Семен Стругачев: Владивосток - это моё всё!
Возможно, следующая серия “Национальных особенностей ...” будет сниматься во Владивостоке. Почему бы и нет - по настойчивым слухам, свой третий фильм Александр Рогожкин собирается посвятить вопросам “русского секса”. А где же еще можно увидеть столько красивых девушек сразу, как не в Приморье? По крайней мере, так утверждает артист Семен Стругачев. Ему съемки на приморской натуре принесли бы двойную радость. Дело в том, что герой популярных киноэпопей - практически наш земляк.
- Семен Михайлович, родились вы в Биробиджане, учились и работали во Владивостоке, сейчас перебрались в Петербург. Выходит, у вас три родины?
- Да, но Владивосток - город самый родной и самый близкий. С ним связаны лучшие годы - молодость! Первая любовь и два брака - тоже первые - все было в Приморье. Еще море, солнце, Шамора, шашлыки... Девочки... А друзья! Я же долго жил во Владивостоке, целых десять лет. Заканчивал институт искусств. Могу гордиться - наш курс в первый и единственный раз набирал известный Андрей Александрович Присяжнюк. Меня заметил и взял именно он. Таланта актерского у Сени Стругачева и тогда было не занимать, но... Я неважнецки сдал литературу и историю. И мог свободно не пройти по конкурсу. Выручил авторитет Мастера. Да еще Ефим Звеняцкий словечко замолвил: этот мальчик обязательно должен поступить! Кстати, в те годы Ефим Семенович был актером. Замечательным, очень красивым...
- Вы работали потом у него в театре?
- У него - нет, не довелось. Я пришел в театр Горького раньше, году в восьмидесятом, когда режиссером был Ефим Табачников. Проработал я в театре пять лет. Играл много - “Дети Солнца”, “Разгром”, “Ричард Третий”, “Шестой этаж”. В общей сложности ролей 15 я наиграл. А потом из театра ушел Табачников. Вслед за ним уволился и я.
- Уволились? Зачем? В поисках лучшей жизни?
- Табачников должен был получить театр в Москве. Сказал: Сеня, надо чуть-чуть продержаться. Я добросовестно держался - путешествовал по театрам России. Кушать-то хотелось! Так я посетил Горький, Куйбышев. Десять дней отыграл в Петрозаводске. Ждал... Потом узнал, что мечты мои накрылись медным тазом. Ефим Давидович - к сожалению, он умер уже - избрал провинцию. Я решил - а поеду-ка в Ленинград! Второй режиссер, в театре которого всегда хотел играть, был Игорь Владимиров. Буквально на первой репетиции я добрым словом помянул Владивосток. Оказалось, что актерская, театральная школа у меня очень даже на уровне!
- Как вы приживались здесь? Ни знакомых, ни связей, ни друзей...
- Ох, тоска была жуткая! Но я заставлял себя много работать. Опять же друзья не забывали. Частенько на столе появлялись - и появляются сейчас - владивостокские гостинцы. Икра там, крабы, “Уссурийский бальзам”. А потом - я же регулярно сам летаю во Владивосток. Прошлым летом был, например.
- И как вам город? Сильно изменился?
- Не то слово! Тогда мы были молодыми. Город был закрытым. Все друг друга знали и любили. Сейчас на Ленинской много чужих и каких-то странных лиц. Сам Владивосток стал буржуазным и, по-моему, бандитским. Он показался мне страдающим, стонущим. Поначалу думал - ну хоть друзья остались прежними! А посмотрел - в глазах у них такая тревога! Беспокойство. Тот, кто, по моему разумению, должен был стать богатым, - нищенствует. Кто был бедным и должен был по всем законам им оставаться - и духом, и кошельком - стал “новым русским”... Да, я верю в большое будущее Владивостока. Вот только когда оно наступит - вопрос.
- Кстати, во Владивосток вы с кем ездили - с семьей?
- О нет! Семьей сюда ездить нельзя! Думаю, мои девчата - жена и дочка - меня бы просто сутками не видели. Так что приехали мы сюда с Витей Бычковым - Кузьмичом. Я ему Приморье классно расписал, отдых пообещал шикарный. Мой хороший друг Валера, из природоохраны, все сделал для того, чтоб отпуск запомнился. Кстати, привет ему передаю! А вот Кузьмич подвел. На второй или третий день сбежал. В Питер подался. Говорит: “Не выдерживаю я, Сеня, ритма твоего... отдыха!”
- А надо было ему сказать: рассматривай отпуск как подготовку ко второй картине!
- Так любую пьянку можно рассматривать. Но если в фильме мы ненароком забрели в Финляндию, то здесь бы прямехонько угодили к японцам. Вот они бы нас точно за шпионов приняли...
“Я - рыбак, красивый сам собою!”
- Первый фильм - “Особенности национальной охоты ” - принес бешеный успех и всероссийскую славу. Понятно было, что вскоре появится и продолжение. В Голливуде такие картины называют сиквелом и считают чисто коммерческим предприятием.
- Не согласен! Картины разные. И “Рыбалка” более заводная, смешная. Когда в Москве зал на две тысячи семьсот мест ржет - другого слова не подберу - так, что стены трясутся, это приятно. Тогда не думаешь, получился фильм или нет. Так что вопрос о качестве решил зритель.
Меня, то есть Леву Соловейчика, в “Рыбалке” повысили в звании. Теперь я майор “убойного” отдела. Плюс один из главных героев, на пару с Кузьмичом. Как ни странно, генерал Иволгин остался несколько в тени. Он по-прежнему произносит свои емкие и запоминающиеся тосты. Я, как друг генерала, тоже пытаюсь что-то сказать. Но выходит не очень. Поэтому и остаюсь майором.
Больше рассказывать не буду - смотрите сами!
- Было трудно заполучить роль Соловейчика или вы стояли в списках первым?
- Не первым и даже не вторым. Рогожкин всегда снимает только свою команду. Но вышло так, что артист на роль мента Левы приехать не успевал. Мою кандидатуру предложил Сельянов, генеральный директор “СТВ”, компании, где фильмы и создавались.
- У артиста Стругачева есть в картине любимые эпизоды?
- Их несколько. Самый любимый - когда Лева поперхивается водкой и начинает жутко кашлять. Дело происходит в машине, Кузьмич - за рулем. Лева, задыхаясь, просит: “Похлопай!” Кузьмич отрывает руки от баранки... и несколько раз хлопает в ладоши!
Вообще работать было весело, картина делалась на одном дыхании. Думали, такая дружба среди актеров будет - навек! А потом как-то пути разошлись.Теперь даже с Булдаковым лишь по праздникам созваниваемся.
Кстати, работать с Александром Рогожкиным - одно наслаждение. Человек с потрясающим чувством юмора, очень интеллигентный. Стеснительный - никогда не ездит на презентации, фестивали.
Ему я очень благодарен за один момент. Когда фразу “Что вы думаете - умерла Россия?!” он отдает в фильме еврейскому парню Леве Соловейчику. Гениальный ход!
- Вы столько лет играете в театре, снялись в серьезных фильмах. А славу вам принесла комедия. Не обидно?
- Нисколько! Семен Стругачев мог сняться в ста фильмах, в двухстах эпизодах - и остаться неизвестным. Актер всегда тщеславен, и это нормально. Потом - кто придумал, что комедию сыграть легко?
Могу сказать, что и слава меня не испортила - скорее, воспитала. Стал более сдержанным. Раньше любой... товарищ мог подойти, хлопнуть по плечу: здорово, старик! Пошли выпьем! Сейчас такой жест воспринимаю как фамильярность и оскорбление. Что вы хотите, в самом первом фильме мне было 31. Сейчас уже за сорок. Возраст...
Неприятно узнал, что у славы есть и оборотная сторона. Машину надо купить. Квартиру - я до сих пор в коммуналке живу. Одеваться хорошо. Как-то еду в автобусе, и две тетки за моей спиной болтают: “Ой, смотри, артист! Ну, Лева, Лева из “Охоты”. А одет-то, господи! Рублей на триста!”
“Уволят с работы - подамся в моря!”- Вдруг завтра вам не найдется работы в кино и на сцене. Чем станете заниматься?
- Якорь в зубы - и в моря! У меня есть паспорт моряка. Во Владивостоке я даже был приписан к какому-то кораблю - “Северодонецк”, что ли. Документ получил, когда мы бригадой целый месяц проторчали в Охотском и Японском морях. Звание дали - матрос первого класса. Ох и кормили нас там! На всю жизнь наелся кальмара, корюшки. А поили как!
- Любите водочку-то? И тосты, наверное, говорить умеете?
- К водке отношусь спокойно. Могу выпить много, но никогда не бываю слишком пьян. Особенно не тянет пить после съемок. Еще бы: в качестве реквизита на “Рыбалку” привезли 36 коробок водки. В каждой - по 12 бутылок. А теперь умножьте! Наверное, мы бы там и умерли. Хорошо, группа была большая.
А любимый тост звучит так: выслушай женщину и сделай наоборот. Так выпьем же за наших женщин, которые позволяют нам принимать правильные решения!
