Из тайги на прием к доктору
В этом доме на окраине Староварваровки редко живут спокойно. Его хозяин Александр Спиридонов - врач, заведующий сельской амбулаторией. Мало того, что сами сельчане порой заглядывают сюда без всякого расписания, еще и братьев своих меньших ведут - собак, коров, даже птиц. Ветеринара на селе нет, и Александр Федорович никому не отказывает, тем более, что лечить домашнюю живность у него получается не хуже, чем людей.
Сегодня бессловесных “крестников” у него в селе уже много. Как-то одному барану очень удачно заштопал вырванный “с мясом” бок, спас замечательную лайку от почти смертельной раны, а сколько поставил на лапы и копыта кошек, свиней, коров и даже кур! Одной своей хохлатой пациенткой Спиридонов даже гордится. Года два назад не в меру ретивая наседка, отгоняя чужих цыплят, одного так клюнула, что нежная шкурка на маленькой головке порвалась и сползла скальпом. Цыпленок почти не подавал признаков жизни, когда Александр Федорович ради утешения плачущих детей решился на операцию - стянул и сшил стерильным кетгутом края огромной раны. Сегодня эта курочка жива-здорова, хорошо несется и только оригинальный хохолок на голове напоминает хозяевам, что с ней было.
Об айболитских способностях Спиридонова знают даже в соседних селах, и это понятно. Но как о них стало известно таежным обитателям - загадка природы.
Как-то летним утром услышал Александр Федорович недалеко от дома настойчивое шебуршание в траве. Разгреб ее, а там ежик. И не сворачивается в клубок, не убегает - наоборот, внимание привлекает. Присмотрелся доктор, а у него одна лапа повреждена, видимо, лисица покусала: сустав воспалился, нагноения - в общем, не зря к врачу приковылял. Значит, надо лечить. Стал Спиридонов смазывать лапку дегтем, а лесной пациент ничего, не возражает. Позволил и повязку наложить, ни разу не дернув своими иголками. А после процедуры потихоньку удалился за огород. Через два дня опять пришел на то же место возле летней кухни. Повязки, конечно, уже не было, но опухоль спала, ранки затянулись. По-хорошему нужно было делать еще одну перевязку. Еж не возражал - позволил опять наложить и деготь, и бинт и, благодарно хрюкнув, ушел. Теперь уже насовсем.
