Потолок ледяной, дверь скрипучая...
Февраль - как сердце красавицы, склонное к измене: вчера было тепло, а сегодня - снова зима. Похолодало вмиг, и походка владивостокцев ускорилась: каждый спешит, что называется, в норку. Только уличные продавцы обреченно ежатся и притоптывают у “своих” лотков: не идет торговля, но хозяин за выручкой и оставшимся товаром приедет лишь к вечеру
Мерзнут продавцы и на “демократичных” контейнерных рынках, куда обедневшие горожане заглядывают, надеясь купить товары подешевле, чем в нормальных магазинах. На рынке “автоком”, что в районе Некрасовской, одну из продавщиц прихватил приступ кашля. Уже и слезы на глазах выступили, а она все не может откашляться, жестами показывая ожидающей покупательнице, чтобы не уходила: мол, я сейчас...
- Девушка, - не выдерживает та, - ведь вам не торговать - лечиться надо. Поверьте мне, я врач: это не простуда, а воспаление легких, судя по всему, двустороннее. В стационар нужно.
- Спасибо, - выдавливает наконец справившаяся с душившим ее кашлем продавщица. - Нельзя мне в больницу: останусь без работы. А я знаю, что это такое - прошлую зиму мы жили только на грошовые алименты, что на сына мой бывший муж платит.
...Ясно, что если раньше, в советские времена, условия труда в той же сфере торговли проверяли и профсоюз, и инженер по технике безопасности, то нынче в мелких ООО или ЧП за этим никто не следит. Есть у нас на улице Пологой государственная инспекция труда, но ее сотрудников можно увидеть на больших предприятиях, а не на “контейнерных” рынках или возле уличных лотков.
Впрочем, в некоторых контейнерах почти тепло: работают электрические или керосиновые, дурно пахнущие печки. Но тщетно таким прибором толком обогреть гигантскую металлическую коробку. А страдаем-то в результате мы, покупатели. Скажите, вы обращаете внимание на сведения, напечатанные на упаковках с продуктами - “хранить при температуре от ... до ... градусов”? А ведь пишется это, например, на каждой бумажке, обернутой вокруг консервной банки.
Водитель Николай Мареев возвращает продавщице 2 пластмассовые бутылочки с импортным майонезом:
- Вот, возьмите и давайте назад деньги. Обрадовался, что у вас в контейнере такой майонез по 27 рублей - в гастрономе-то по 30. Дома жена открыла бутылку, а майонез перемерзший: сверху желтая вода, внизу неаппетитная масса.
Деньги Николаю, слава богу, вернули. А в соседнем контейнере среди полуторалитровых пластиковых бутылок с напитками по 7-10 рублей корреспонденты “В” увидели петербургский квас... за 2 рубля.
- Что так дешево?
- А он замерз, - пояснила продавщица, - и хозяин его уценил.
Вкусен ли будет оттаявший квасок? Вряд ли. Скажу больше: корреспонденты “В” тоже кое-что купили на этом рынке, причем в тех контейнерах, где возле продавцов работали печки. Но за товаром продавщицы ходили в глубь своих железных апартаментов, куда, очевидно, тепло не доходит. Поэтому дома мы, как и многие другие покупатели, испытали разочарование.
В перемороженных консервах “килька в томате” содержимое превратилось в труху. Купленную за 17.50 банку кукурузы пришлось вскрывать с обоих концов и скалкой выбивать замерзшее содержимое в миску. Растительное масло “VNOLI” (на 4 рубля дешевле, чем в магазине) в теплой кухне так и не стало текучим и желтым, оставшись загустевшим, беловатым и крупитчатым. ...Ау, госторгинспекция!
А всего жальче денег, отданных там же, на рынке, за шампунь “Head & shoulders”: от холода он расслоился не хуже того майонеза, что вернул продавцу возмущенный шофер. Думается, что и полезные свойства свои шампунь наверняка утратил. И хотя голова, принявшая решение купить этот шампунь не в магазине, а в контейнере, показала себя не очень умной, мыть ее некачественным раствором не хочется. Даже в наказание.
