Красный день октября

Так уж получается, что приходится возвращаться к прежнему разговору - примирению и согласию (см. "В" от 7 октября, "Дозированное примирение". - Прим. авт.). Но сначала хотелось бы поблагодарить коллег из других СМИ, заметивших публикацию. Возражения, правда, не во всем корректны, но...
Как говорится, пиар лишним никогда не бывает.

Повод же к продолжению разговора самый что ни на есть подходящий - главная дальневосточная годовщина. 25 октября 1922 года войска Народно-революционной армии вошли во Владивосток, знаменовав тем самым окончание иностранного присутствия и гражданской войны. Без малого 70 лет мы знали, что это было "освобождение Дальнего Востока от белогвардейцев и интервенции". Нынче - иные времена, другой режим. Прошлое теперь предстает как в зазеркалье, другие превалируют оценки, другие персонажи главенствуют на исторической авансцене. Теперь все то, что еще вчера именовалось "сбрасыванием в море остатков белогвардейщины", сегодня - исход. Вон даже крест в их честь воздвигли на острове Русском - именно он был последним пристанищем на родной земле 10 тысяч наших соотечественников, навсегда уходивших на чужбину. Церемония освящения креста была чинной и возвышенной, при большом стечении гражданского люда и служивых. Гремели залпы торжественного салюта, командующий Тихоокеанским флотом адмирал В. Федоров и владыка Вениамин двинули проникновенные речи:

Между тем каждая такая акция, а последняя в особенности, вызывает у определенной части населения совсем иную реакцию - неприятия, раздражения и даже злобы. Делать вид, что ничего особенно не происходит, по меньшей мере неразумно. Нас же так и тянет в крайности. Раньше - в левую, теперь - в правую. Наверное, пора в оценках прошлого избавиться от плакатно-пропагандистских штампов. Их, несогласных, понять можно: сначала кормили сказками про светлое коммунистическое будущее, теперь рисуют реалии не менее светлой капиталистической действительности.

Вопрос о примирении и согласии актуален был во все времена. Даже неистовый Ленин сознавал это. Не верите?

Едва только солдаты армии Уборевича вошли 25 октября 1922 года во Владивосток, как вождь шлет экстренную телеграмму председателю Совета министров Дальневосточной республики: ":Красная Армия сделала еще один решительный шаг К ПОЛНОМУ ОЧИЩЕНИЮ ТЕРРИТОРИИ РСФСР И СОЮЗНЫХ С НЕЙ РЕСПУБЛИК ОТ ВОЙСК ИНОСТРАНЦЕВ-ОККУПАНТОВ (выделено корр. "В"). Занятие Народно-революционной армией ДВР Владивостока объединяет с трудящимися массами России русских граждан, перенесших тяжкое иго японского империализма:".      

Как видим, о белогвардейцах - ни слова. Как будто их и не было. Были же, по Ленину, просто "русские граждане". Почему ж вождь, до того поносивший почем зря этих самых белых, в своем ключевом, можно даже сказать, программном послании их не заметил?

Остается предположить, что до главного архитектора пролетарского государства наконец-то дошло, во что вылилась невиданная братоубийственная война, и он сделал попытку хотя бы сгладить острые углы противостояния - о примирении в той обстановке, конечно же, не могло быть и речи. Но классовое противостояние достигло уже той точки кипения, что гегемон просто не слышал голос вождя, а вскоре после его смерти адепты классового учения превратили ленинский призыв в хорошо известное нам еще из школьных учебников клише "освобождение от белогвардейцев и интервентов".

Тема примирения - модная, животрепещущая и, стало быть, конъюнктурная. Времена-то рыночные, деловые - все продается, все покупается. Вот и мы становимся свидетелями невиданного явления, в чем-то даже кощунственного.

Началось много лет назад, в самый разгар "горбатой" перестройки. Один мой знакомый, назовем его условно Горожанин, вдруг воспылал желанием к путешествиям, причем морским и непременно дальним - решил пройти маршрутами великих первопроходцев. Дескать, надо поддерживать преемственность поколений, воспитывать молодежь на славных традициях. Ранее никаких таких пристрастий к "отеческим гробам" за Горожанином не замечал, а тут вдруг приятель раскрылся с неожиданной стороны. Не скрою: искренне порадовался тогда за человека. А потом вдруг узнаю - как только "первопроходец" оказался за "бугром", тут же все бросил, осел в заморской стране, дело открыл.

Увы, это далеко не единичный подобный случай. Некто под предлогом научных и прочих изысканий пристроил в зарубежные фирмы и вузы своих родственников, кто-то сам с домочадцами засобирался. А как наставительно глава одного из районов Владивостока поучал общественность на предмет "верноподданнических" чувств - и где он теперь? Куда подевались другие перестройщики и реформаторы, переписчики истории? Это они затыкали оппонентам рты на митингах в 90-м и 91-м, а затем под шумок перебирались в Веллингтон и Сидней, Ванкувер и Сан-Франциско:

Нет-нет, я ничего не имею против смены места жительства. С нас достаточно пресловутой поправки Джексона-Веника. Пусть едут куда хотят и куда глаза глядят. На дворе, слава богу, не время "железного занавеса". Но тихо и без спекуляций на святом!

Странно даже получается. Истово крестимся, глотки дерем за "неделимую и единую"", призываем к примирению, требуем каяться, а сами втихаря, извините за сленг, сгущенку лакаем.

Ладно, в 22-м изгоняли, выталкивали. А теперь-то кто в шею гонит?

Автор: Владимир КОНОПЛИЦКИЙ, "Владивосток"