Синдром рядового Сычева

Говорят, что пока гром не грянет, мужик  не перекрестится. На самом деле гром уже не раз раскатисто гремел, но служивые так до сих пор не то что не перекрестились, даже не почесались. История с рядовым Сычевым потрясла буквально всю страну, только не людей в погонах. Вот и Михаил Вершков, тоже пострадавший от дедовщины, чудом не остался калекой на всю жизнь.

Армейский триллер

Михаил  после  отбоя уже предвкушал сладкий сон, но к нему неожиданно  подошли  младший сержант Быков и рядовой Мохов:  "Иди  туалет мыть". Теперь они утверждают, что Вершков (отслуживший к этому времени  четыре  месяца) стал возражать, материться и даже ударил старослужащих. Трудно представить такую ситуацию, но  допустим.  В  любом случае силы были неравными.  Получив  удар  по ногам завернутой в тряпку  палкой,  мальчишка присел на корточки, прикрывая голову от ударов.

Старослужащие, похоже, озверели - удары сыпались  один  за  другим. Только когда парень свалился, его милостиво отпустили:  "А  теперь  иди спать".

"Сон" затянулся - ни на следующий день, ни через день Михаил самостоятельно подняться не мог, иногда его ставили в строй, поддерживая с двух сторон, отвечали за него при поверке, порой прятали под кровать, смазывая ссадины какой-то мазью. Михаилу становилось все хуже. В полубессознательном состоянии он каким-то чудом все-таки смог выбраться из казармы и непослушными губами сообщить о своем состоянии офицеру.

У Миши есть младший брат

Ирина Викторовна в редакции держала себя в руках, у Николая Петровича это получалось хуже - не справляясь с волнением, он выходил, чтобы выкурить очередную сигарету. Супруги Вершковы воспроизводили свою страшную историю буквально по часам.

Сын поначалу писал и звонил часто, в женский праздник внимательный и любящий мальчишка веселым голосом поздравил маму, пообещал вскоре прислать фотографии. Никто так толком и не может пока объяснить, почему материнское сердце чует беду. Вскоре после праздника заныло оно у Ирины Викторовны, она старалась не отходить от телефона, постоянно бегала к почтовому ящику. 19, 20, 21 марта встревоженные родители звонили в часть. Дежурные офицеры сухо отвечали: "Не положено к телефону звать", "Вызывайте сами на переговоры": "Понимаете, - дрожит голос отца, - все эти дни, с 14 марта, Максим лежал в госпитале, а нам откровенно врали". Спасибо девушке, с которой рядовой Вершков познакомился во время службы, - она, чудом узнав о произошедшем, сообщила в далекий от Владивостока город.

Передо мной две справки из воинской части, выданные для представления в госпиталь. Одна, без штампа, свидетельствует о травме, полученной во "внеслужебное время и не связанной с исполнением военной службы". Во второй говорится, что травма получена во время "прохождения военной службы при исполнении обязанностей". Обе подписаны командиром части Анатолием Демченко, причем в первой зафиксирован день получения травмы 12 марта, а во второй 9 марта. До чего же, мягко говоря, неловко за отцов-командиров.

...Пока мальчишки были маленькими, Вершковы удивлялись, почему сыновья называют маму и папу на "вы", ведь их этому никто специально не учил, радовались, что не слышали от мальчиков ни одного грубого слова. 27 марта родители увидели в палате госпиталя другого человека - "украшенный" не зажившими еще ссадинами и синяками, парень, невнятно пытаясь рассказать о произошедшем, употреблял ненормативную лексику. Ирина Викторовна коротко прокомментировала: "Я была в шоке". О том, что стало с родителями, когда они узнали, как избитого сына прятали под кровать, как он сбежал от мучителей, как только благодаря умному и честному врачу ребенок наконец оказался в соответствующем отделении госпиталя, можно в подробностях не рассказывать, - любой нормальный человек легко это представит. Но приведу одну маленькую деталь: в распечатке, полученной от компании сотовой связи, указано, что 11 марта (Миша лежал в казарме в тяжелом состоянии) с его мобильника звонили в Ростов-на-Дону, Рязань и больше всего во Владикавказ.

Наверное, до конца жизни будут теперь супруги помнить о том, что попавший сначала в санчасть сын был обвинен медиками в желании "откосить" от армии. "Ему ведь только успокоительные уколы делали, говорили, чтоб перестал притворяться, - вновь дрожит голос Николая Петровича, - но ведь сын после окончания технического университета сам, добровольно, явился в военкомат, хотел отдать стране свой воинский долг". Мне не раз уже приходилось сталкиваться с тем, что родители пытаются провести собственное расследование. Вершковы тоже отправились в часть, где служил Михаил. Встретили их там холодно. "Я в это время в отпуске был, так что подпись на первой справке не моя, - объяснил командир, - к тому же ваш сын неадекватно отреагировал на сделанное ему замечание". Николай Петрович признается, что не сдержался, здорово накричал на человека, который обязан отвечать за наших мальчишек. Удивительно, но тот не возмутился, а даже предложил пожить пока в санчасти. Правда, забыв предупредить, что там лежит с ОРЗ младший сержант Быков. "Хорошо, что, только выехав оттуда, я об этом узнал, - говорит мой собеседник. - Можете представить, что было бы?". Могу и, честно говоря, не осудила бы отца. Как не осуждаю и мать, которая кричала: "Покажите мне этих подонков!". Офицеры же в ответ кричали на отчаявшуюся женщину: "Не смейте их оскорблять до суда!". Действительно, только суд сможет установить вину военнослужащих. Но почему доблестные офицеры не хотят представить на месте Миши собственных сыновей?

Справедливости ради должна сказать, что родители благодарны офицерам из штаба ТОФ и штаба тыла, следователю и врачам госпиталя - все эти люди отнеслись к супругам Вершковым уважительно и понимающе. Сейчас проводится служебное расследование, затем состоится суд. Но думается, что и по окончании этой печальной истории у Ирины Викторовны и Николая Петровича останутся те же вопросы, которые они задавали при нашей встрече. Почему оказалось возможным "принародное" избиение, почему сыну своевременно не оказали помощь, почему держали в санчасти и обвиняли в притворстве? Почему начальник санчасти "не разглядел при плохом освещении" многочисленные синяки и ссадины? Почему царило всеобщее безразличие, когда Михаил погибал? И как теперь отпустить на службу младшего сына? Может быть, нужно сделать все возможное, чтобы он туда не попал?

Детектор в помощь

Люди в погонах дотошно выспрашивали родителей, не попадал ли их сын в аварии, не получал ли травмы. Подобное мы уже проходили - как известно, тот самый Сычев, о котором знает вся страна, лишился обеих ног только потому, что "страдает наследственным заболеванием". Вот и Вершковым говорили, что Михаил "сам упал и ударился, в результате чего возникли тяжелые последствия". Ну а уж если и раньше травма была...

Кто и что спасет нашу армию и наших мальчиков? Военные утверждают, что возвращение гауптвахты изменит ситуацию к лучшему. Возможно, им ведь виднее. А начальник генштаба ВС РФ Юрий Балуевский убежден, что один из способов борьбы за дисциплину - детекторы лжи, которые помогут выявить среди новобранцев наркоманов, алкоголиков, людей, склонных к насилию и суициду. Большой чин, правда, забывает, что каждый такой полиграф стоит не меньше пяти тысяч долларов, а нужно их как минимум две тысячи. Сначала я подумала, что лучше бы эти деньги направить на увеличение зарплаты военнослужащих, а потом засомневалась - даже получив прибавку, вряд ли младшие офицеры будут дневать и ночевать с солдатами-матросами, вряд ли начнут заступаться за новобранцев. Создается впечатление, что в закрытом мужском коллективе армии абсолютно всем на всех наплевать. И ничего не изменится даже после того, как призывать начнут лишь на один год. Михаил после окончания вуза тоже должен был прослужить только 12 месяцев, но уже через четыре искалеченным попал на госпитальную койку.

P. S. Ирина и Николай Вершковы, поведав свою тяжелую историю корреспонденту "В", неожиданно перезвонили через несколько дней: "Нам не советуют предавать этот случай огласке, ведь сыну еще служить в той же части". Получается, что мы боимся собственной армии, а родители готовы рассказывать правду, только потеряв своих сыновей. Тем не менее понимаю опасения этих людей, поэтому в материале все фамилии изменены, а сделанные фотографии отложены в дальний ящик. Но история на этом не закончилась, еще будет суд, о котором наша газета непременно расскажет.

Автор: Галина КУШНАРЕВА, Василий ФЕДОРЧЕНКО (фото), "Владивосток"