Побег из темного прошлого в мрачное будущее

У Василия, как он сам выразился, мать умерла от пьянки. Отца он не знал. Какое-то время жил у тетки, убежал. Попал в один из приморских детдомов. Но свободолюбивая душа не выдержала жесткого детдомовского режима, и вот уже 2 года как он в бегах. Сообщил он об этом с гордостью и каким-то недетским форсом. Так "зеки" сообщают о третьей-четвертой ходке.

В свои 12 лет по знанию дна жизни он "забьет" иного взрослого мужика. А уж по сдаче экзамена на выживание с ним могут соревноваться только его кореша. Исключительно время года определяет место его обитания. Сейчас он и его команда обитают в районе Спортивной гавани, в нынешний сезон превратившейся в одно большое кафе на открытом воздухе, всегда многолюдное и денежное. Здесь сейчас его ареал, здесь сегодня ему и его команде легче и проще выжить.

Три уровня детской беспризорности ярко выражены в этом, пожалуй, самом популярном и самом, наверное, массовом месте отдыха горожан. Первые - это таджики.

По-русски не знают и потому всем предлагают прочитать листовку, в которой объясняется, почему они и их родители были вынуждены покинуть Таджикистан и почему весь мир им должен помогать. Они - попрошайки, вреда от них нет, но и приятного мало, когда истощенное до предела существо - иначе не назовешь - протягивает свою ручонку как раз в тот момент, когда пережевываешь сочный беляш.

Вторые - местные, то есть владивостокцы. Все они, кстати, в основном девочки, по их словам, живут с дядями, тетями, но никак не с родителями. Такие же грязные и оборванные, как и таджики, они опаснее для отдыхающих. Могут слямзить у вас со стола все, что вы на миг оставили без присмотра. Да и общение со взрослыми у них прямое и напористое: “дайте рубль”, “дайте поесть”...

Наконец - беглые детдомовцы. Здесь это самые колоритные личности - самостоятельные, гордые и самые беззащитные в отношении будущего. Истории у всех примерно одинаковы. 11-летний Максим в свое время ударился в бега аж из Томари, что на Сахалине. Это какую же изобретательность нужно иметь, чтобы в 9-летнем возрасте добраться до Приморья! Здесь он попал в детдом, откуда вскоре и “сделал ноги”. 13-летние Андрей и Женя - приморцы. Но им от этого не легче. Потеряв родителей и намыкавшись по детдомам, оторвались на вольные хлеба. Сколько таких?

- Много, - лаконично констатировал Василий. И добавил: - Человек 20, есть ребята из Хабаровска.

Конечно, все, что они говорят о себе, надо делить на два-три, потому и не называем детдома, откуда они бежали. Однако почему-то верится в детдомовскую дедовщину, верится, что старшеклассники заставляют малышей таскать им еду из столовой, что непокорным делают темную. Что воспитательница Максима выдала каждому из их группы по пол-апельсина, хотя ребята точно знали, что им причиталось по два целых. Потому и бегут. Без присмотра, своей годковой командой жить вольнее и проще, да и, по их же словам, сытнее. Там, в детдоме, все равно почти все отбирали.

Они не воруют, почти не попрошайничают. Стараются заработать. Сейчас целыми днями упорно сидят с удочками на пирсе. Корюшку-малоротку подкармливают очистками медведок, которые в изобилии находят в урнах при пивных точках. Это не развлечение, это - заработок. Ловят на общий котел и тут же продают по десятке за кучку. Для кого-то это не деньги, для них - богатство, которого им хватает и на еду, и на одежду. Да, и на одежду тоже.

Корреспонденты “В” дали Василию немного денег и тут же поинтересовались, что он собирается с ними делать. Ответ, надо сказать, ошарашил. Этот маленький гордый и самостоятельный человечек, лидер от бога, разъяснил нам, бестолковым:

- Сначала поделим на всех поровну, на свою долю я куплю что-нибудь обуться, если останется, то, может, куплю поесть.

Да, это вам не местные якобы беспризорники, выпрашивающие на хлеб, а на самом деле на вино для родителей. К ним даже у Василия отношение презрительное:

- Пусть только кого-нибудь тронут из наших, в лоб получат. У меня есть кореша на 100-летии, на “БАМе”, на Постышева...

Наверное, так оно и есть. Ведь Василий по рождению и первым годам жизни - гражданин Владивостока. Им он и останется, вот только кем станет? Сейчас он идет по накатанной колее: пока не уголовник, неизбежно вырастет сначала в лидера подростковой, потом юношеской банды. Затем ему неизбежно придется укреплять свой авторитет собственной крутизной, что неизбежно приведет его в тюрьму.

Кто и как поможет ему и его “корешам” соскользнуть с этой дорожки? Только не государство, которому сейчас до него нет дела. И Василий потом именно за это безразличие и будет жестоко мстить этому самому государству, бросившему его в подвал, в колодец теплотрассы, в подворотню... Только этим он ему и обязан.