни содрогался: “Чернобыль, который всегда с нами...”