Мастер Маргарита

Буква “И” в этом булгаковском названии выпала не случайно. Актриса, о которой идет речь, едина в двух лицах. Ее экранные работы - таинственная Фрэзи Грант из “Бегущей по волнам”, капризная Диана из “Собаки на сене”, коварная Миледи из “Д’Артаньяна и трех мушкетеров” - сформировали у армии простых зрителей имидж чертовски умной и утонченной женщины. Ее достаточно близкие, почти интимные связи с семейством Тарковских и роль Матери в автобиографическом фильме режиссера “Зеркало” окружили ее имя ореолом легенды. Ее шумные скандалы на съемочных площадках, в театре и на гастролях заставили говорить о ней как о своенравной, почти стервозной особе. Ее многочисленные влюбленности и романы с мужчинами моложе себя создали ей славу обольстительной, чувственной колдуньи, обладающей секретом любовной ворожбы. Как и булгаковская Маргарита, она немножко ведьма...

Однако, несмотря на все это, Маргарита Терехова всегда остается в зрительской памяти, сохраняя по отношению к себе некий пиетет, смешанный с уважением, робостью и молчаливым восхищением. Недаром, когда актриса гастролирует по Приморью со своими антрепризами, залы всегда переполнены. Во время последнего визита с ней удалось побеседовать...

- Знакомство с вами состоялось тридцать три года назад, когда вы дебютировали в фильме с символичным названием “Здравствуй, это я!” Увидев вас на экране, зрители с радостью ответили: “Здравствуй!” Но с тех пор такие встречи стали происходить все реже и реже. Как нынче работается актрисе Маргарите Тереховой?

- А я уже не только актриса, я теперь и режиссер. Было бы смешно, чтобы я сегодня ждала, что кто-то будет мною заниматься. Те, кто сегодня дорвался до съемок кино, давно имеют тех, кого нужно снимать, - ну, вы понимаете, о чем я говорю... Так что я уже не первый год вынашиваю собственный кинопроект. В театральной режиссуре я себя уже попробовала: года два назад я привозила сюда свой спектакль, этакое “продленное действие”, основанное на поэзии любимого Гарсиа Лорки. А теперь готовлю чеховскую постановку. Коллектив для этого уже набран... Сейчас ведь не поймешь, кто есть кто. Иногда натуральный бандит оказывается в сто раз честнее, чем чиновники, которые на виду. Но я недавно поняла, что ни с какими бандитами иметь дела не могу. Кризис мне в этом помог...

- Складывается впечатление, что для вас главное - сохранять везде и во всем свою независимость в искусстве.

- Это не самое главное. Просто так получается. Я по-прежнему храню верность своему театру Моссовета: сколько раз уходила из него, столько же раз возвращалась. Я благодарна режиссеру Завадскому, что он терпел меня и позволял играть только то, что я сама хочу. Вот выбрала себе роль в спектакле “Милый друг” по Мопассану в постановке Житинкина - и пока все идет успешно, зрители валом валят на представления.

- В кино вы олицетворяли для нас эпоху 70-х. А сегодняшнее время вы ощущаете как свое?

- Время сейчас особенное: заканчивается не просто век, а ты-ся-че-ле-тие!.. Я, может быть, впервые признаюсь: теперь я по-другому настроена, взгляды у меня изменились. Когда мы стояли в 1991 году под Белым домом (я, правда, не скандировала: “Ельцин, Ельцин!”, но все же была там тоже), мы все надеялись, что эта опостылевшая власть закончилась. Но теперь-то мы видим, что она вовсе не закончилась. Люди-то все те же ходят в начальниках, даже хуже. И это вызывает страх. Моему сыну только 18 лет исполнилось, и я боюсь за своих детей... Эта жизнь, при которой люди, которые должны работать, унижены и обобраны, слишком затянулась. И мне трудно представить, что ждет Россию дальше...

- Люди искусства, по идее, далеки от политики. Но уже сейчас, перед очередными президентскими выборами, мы видим, как некоторые из них сбиваются в творческие группы по поддержке тех или иных кандидатов. Надеюсь, вы не будете выбирать, к кому прибиться?

- Нет, нет. Хотя никто сейчас от этого не застрахован - все мы живем в одной стране и не можем быть безучастными к тому, что в ней происходит. Я-то никуда пока не лезу. Но оказывается, кто-то уже претендует на то, чтобы стать новыми начальниками в искусстве? Не дай бог. Это будет еще более катастрофично, чем раньше...

- А как вы относитесь к тому, что свою кандидатуру на пост президента может выдвинуть Никита Михалков?

- Я даже не хочу это обсуждать. Это было бы ужасно. Я поражаюсь дикому самомнению людей, которые думают, что они все могут. Здесь нужны профессиональные знания и опыт - ничего этого не было у тех, кто в 91-м пришел к власти. Сейчас-то они, может, и научились кое-чему. Но мы этого, к сожалению, не ощущаем... Знаете, совесть рано или поздно проснется даже у таких людей - без этого ни одно государство не выстоит. Вся история человечества наглядно показывает: разрушается именно то, что бессовестно. Иногда, увы, это происходит слишком поздно - много народу может погибнуть...

- Ладно, хватит о политике. Расскажите лучше, Маргарита Борисовна, как стал членом вашей семьи актер Николай Добрынин, популярность которого набирает обороты?

- Ха! Это вы у него спросите. Моя дочь Анна с Николаем уже развелась. Теперь она выходит замуж за иностранца, с которым познакомилась в Турции. За нее я теперь спокойна. Конечно, дети есть дети. И я всегда буду их любить и опекать. Они мне тоже помогают, кстати сказать. Так что все нормально! Но факт остается фактом: актер Николай Добрынин - это уже не моя семья...

- Не могу не спросить вас напоследок о своем любимом фильме “Только для сумасшедших”, в котором вы сыграли главную и, кажется, свою последнюю роль в кино...

- Была еще небольшая роль на телевидении в “Благочестивой Марте”. Но роль в фильме “Только для сумасшедших” - действительно самая значительная у меня после “Зеркала”. В отличие от полузапрещенной ленты Тарковского эта картина получила несколько европейских премий, пользовалась большим зрительским успехом...

- Но вот что странно. Тогда уже вручались “Ники”. Почему же эта безусловно гениальная картина не получила главную российскую кинонаграду?

- А вы знаете, я как-то не задумывалась над этим. Мы тогда другого боялись. Фильм ведь эстонский, а накануне его премьеры в Прибалтике начались беспорядки, ввели танки. Думали, ленту запретят. Но все обошлось... Что касается “Ники”, то всем уже давно понятно, что это просто междусобойчик такой, где существует четкое деление на “своих” и “чужих”. Наша работа оказалась отвергнутой - и ладно. Я больше была рада тому, как умный, интуитивный режиссер Арво Ихо воспользовался шедевральным сценарием Марины Шептуновой: он перенес его на эстонскую почву, всех героев сделал эстонцами, и только мою роль медсестры оставил русской. Получился любопытный эффект, очень необычный, индивидуальный. Это настоящее европейское кино... Знаете, на чем до сих пор держится европейское кино? На том, что каждый в нем говорит на своем языке и не стремится перейти на тот, на котором говорят в Голливуде. Вот это должно быть главным для нашего искусства - сохранить свою интонацию и национальное своеобразие, вы меня понимаете?