Проказник из психушки

Уголовное дело по обвинению бывшего директора Партизанского психоневрологического дома-интерната в изнасиловании пациенток передано в суд

О презумпции невиновности

В обвинительном заключении по этому уголовному делу 98 страниц убористого машинописного текста, а документы самого дела составляют пять увесистых томов. В ходе расследования допрошены около сотни свидетелей, более десятка потерпевших, проведено великое множество экспертиз, обысков и очных ставок.

Следствие началось в марте прошлого года. Все это время главный обвиняемый находился на свободе - учитывая массу факторов, следователи решили взять с него подписку о невыезде. И лишь перед самым Новым годом директор Партизанского психоневрологического дома-интерната Иосиф К., обвиняемый в многочисленных изнасилованиях своих пациенток, познал все прелести тюрьмы.

Это громкое дело взбудоражило весь край. О том, что творилось в Партизанском психоневрологическом доме-интернате, “В” писал еще весной прошлого года - тогда группа сотрудников этого богоугодного заведения обратилась в правоохранительные органы с просьбой начать проверку противоправных действий своего директора. Люди сообщали, что на протяжении последних нескольких лет Иосиф К. насиловал молоденьких девушек, волею судеб оказавшихся в доме-интернате для умственно неполноценных. Краевая прокуратура отреагировала немедленно - в поселок Лозовый, где располагается эта обитель, была направлена группа специалистов под руководством следователя по особо важным делам прокуратуры Приморского края Геннадия Цоя. Прокурорская проверка вскрыла такие жуткие факты, что 16 марта начальник следственного управления краевой прокуратуры, заместитель прокурора края Сергей Лучанинов немедля подписал постановление о возбуждении уголовного дела. Его расследование продолжалось более 9 месяцев, а выводы следствия приводят в неописуемый ужас не только повидавших многое криминальных репортеров, но и, казалось бы, ко всему привычных работников правоохранительной системы.

Крайне тяжело писать об уголовных делах, связанных с изнасилованиями. Хотя бы потому, что приходится вторгаться в те уголки личной жизни, о которых фигурантам всех этих историй поскорее хочется забыть. Подчас достаточно одного слова, чтобы из невиновного человека сделать монстра, оставить его с несмываемым пятном на всю жизнь. Поэтому, рассказывая о материалах следствия, напоминаем: “Никто не может быть признан виновным в совершении преступления иначе как по приговору суда и в соответствии с законом”. Ст. 13 ч. 2 Уголовно-процессуального кодекса РФ.

Кто вы, доктор К.?

Читая материалы уголовного дела, мы все время пытались представить себе образ К. Воображение рисовало картинки из голливудских фильмов про серийных маньяков, незабвенный образ доктора Лектора из “Молчания ягнят” - высокий, худощавый, уверенный в себе, с холодным, пронизывающим взглядом. Вспоминались ростовский Чикатило, московский Головкин. Но нет, наш “герой” под классический тип насильника, знакомый всем по кинофильмам и телекадрам судебной хроники, не подпадал.

Когда же обнаружилось, что Иосиф К., ко всему прочему, орденоносец и ветеран труда, всю жизнь отдавший работе в сферах здравоохранения и социального призрения, - изумлению не было предела. И вопрос: кто вы, доктор К., - монстр, искалечивший судьбу десятков человек, или невинная жертва наговоров? - не давал покоя. Ну не вписывался К. в образы классических злодеев! Не укладывалось в голове, что такой заслуженный человек в один момент мог превратиться из ценного специалиста, орденоносца в чудовище, которому неведомы законы морали, честь и совесть.

А может быть, именно от этого его преступления становятся еще страшней?

Иосиф Иванович К. родился в селе Велико-Удобном Красногорского района Брянской области, закончил медицинский институт, прошел путь от рядового доктора до главного врача. Более 20 лет проработал главврачом покровской районной больницы, более трех лет занимал должность заместителя директора покровского дома ветеранов. Добросовестный труд доктора К. был отмечен орденом “Знак Почета”, медалями “За доблестный труд” и “Ветеран труда”. И везде, где бы он ни работал, его вспоминали добрым словом - крепкий хозяйственник, ответственный руководитель. Отмечали, правда, довольно жесткий, иногда граничащий с хамством, стиль руководства, однако в вину К. это никто из бывших подчиненных и начальников не ставил - понимали, что демократия и дисциплина в таких сложных коллективах - вещи мало совместимые.

Это уж потом появились совершенно другие характеристики: “Скрытен, склонен к соперничеству, высокомерен, ревнив, тираничен, завистлив, честолюбив. Самооценка повышена. Искусственный, наигранный, осторожный”.

Впрочем, тревожный звоночек в прошлом доктора К. прозвенел еще лет десять назад - его обвинили в хищениях материальных средств больницы. Глубоко копать тогда не стали - дело было прекращено, а его материалы передали в товарищеский суд.

В начале 90-х Иосифа Ивановича назначили директором Партизанского психоневрологического дома-интерната. А 26 января прошлого года уволили. За аморальные поступки, не совместимые с продолжением работы, по довольно редкой статье 254 п. 3 КЗоТ РФ.

Основанием для этого послужило обращение группы сотрудниц ППДИ в адрес начальника краевого управления социальной защиты населения Ивана Торяника. В заявлении указывалось: более 4 лет доктор К. неоднократно насиловал пациенток дома-интерната, под угрозой увольнения принуждал к сожительству работников ППДИ.

К сожалению, все изложенные в заявлении факты в ходе прокурорской проверки подтвердились.

Ужас за высоким забором

Сейчас Иосиф К. обвиняется по 6 статьям Уголовного кодекса РФ: это ст. 131 ч.1 - изнасилование, то есть половое сношение с угрозой применения насилия к потерпевшей, с использованием беспомощного состояния потерпевшей; ст.131 ч.2 п.”а” - изнасилование с угрозой применения насилия к потерпевшей, с использованием беспомощного состояния потерпевшей, совершенное неоднократно, лицом, ранее совершившим насильственные действия сексуального характера; ст.131 ч.2 пп.”а”,”в” - изнасилование с использованием беспомощного состояния потерпевшей, совершенное неоднократно, соединенное с угрозой убийства; ст.110 - доведение лица до покушения на самоубийство путем угроз, жестокого обращения, систематического унижения человеческого достоинства; ст.286 ч.3 п.”а” - совершение должностным лицом действий, явно выходящих за пределы его полномочий и повлекших существенное нарушение прав и законных интересов граждан, с применением насилия и угрозой его применения; а также ст.133 УК РФ - понуждение лица к половому сношению с использованием служебной зависимости потерпевшей. За этими скупыми юридическими формулировками - боль, страх, унижение. Жуть и мрак. Ночные кошмары голливудских продюсеров. Впрочем, пусть это и цинично звучит, но Голливуд здесь, что называется, отдыхает. У нас, как говорил герой одного известного фильма, не Чикаго. У нас покруче будет.

...Партизанский психоневрологический дом-интернат укрылся в живописном уголке в нескольких километрах от поселка Лозового. Здешнее место, окаймляемое небольшой речкой, носит название Лозовый Ключ. Внешне обстановка просто идиллическая: окруженная со всех сторон сопками живописная долина, щедрая приморская природа - словом, красота неописуемая. Сторонний путник никогда бы не подумал, что за высокими заборами добротного комплекса зданий находится обитель печали - психоневрологический дом-интернат, около 400 пациентов которого - умственно неполноценные люди: шизофреники, дауны, имбецилы и пр. Более 90 процентов обеспечиваемых - а именно так здесь называют пациентов - женщины. Их обслуживают 150 человек. И никто даже в кошмарном сне не мог бы представить, что за высокими бетонными стенами при всем внешнем благополучии разыгралась трагедия - страшная и иррациональная.

Судя по материалам уголовного дела, все началось летом 1994 года. Именно к этому времени относятся доказанные следствием первые факты изнасилований доктором К. своих пациенток. Первыми жертвами стали две молоденькие девушки - страдающая олигофренией в степени легкой дебильности и глухонемотой Лариса К. (все имена по понятным причинам изменены) и больная эпилепсией с общими припадками Вика П. Описания всех развратных действий К. читать страшно даже нам, привыкшим к так называемой чернухе журналистам, не один год пишущим на “криминальные” темы.

Из материалов уголовного дела:

“В августе 1994 г., в кабинете директора К., угрожая (Ларисе. - Прим. ред.) помещением в изолятор, сказал, чтобы она разделась, а затем изнасиловал ее... Затем К. дал ей шоколад и деньги и отпустил. Он говорил, чтобы она никому не сообщала об этом...”

Продолжать это печальное повествование не будем, всерьез опасаясь за психику читателей.

Что было потом? Потом был двухлетний перерыв. По крайней мере, в материалах уголовного дела следующий доказанный факт изнасилования датируется весной 1996 года. Тогда жертвой домогательств доктора К. стала страдающая психическими расстройствами в виде олигофрении в степени легкой дебильности Света К. Для нее этот ад продолжался более полугода.

Потом были Аня Е., Лена З., Женя Л., Таня М...

Для Лены З. все чуть было не закончилось трагически. После неоднократных изнасилований, не в силах далее терпеть издевательства К., она решила покончить с этим раз и навсегда. Доведенная до отчаяния, она взяла в руки бритвенное лезвие и попыталась вскрыть себе вены. К счастью, вовремя подоспела помощь - Лена З. осталась жива.

Как домогаются любви

Почему девушки терпели домогательства доктора К.? Терпели, потому что знали: за отказ может последовать серьезное наказание - помещение в палату с интенсивным наблюдением, проще говоря - в изолятор. Что К. неоднократно и проделывал с несчастными, отвергнувшими его “любовь”.

Из материалов уголовного дела:

“В январе 1996 года он предложил Жене Л., страдающей слабоумием в степени легкой имбецильности неясного генеза и находящейся под опекой дома-интерната, вступить с ним в половую связь. Получив отказ, К. высказал угрозу поместить ее в палату с интенсивным наблюдением. В этот же день он дал указание не установленной следствием работнице ППДИ, находящейся в его административном подчинении, поместить Л. в палату с интенсивным наблюдением, предусматривающую физическое стеснение и изоляцию, где содержал ее в течение 4 дней...

...Когда она в третий раз отказала К., ее вызвали в медпункт. По приказу К. медсестра отвела Женю в изолятор. В изоляторе она находилась без одежды, так как, по словам медработников, К. приказал раздеть ее. Также по приказу К. ее не кормили, давали таблетки, хотя в отсутствие директора медработники подкармливали ее...

...Встретив во время прогулки К., Женя стала умолять выпустить ее, на что К. ответил: “Будешь знать, как отказывать. Посиди в изоляторе”.

Показательно и то, что сам К. понятия не имел, что поместил Женю Л. в изолятор незаконно. На допросах обвиняемый К. сообщил, что до настоящего времени не знает, имел ли он право помещать обеспечиваемых в палату с интенсивным наблюдением, ибо “с должностными обязанностями директора дома-интерната не знаком, а закон “О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании” не читал”. Появляется вполне резонный вопрос: как мог человек, даже не знакомый с этим законом, даже не изучивший свои собственные должностные обязанности, руководить столь специфическим учреждением? Тем не менее все было именно так.

Директора взяли с поличным

Конец полового террориста был печален. Директора Партизанского психоневрологического дома-интерната сгубила его же самоуверенность - он забыл об элементарной осторожности. За что жестоко поплатился.

12 января 1998 года старшая медсестра Сергеева и медсестра Лазаренко застали К. с поличным, когда тот в одной из палат ППДИ пытался изнасиловать Таню М. Застали, что называется, на месте преступления.

К., понятное дело, попытался объяснить, что он на самом деле лишь осматривал Таню как врач, однако всем и так все стало ясно.

Моментально была создана комиссия, в состав которой помимо Сергеевой и Лазаренко вошли заведующая отделением милосердия Горобец и фельдшер Астафьева. Девушку опросили, провели медицинское освидетельствование, о чем составили соответствующий акт. А позже, несмотря на страх перед директором, обратились в правоохранительные органы. Терпению персонала пришел предел.

Уже во время следствия медсестра Лазаренко, застигшая К. на месте преступления, вспоминала, что если бы тогда она закрыла дверь и никому ничего не сказала о случившемся, то вспоминала бы это как кошмарный сон.

Что было дальше, мы уже знаем: прокурорская проверка, возбуждение уголовного дела, увольнение К., следствие. Следствие, которое, говоря юридическим языком, показало, что, “являясь должностным лицом, в период 1994-1998 годов на территории и в помещениях интерната К. совершал умышленные действия, явно выходящие за пределы его полномочий, предусмотренных пп. 2.1, 2.2 заключенного им контракта с руководителем учреждения социальной защиты населения, ст. 2 раздела 5 устава ППДИ, раздела 3 должностной инструкции директора ППДИ, предписывающих ему обеспечивать жизнедеятельность и следить за здоровьем больных, не имея права на их физическое стеснение и изоляцию, в нарушение закона Российской Федерации “О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании” от 2 июля 1992 года, используя зависимость от него в силу его должностного положения и беспомощное состояние женщин, обусловленное их психическими расстройствами, а также под угрозами применения насилия в виде помещения в палату с интенсивным наблюдением (медицинский изолятор), предусматривающую физическое стеснение и изоляцию, стремясь удовлетворить свою половую потребность путем полового сношения, совершал насильственные действия сексуального характера и изнасилования женщин, находившихся под его опекой как руководителя дома-интерната, существенно нарушив их права и законные интересы”. Что скрывается за этими формулировками - мы уже знаем.

Как знаем и то, что этот кошмар продолжался 4 года.

Молчание “ягнят”?

Назревает вполне резонный вопрос: и что же, все эти 4 года доктору К. удавалось скрывать от всех свои “художества”? Неужели в женском коллективе, где, как говорится, всем про всех все известно, где слухи да пересуды - основа бытия, не знали, что творит директор? Знали. Знали, но 4 года молчали потому, что боялись директорского гнева.

Из заключения судебно-психологической экспертизы:

“Выводы судебно-психологической экспертизы подтверждают наличие у К. черт характера, которые позволяли подавлять как склонных к внушаемости страдающих психическими расстройствами обеспечиваемых дома-интерната, так и его персонал”.

Согласно заключению этой экспертизы К. - раздражительный, настойчивый, скептически относящийся к моральным мотивам поведения окружающих. Ко всему подходит разумно и несентиментально, прежде чем предпринять что-либо, с холодной аналитичностью оценивает возможные шансы, умело строит свое поведение.

Склонен к интригам, утонченному коварству. Проницателен по отношению к окружающим, трезво оценивает обстоятельства и людей, хорошо разбирается в житейски важных делах.

Читать показания свидетелей страшно. Страшно потому, что сквозь сухие строки юридического документа проглядывает самая опасная болезнь современности - равнодушие к боли ближнего.

Из материалов уголовного дела:

“Свидетелю Д. Лариса сообщила об ее изнасиловании К., однако она (Д. - Прим. ред.) умолчала об этом, “так как у К. большие связи во Владивостоке”...

...Свидетель Б. показала, что в 1994 г. Лариса К. передала ей письмо и записку, в которой написала, чтобы письмо отправили ее родственнице. В письме К. написала, что директор насилует ее и поэтому она просит забрать ее из дома-интерната, иначе она покончит жизнь самоубийством. Свидетель Б. не отправила это письмо, а впоследствии уничтожила...

...Свидетель К. выслушала Вику, но ничем помочь ей не смогла, так как “директор запрещал работникам общаться с обеспечиваемыми, поэтому она боялась из-за этого потерять работу”.

Читая иные, попросту ужасаешься: “Свидетель З. показала, что в начале 1997 года к ней в кабинет пришла Лариса К. с мягкой игрушкой и жестами объяснила ей, что сделает ей такую же игрушку, попросив ее помочь избавиться от домогательств директора”. Увы, З. ничем не помогла несчастной, так как - цитируем по материалам уголовного дела: “Боялась стать неугодной К., и тот уволил бы ее”.

Впрочем, однажды, в октябре 1994 года, группа работников дома-интерната попыталась остановить бесчинства директора. Они обратились в правоохранительные органы с просьбой начать проверку противоправной деятельности директора. Тогда произошло необъяснимое - большинство коллектива встало за директора горой и подписало заявление в его защиту, хотя и знало об изнасилованиях. Сейчас они говорят, что не верили в то, что К. способен на преступление, думали, что девушки фантазируют.

В октябре 1994 года в возбуждении уголовного дела было отказано. А все подписавшие заявление в прокуратуру были уволены.

Размышляя над показаниями свидетелей, невольно задаешься вопросом: неужели они не понимали, что покрывают преступника, а потакая ему, толкают на новые “художества”? Неужели опасения потерять работу сильнее человеческого сострадания? Почему эти люди забыли о необходимости заботиться о ближнем, даже если эта забота может обернуться для них большими неприятностями? Неужели опасность потерять работу может перевесить боль и страдания, стыд и унижение? Почему собственное благополучие ставилось выше общечеловеческих ценностей?

Неужели один человек, пусть даже и такой, как директор К., смог запугать огромный коллектив? Женщин, в которых от природы заложено сострадание, социальных работников, чья профессия - помогать ближнему?

Да, К. жесток, да, у него есть задатки лидера. Но мог ли один человек перевернуть с ног на голову основы морали? Или все наше общество уже давно живет в этом зазеркалье?

В этом году Иосифу К. исполнится... 65 лет.

P. S. Уголовное дело по обвинению директора Партизанского психоневрологического дома-интерната Иосифа Ивановича К. передано в суд. Дата слушания дела пока не объявлена. “В” обещает читателям внимательно следить за ходом этого процесса.