С того света...

- Куда едем? Симпатичный микрорайон, люблю туда народ возить, окна светятся вдоль дороги по-домашнему так... Вы скажите, если хотите ехать в тишине. Просто весь день за баранкой, молчать иногда тяжеловато. Не мешаю? Спасибо. Знаете, я не с каждым пассажиром разговоры завожу. Только с хорошими людьми. Вы зря улыбаетесь, я серьезно. Недавно вот женщину вез. Вроде хорошо одета, прическа такая, большая, словом. Солидная. А словом с ней перемолвиться не хочется. Едем, дорога - яма на яме. Не сдержался, ругнулся, говорю: что ж такое, большой город - столица края, а такое безобразие на дорогах. Как она начала кричать! Вы, неруси, понаехали, не нравится - мотайте в свою черномазию назад, нечего хаять тут Россию... Я ее высадил. Прямо на полдороге остановился, сказал - вы злой, нехороший человек, вылезайте, никуда вас не повезу. Ну не совсем уж так вежливо, конечно, но примерно. Диспетчеру при ней позвонил: хотите - увольняйте, заказ выполнять не буду. Ох, она кричала, женщина эта, с полчаса в машине, чего только мне не сулила, как только не угрожала. Потом вышла и ушла. А я все это время, пока она кричала, маму вспоминал.

Да, я, сами видите, не блондин, отец у меня русский, но смуглый, говорит, в роду южане были, а мама - молдаванка. Черные косы, глаза черные - про нее в деревне нашей на Урале говорили, что колдунья. Всерьез говорили. Она травами нас с братьями лечила, медом, в речке зимой купала...

Хороший вечер, правда? Морозец легкий, хрустит, но не кусает, мама моя так часто говорила, когда нас с братьями на Рождество отправляла колядовать. Вы колядовали хоть раз? В деревне это просто. Тулупчик потеплее, валенки, и - "пришла Коляда накануне Рождества!!!". Все знают, в каком доме угостят вкусным, а в каком - могут и дверь не открыть. Мама говорила, что стучаться надо ко всем, потому что в Рождество случаются чудеса. Мы-то, пацаны, ее слушать слушали, но не верили. Дураки были.

Вы в чудеса верите? Настоящие? Нет. Зря. Потому что я вот - мертвец. У меня даже могила есть. С моим именем.

Из деревни в город мы переехали, когда мне 15 лет было. Ох, трудно я входил во все эти городские порядки и привычки. Старшие братья только от глупостей и удержали. В секцию спортивной стрельбы меня записали, вот где я к оружию душой прикипел. В школе высидеть не мог, в тир мечтал поскорее, а лишить тренировки - это самое худшее было наказание. Я даже учиться без троек стал, чтобы мама не наказывала и отпускала. Маме, кстати, секция эта не нравилась. Она вообще оружие не любила и боялась. Ну да разве на материнские страхи кто внимание обращает - в 15-то лет? Мастером спорта я буквально через год стал, на соревнования ездил, медали, кубки, грамоты.

Собственно, кабы не стрельба эта... Когда в армию пошел, сразу не понял, почему мои документы с таким интересом изучали и зачем направили в отдельное подразделение. Только когда слово "снайпер" услышал, дошло... Тогда первая чеченская только планировалась.

Про войну я вам много рассказывать не буду. Я не люблю про это говорить. Кто скажет, что там не страшно, тот врет. Или дурак и никогда на войне не был. Маме я часто писал, как только мог. Врал, конечно, изо всех сил. А она с ума сходила, потому что слухами земля полнится. Что бы там ни говорили по телевизору про то, как все круто.

Знаете, там все не так - на войне. Жизнь идет, словно ты спишь и думаешь, когда же этот кошмарный сон кончится, а он все длится. Вроде дни считаешь, а когда ТАМ я вспомнил, что скоро Новый год и Рождество, - удивился. Разве ТУТ может быть Рождество? Оно сюда не придет, оно в другом мире... Впрочем, узнать, как бывает Рождество на войне, мне была не судьба. Накрыло нас в декабре, в самом начале, меня и еще 12 ребят. В мелкое крошево посекли, можно сказать. Я это вспоминать даже не то чтобы не хочу - не могу. Какие-то куски в голове всплывают - крики, кровь, боль. И тишина потом. Долгая-долгая тишина...

Похоронку - ну как на той войне, с фашистами - мама на меня не получала, конечно. Но когда ей позвонили из военкомата, она как стояла с телефоном, так с ним на пол и стекла по стене. Отец вышел - а она как солевой столб. И трубку в руке держит, а на ней - трещины. Пластик лопнул. Вы верите, что женщина может так его сжать? А я видел потом эту трубку...

Хоронили меня в цинковом гробу, как мама ни просила - не открыли. Сказали - там тела нет, только кусочки, что собрать удалось. Братья рассказывали, она не плакала, только гроб гладила и шептала: "Сыночек, сыночек...". А отец от слез дороги не видел. Зима на Урале злая, опускали меня в мерзлую землю, под самый Новый год... Ну не меня, конечно.

Я в то время в госпитале в коме лежал. Что там где напутали армейские чины - не знаю. Только когда мама меня хоронила, я под капельницами, утыканный, в детство свое возвращался. Да, я помню, что видел, пока был в коме. Нет, не тот свет, как многие говорят. Я деревню видел, маму, братьев. И Рождество. Колядки пел и ангела рисовал - на большом белом листе. Точно знал - когда его дорисую, все будет хорошо. У ангела были красивые крылья и черные косы. Как у мамы.

Пришел в сознание я после Нового года. Первые дни только бесконечную боль помню. И что руки-ноги у себя посчитал. Когда понял, что все на месте, заплакал...

7 января нам телефон принесли в палату. Родным позвонить. Набираю номер - руки трясутся. Мамин голос сразу даже не узнал, треснутый он какой-то.

- Мама, - говорю, - мамочка, это я, Саша!

"Как вам не стыдно, - слышу в ответ, - молодой человек, так жестоко шутить". И - короткие гудки.

Я опять набираю, ничего понять не могу, кричу: "Мама!!! Мама!!!", а в ответ крик надрывный: "Сердца у вас нет, не звоните сюда!" - и снова гудки. Плачу, голос хриплый, ребята вокруг столпились, ничего не понимаю, снова звоню - отец подходит: "Что ж ты, сволочь, людей изводишь!!!!". Голова горит, я уже только плачу, ничего сказать не могу...

Мама меня все-таки узнала. Выхватила у отца трубку и закричала. Через сутки она была уже в госпитале. Как летела, как искала, как добивалась - это только она вам может рассказать. Но мама вспоминать об этом не любит. Зато с тех пор говорит, что не было у нее в жизни счастливее того Рождества, когда позвонил сын с того света...

Потом был суд - признавали меня живым. И на могилу свою я сходил. Помянул того мальчишку, что лежит вместо меня. А кто там похоронен - так и не узнал: Может, его мать до сих пор думает, что сын жив, только без вести пропал?

О, да мы почти и на месте. Налево поворот, верно? Ну спасибо вам за компанию, за разговор. Вечер-то какой хороший, Сочельник на дворе. Да, еще три-четыре рейса - и поеду домой. У нас мама гостит, пойдем с ней к соседям - колядовать. Счастливого вам Рождества!

P. S. В основе сюжета - реальные события.

Автор: Любовь БЕРЧАНСКАЯ, "Владивосток"