Я "почтарь" потомственный
Старые песни всегда - о главном. Слушать их и грустно, и приятно. Ведь если душевные порывы и чувства во все времена одинаковы, то жизненные реалии - дело другое. Что-то за годы ушло безвозвратно, а что-то остается незыблемым, знакомым и старикам, и детям:
"А почта с пересадками летит с материка
До самой дальней гавани Союза,
Где я бросаю камешки с крутого бережка
Сурового пролива Лаперуза".
Давно нет Союза, а вот почта в бывшие его, теперь российские самые дальние гавани - на Сахалин, Курилы, Камчатку - все так же летит или плывет с материка с непременной пересадкой во Владивостоке. Кстати, отправляет ее отсюда все тот же Федор Пугин, начальник управления федеральной почтовой связи. Без Федора Калиновича уже не первый десяток лет почтовое ведомство Приморья представить невозможно.
- Федор Калинович, в так называемых рыночных условиях окупать себя, приносить доход почте стало труднее?
- Не то слово. Нам и сейчас трудно, а лет 5 назад положение было попросту отчаянным. Вроде и “наверху”, и на местах все понимают: почта - дело государственное, нельзя лишить народ почтовой связи, а поддержки ей нет. В некоторых селах стали так, извините за выражение, драть за аренду помещения, за отопление, что в 1993-94 годах мы были вынуждены закрыть по краю свыше 150 убыточных отделений связи.
- Выходит, лишили-таки жителей тех полутораста с лишком сел возможности получать и отправлять письма, переводы, посылки, выписывать газеты?
- Ни в коем случае! Со всей ответственностью вам говорю: в крае нет ни одного села, деревни, хутора, забытого нашей службой. При всех этих, скажем так, реорганизациях в стране, в экономике мы нигде людей не бросили.
В больших, оживленных селах остались стационарные отделения связи. Ну а в селах, где почта работала с маленькой нагрузкой - бывало, в месяц отправят всего-то 2-3 посылки и 1 перевод, - стало невыгодно держать работников, чтобы они просто отсиживали “от сих до сих”. Там мы стационарные упразднили и запустили передвижные отделения связи: почтовая машина за день побывает в 6-7 селах, в каждом стоит по часу, люди подходят, получают и отправляют корреспонденцию, вносят платежи, оформляют подписку.
- Но ведь по отдаленным хуторам ежедневно ездить, бензин жечь - себе дороже?
- Верно. Поэтому почти в любой небольшой деревне у нас есть почтальон-оператор с нашей типовой квитанционной тетрадью. Люди не должны тревожиться о судьбе своих почтовых отправлений, если им выдали квитанцию, где написано: “Министерство связи России”. Если же населенный пункт совсем крохотный, в 10-15 дворов, мы заключаем договор с тамошним фельдшером или, например, завмагом, и он выполняет обязанности внештатного почтальона-оператора. Ему остается 50 процентов денег, которые он наторговывает, то бишь получает от сельчан за услуги связи.
- Федор Калинович, вы не случайно употребили слово “наторговывает”, да?
- Да, намеренно, и вот почему. Раз уж жизнь так изменилась, мы у себя в управлении федеральной почтовой связи тоже несколько поменяли концепцию нашей деятельности. Рынок так рынок, а он обуславливает отношения продавец - покупатель - конкурент продавца. Значит, мы продавцы, а наш товар - почтовые услуги. Чтобы выжить и быть рентабельными, мы должны активно продавать свой товар. И если раньше в отделениях связи сидели, ждали, чтобы клиент к ним зашел, то теперь мы сами к нему идем, предлагаем услуги “с доставкой на дом”.
К примеру, у каждого сотрудника связи есть план по подписке. Чем больше народу он подпишет на периодику, тем больше и сам заработает, и прибыли принесет нашему УФПС. Следовательно, он идет по дворам, беседует с людьми, рассказывает, какие, на его взгляд, газеты и журналы самые интересные, убеждает, уговаривает и - оформляет подписку. Вот недавно закончилась на 2-е полугодие. Вы думаете, в анучинском сельце Смольном, где нет штатного почтальона-оператора, никто ничего не выписал? Ошибаетесь: туда с начала подписной кампании зачастила наша работница из Староварваровки (между прочим, она за 9 километров от Смольного и дорога пешком нелегкая) и собрала там весьма приличный “урожай”.
- Похоже, вы эти села знаете не понаслышке.
- Спросите лучше, в каком я не побывал за без малого 40 лет работы в нашей службе. Начинал в Анучинском объединенном узле связи, потом 5 лет работал в Дальнегорске, а в 1973 году меня перевели в почтовый отдел краевого управления связи. В командировках объездил - без преувеличения - все Приморье, особенно в последние годы, пытаясь организовать работу почты как можно эффективнее. Редкая неделя без командировок обходится.
Кстати, на днях, когда из Яковлевки возвращался, по пути домой заделье себе придумал. Не взял ничего почитать в междугородном автобусе и решил, чтобы убить время, перебрать в памяти села, в которых был. Начал с севера - Пожарский район. Раньше райцентром было село Пожарское. Дальше идут поселки Стройка, Игнатьевка, Ласточка, село Соболиное - там в удивительно красивом месте, на пригорке, леспромхозовская контора и в ней - отделение связи. В общем, мысленно прошел, наверное, больше половины края и насчитал 400 сел, о каждом из которых могу что-то рассказать.
- Вам можно позавидовать - так хорошо знаете край...
- Ну так я же приморец, причем “почтарь” - потомственный: мой отец был начальником отделения связи, старший брат тоже, сестра и сейчас в Дальнегорском узле связи начальником страхового цеха работает. У меня так счастливо совпало, что я и край люблю, и нашу работу считаю чрезвычайно нужной для людей, поэтому мне не надоедает, мне интересно “мотаться” по Приморью, налаживать дело. Радуюсь, когда что-то удается. Помните, я сказал, что в рынке 3 основных участника? Так вот, “конкурентом продавца” в нашем случае является Сбербанк. И ведь нам удалось отнять у него немало потребителей услуг, организаций- клиентов! Они стали вносить платежи нашим операторам, потому что Сбербанк берет за услуги 2 процента от исчисленной суммы, а мы стали брать полтора.
Впрочем, от неудач УФПС тоже не застраховано - взять хотя бы случаи, когда во владивостокских тупиках скапливаются десятки, сотни никуда не отправляющихся почтовых вагонов. В России 80 таких, как наше, управлений федеральной почтовой связи, все должны поровну платить за услуги железной дороги. Мы регулярно платим, кто-то - нет. А в Министерстве путей сообщения не разбираются, кто виноват, а дают указание, пока не поступит вся сумма полностью, не отправлять почтовые вагоны со станций - кроме тех, которые уже катятся. А куда они катятся? Конечный пункт - Владивосток. Вот и собираются в здешних тупиках вагоны, оттуда люди идут ко мне, а я, к сожалению, бессилен им помочь.
- “В” писал о таких ситуациях. Но сейчас, слава богу, это не самая актуальная тема, тем более в преддверии вашего праздника, с которым мы вас, почетного связиста России, с удовольствием поздравляем.
- Спасибо. Действительно, разговор-то у нас идет накануне Дня российской почты - он будет 12 июля. Знаю, что все мои коллеги в любом населенном пункте края газету “Владивосток” читают, поэтому рад возможности с ее страниц поблагодарить каждого сотрудника почты за преданность своему делу. У нас ведь почти нет текучести кадров, несмотря на небольшие зарплаты и на то, что сельские почтальоны всего 20 процентов своего рабочего времени тратят на непосредственно работу с клиентами, а 80 процентов - на дорогу к ним, ежедневно отмеряя пешком немало километров...
