Прошу вас, не судите!

Прочла статью “Детоубийцы” и не могу не высказаться. Ведь обернись все чуть-чуть иначе, и меня тоже кто-то мог бы называть “детоубийцей”. Ситуацию, во многом схожую с этой историей, 14 лет назад пережила и наша семья. Но тогда к неописуемому нашему счастью все обошлось благополучно. А дело происходило все в том же Черниговском районе.

В ноябре 83-го года мы с 11-месячным сыном попали в стационар Черниговской районной больницы с простудным заболеванием. В больнице ребенок заразился кишечной инфекцией, и все началось, как у Сережи Серова. Все попытки докторов были безуспешными - мальчик таял на глазах.

Нас собрались переводить в инфекционное отделение, что в Реттиховке. Приехал мой муж, и мы, не дожидаясь “скорой”, на своей машине помчались в Реттиховку. Сынок наш был уже похож на трупик. В таком состоянии его приняла врач Ирина Завьялова и тут же положила под капельницу. Потом было много бессонных ночей и тяжких дней... Ирина Петровна прибегала к нам среди ночи - шуба застегнута на одну пуговицу, сапоги вообще не застегнуты, шапка в руках: счет шел на минуты, ей некогда было даже одеться.

И случилось чудо - сын пошел на поправку. Я знаю, его спасли Ирина Завьялова и весь коллектив инфекционного отделения. До сих пор испытываю огромную благодарность к этому врачу, но каюсь, ни разу не написала и не сказала ей об этом. В ноябре я была в Реттиховке и, может быть, встречала ее, но не узнала. Вот так бывает в жизни.

А сын наш уже 9-классник, не отличник, но учится хорошо, занимает призовые места на олимпиадах.

Cын - наша радость и счастье. В нем - вся жизнь наша. Особенно после пережитой трагедии. В той же Реттиховке 4 года назад наша старшая дочь, неудачно прыгнув, повредила родинку. У нее развилась меланома - рак кожи. В больнице долго пытались лечить ее - антибиотиками, но здоровье дочери все ухудшалось. Направили в районную больницу, затем к онкологу во Владивосток. Потом была очередь в онкологическое отделение 1000-коечной больницы, долгое ожидание операции, 5 дней в отделении... и смерть.

Я до сих пор не могу свыкнуться с тем, что дочери больше нет. И до сих пор казню себя. Я ведь встречала людей, которые вылечились от рака, я разговаривала с ними, но ничем не смогла помочь дочери. Может, мало я старалась? Может, надо было сразу везти ее в 1000-коечную и рыдать, и на коленях молить, чтобы взяли ее на операцию, не откладывая надолго? Или надо было собрать последние деньги и повезти дитя в Хабаровск или в Москву, как просила меня доченька? Господи, нет ответа на мои вопросы.

Поэтому я так понимаю мать несчастного Сережи и прошу - люди, не судите. Кто знает, какой будет для нее оставшаяся жизнь. Не позавидуешь...