Надежда Христофорова: Пришло время чистить “конюшни”!

Слово “экология” стало звучать для нас все тревожнее и актуальнее. И если раньше дымящие заводские трубы в старых фильмах вызывали гордость за отечественную промышленность, то сейчас они наводят на совсем другие размышления. Государство признало необходимость изменений в области экологии сравнительно недавно. В Дальневосточном университете кафедра экологии была создана по инициативе местных ученых. Прежде всего это заслуга профессора Надежды Христофоровой, которая возглавляет кафедру

- Специальность “экология” была открыта всего 5 лет назад, и мы оказались в числе первых пяти университетов, - говорит Надежда Константиновна. - Мы сначала были просто кафедрой биологического отделения факультета (напомню полное название - факультет общей биологии, экологии и почвоведения). На биофаке студенты специализировались по цитологии, биохимии, ботанике, зоологии и экологии. Но в дипломе у них было написано “биолог”. А мы открыли специальность “экология”, и поэтому на факультете теперь есть специальности “биология”, “почвоведение” (как и раньше) и “экология”.

Конкурс с первого года был очень большой, но набор ограничен, у нас 1 группа; есть, что замечательно, и заочное отделение. На заочное идет примерно столько же, сколько на дневное. Скажем, в этом году 23 человека поступили на дневное и 19 - на заочное. Из них на дневном 9 человек учатся на бюджетной основе, а у заочников бесплатных мест только 5.

- Скажите, какие научные направления разрабатываются на кафедре?

- Я считаю, самое важное - это то, что мы все работаем по проекту “Туманган”. Река Туманная - пограничная с Кореей и Китаем, и на китайской стороне собираются открывать свободную экономическую зону. Пока идут политические встречи, китайцы ринулись в этот район, и там уже живет 1,5 миллиона человек, ожидая открытия зоны, - это почти как население всего Приморья (2,2 миллиона человек)! Пресс на реку сильно возрос, в Китае ничего не чистится, и вся грязь понеслась в залив Петра Великого. А эта часть залива - юго-западная - у нас заповедная. И вдруг заметили, что вокруг роскошного, чистого острова Фурунгельма вода стала с отвратительным запахом. Была составлена большая программа “Туманган” (это корейское название реки). С удовольствием отмечу, что Институт биологии моря заказал эту работу нам. Мы - преподаватели вместе со студентами и аспирантами ведем очень большой блок. Уже была испытана новая, нетрадиционная методика - использование микроорганизмов в качестве индикаторов.

- То есть?

- Микробы прорастают в разной среде. Одни едят белковую пищу, другие - жирную. Третьи будут есть нефть, четвертые - разлагать фенол. Мы создаем 20 различных сред, потом берем воду из реки, вводим во все среды.

- И определяете, какие микробы есть в реке?

- Да. Оказалось, там есть микробы, устойчивые к кадмию, цезию и железу (а чтобы стать устойчивым к чему-то, надо все время в этой среде находиться), есть разлагающие тяжелые нефтяные углеводороды, есть фенолоокисляющие. Становится ясно, что нам выносит река. В 1996 году мы сделали рекогносцировочную оценку, “пристрелку”, а в 1997-м и 1998-м начал применяться химический анализ.

- Нельзя ли бороться с утечкой нефти с помощью соответствующих микробов?

- Да, это известный метод. Можно нарастить биомассу нефтеокисляющих микробов, подсушить и сделать полуфабрикатный порошок. И вот, допустим, большой гараж, где стоит множество машин, и земля превращена в сплошную нефть. Если это посыпать порошком из микробов, они выедят всю нефть, а когда она кончится - погибнут. На суше эта методика давно отработана, и препарат, которым посыпают нефть, даже имеет специальное название - “путидойл”.

В море использовать микробов неудобно - там открытая среда, волны и т. д. Чтобы бороться с нефтяными загрязнениями на море, нефть нужно собрать, сконцентрировать и тогда посыпать микробами. Раньше пользовались диспрессантами, т. е. веществами, которые заставляют нефть осесть на дно. Но на дне-то она остается!

- Надежда Константиновна, какие еще у нас больные вопросы?

- Самый больной вопрос в нашем городе - это загрязнение атмосферного воздуха, так как число автомобилей возросло немыслимо, а контроля за выхлопом нет никакого. В Японии у машины на выхлопе обязательно стоит фильтр, она не имеет права выбрасывать свой выхлоп в окружающую среду. У нас пока все можно, закон об окружающей среде фактически не работает, как и все другие законы, и ничто другое так не загрязнено, как воздух.

- Как же обстоит дело у нас с водой?

- С питьевой водой вот какая беда: у нас ее хлорируют, чтобы убить болезнетворных бактерий. Это сопровождается образованием в воде хлорорганических соединений. Медики знают, что так делать нельзя. За границей никто воду не хлорирует, там применяется озонирование или ультрафиолетовое излучение. Наши власти тоже отлично понимают, что это неправильно, но тем не менее мы пьем такую воду.

- Если говорить о морской воде, слышал, что некоторые места, в частности Санаторная, каким-то образом остались чистыми.

- Санаторная - место отдыха, там нет крупных поселений и заводов.

- Но ведь море - одно, как же отбросы минуют Санаторную?

- Из бухты Золотой Рог выходит очень много грязи. Она движется на север - к Первой Речке, Второй Речке. Поэтому все городские бухты, где мы купаемся (Федорова, Спортивная гавань), грязные. Но за счет высокой скорости, с которой несется вода, они не заполняются отходами. Течение настолько сильное, что когда с нами работают водолазы, они не могут устоять на дне, приходится упираться ломиком.

В районе мыса Токаревского находится зона дампинга. Туда сбрасывают грязный ил, который вычерпывается из Золотого Рога, и эти прямо-таки битумонозные кучи растаскиваются течением. Все идет на север. Но примерно от Седанки начинается отмель, течение поворачивает в сторону Де-Фриза и Тавричанки. Санаторная находится как раз в этой мелководной зоне, которая является более-менее чистой.

- А Уссурийский залив?

- На берегу Уссурийского залива расположен Большой Камень, там всегда были сбросы, связанные с радиоактивностью. На последнее время у меня данных нет, но я помню, как много лет назад японцы привезли в лагерь “Океан” своих детей. Они, конечно, приехали со счетчиками, замерили уровень радиации и сказали, что детей здесь не оставят. С той поры, конечно, много воды утекло, заводы не работали на полную мощность, и я думаю, опасность снизилась.

Во Владивостоке нет общих очистных сооружений, это нонсенс! Есть совершенно крошечный блок за Второй Речкой, где бытовые стоки собираются в единый коллектор, а Фрунзенский, Ленинский, Первомайский районы сбрасывают свои отходы напрямую в залив. Я не сторонница того, чтобы строились единые городские очистные сооружения, многие мои коллеги со мной согласны, воды из жилого сектора можно чистить одинаково. А с промышленными получается следующее: на Первой Речке - это нефть, на Второй - тяжелые металлы, потому что на трех заводах используется гальваника. Нужны локальные очистные сооружения для промышленных сбросов. А бытовые можно качать в общий коллектор, но только очистив их.

- Верно ли, что загрязнение часто необратимо? Есть ли в окрестностях нашего города “мертвые” зоны?

- В том же Амурском заливе центральная часть - черный ил. Залив фактически превратился в отстойник, куда сбрасывается все. Но вообще это обратимо: если прекратить сброс и к тому же помочь заливу микробами, которые будут разлагать ил, все можно восстановить.

В 1977 году я была в Японии. Токио просто задыхался в грязном воздухе, на улицах было много людей с кислородными баллончиками. Потом я побывала в Японии 20 лет спустя, в 1997 году. Мы знаем из газет, что у японцев самая высокая продолжительность жизни. Это показатель здоровья нации, а здоровье возможно только тогда, когда есть здоровый воздух, еда и вода. За 20 лет японцы очистили свою страну. У них сейчас чистый воздух, несмотря на то, что машин так же много, как и у нас. Достигли они этого контролем за выхлопом, кроме того, у них нет старых машин.

- Старые раскупаем мы... Надежда Константиновна, будь вы всесильной, что бы предприняли?

- Необходим экологический порядок. У нас есть закон, и очень хороший, об окружающей среде, но он просто не работает. Если бы мы от всех владельцев автомобилей потребовали контроля за выхлопом, воздух был бы другим. 2 года назад я посетила Тольятти. Это первый город, где была введена экологическая милиция (вторым стала Москва - Лужков отправил своих милиционеров на выучку в Тольятти). Нам бы такую службу.

- Если говорить о планах кафедры?

- Мы хотим выпускать экологов двух направлений: общих и прикладных. Первые смогут работать в школах, управленческих организациях, научных учреждениях, а прикладники - чистить конюшни, как мы говорим. Свалки, стоки на любых предприятиях - бытовых, промышленных, сельскохозяйственных. Эколог должен ориентироваться в любой ситуации. Поэтому их подготовка должна быть очень хорошей.

Сейчас большой спрос на экологов в школах. Кафедра договорилась с краевым управлением образования, раз в месяц проводим семинары для учителей, которые ведут экологию в школе. Так, на одном из последних занятий первый вопрос был теоретический - “экологическая ниша”, второй - практический: мы приводили примеры экологических задач и их решений. Третий вопрос решался на местности.

Полагаем, сейчас будет большой спрос на прикладных экологов. Приходит пора, когда политические события отодвигаются на второй план, потому что люди хотят есть экологически чистую пищу, пить чистую воду. За кого бы мы ни были, за красных или белых, мы все хотим дышать чистым воздухом. Мы устали от политических свар, от экономических дрязг, но никто еще не устал бороться за свою жизнь и здоровье.

Своим студентам я не устаю повторять: пришло время чистить “конюшни”. Мы с вами будем востребованы всегда. Что бы там ни говорили, как трудно сейчас устроиться. Может быть, пройдет еще год, два, и экологи будут нужны везде.

Радует, что в следующем году и во Владивостоке появятся дипломированные специалисты-экологи (кстати, в 1993 году на кафедре открылась очная и заочная аспирантура, а в 1997 - докторантура). Разумеется, XX век - не XIX. Времена, когда во Вторую Речку заходил на нерест лосось, а Чехов, находясь проездом во Владивостоке, наблюдал за китом, уже не вернуть. И река Объяснения давно не соответствует своему романтическому названию. Но все равно хочется верить, что найдутся среди будущих экологов Гераклы, способные очистить Авгиевы конюшни города нашенского.