Цейлонский дневник

Когда произошла катастрофа в Юго-Восточной Азии, среди тех, кто в Приморье первым откликнулся на трагедию, были главный режиссер театра им. Горького Ефим Звеняцкий и исполнительный директор кинофестиваля стран АТР «Меридианы Тихого» Александр Далуда. Узнав номер специального счета, они перевели деньги в Шри-Ланку. Следом на счет наиболее пострадавшей индонезийской провинции Ачхой ушли деньги от Фазила Алиева, главы судоходной компании «Римско».

...Зимой в Таиланде на каждом заборе висели призывы к волонтерам: «Требуются врачи, медсестры, санитары...». Собираясь на Цейлон, я начала подыскивать доктора, владеющего английским свободно. Мне порекомендовали нейрохирурга Родиона Горбаренко, а ректор Морского государственного университета Вячеслав Седых обеспечил его экспедицию в Шри-Ланку.

Если бы меня сейчас спросили, волонтеры какой профессии нужны на Цейлоне, я бы убежденно ответила: журналисты. Ибо кто-то должен рассказать о том, что происходит в несчастной стране и что может произойти вскоре.

На Цейлоне развивается долгосрочная гуманитарная катастрофа. Страна - на втором месте по силе разрушений и количеству жертв после цунами. Хуже только в Индонезии. Мне есть с чем сравнивать. Уже через пару недель после катастрофы побережье Таиланда превратилось в огромную строительную площадку. В работе участвовали тысячи тайских и иностранных волонтеров. Для иностранцев-добровольцев рабочий день длился 12 часов, для тайцев - по крайней мере тех, с кем я работала, - с 5 утра до 23.

Уже в феврале Таиланд отказался от иностранной финансовой помощи, пытаясь самостоятельно справиться с последствиями цунами.

Цейлон же оставляет впечатление, что землетрясение произошло вчера. На сотни километров - палаточные лагеря людей, лишившихся крова. Но если близ Коломбо они сыты и мыты, то в 300 километрах к востоку - пустыня среди джунглей, усеянная временным парусиновым жильем.

Отель «Цунами»

...От него остался один указатель. Говорят, что до 26 декабря местные жители не знали значения слова «цунами» - так себе, что-то иностранное, с морем связанное. Теперь указатель торчит как надгробный памятник у лазурного побережья. До столицы - 300 с лишним километров.

Очередь к русскому доктору выстроилась у штабной палатки. Прием шел в уцелевшей бамбуковой хижине. Переводчик Кевин разводит руками: «Красный Крест поставляет только воду... Плохо с едой».

- Когда последний раз здесь был врач?

- Был местный, но после цунами он уехал, - Кевин показал на домик с медицинской символикой...

...На циновке - молодая, безучастная женщина. Жалуется «на живот». Выясняется... отит. Температурит.

- В госпиталь, - наш доктор выписал направление, а голландка Эстер Ланда - волонтер-координатор - взялась за мобильник: нужна машина.

У других очередников менее тяжкие страдания: чесотка, вши, аллергия, экзема.

На соседней улице снова очередь, едва останавливается машина. Паренек, похожий на Маугли, ждет приема. Едва доктор прикоснулся к мальчишке, чтоб осмотреть, тот рухнул в обморок.

- Не ест, не пьет уже несколько дней, - объяснили соседи.

- И этого в госпиталь. Истощение. Ангина.

- Я уже звонила в Ампари: врач-лор есть только в Коломбо... - Эстер снова взялась за сотик.

За тканевой занавеской - молодая женщина, по первому взгляду давно находящаяся в «декретном отпуске». Абсолютно очевидно, что ее недуг далек от нейрохирургии. Доктор окликает Эстер буквально через минуту:

- И эту в стационар срочно. Замершая беременность.

Пока спаивали жаропонижающее лекарство пареньку, голландка наконец уладила дела по телефону:

- О’кей. Машина есть. Сегодня же везем всех троих в столицу.

- За 350 километров?

- Здесь нет специалистов и не будет.

- А Красный Крест?

Девушка усмехнулась и оставила вопрос без ответа.

Кевин подводит бабулю: ноги болят. Пока доктор подбирает ей гель, та доверительно шепчет через переводчика, что-де предпринимала попытку суицида...

А в это время муж пациентки, которой не суждено стать матерью, сидел на пальме и пилил сук. Это был гонорар доктору - с десяток оранжевых (они здесь считаются элитных сортов) кокосовых орехов.

Женщины в песках

Чем дальше от столицы, тем чаще вспоминаются сюжеты и образы Камю и Сартра, Хемингуэя и Кобо Абэ.

Водитель написал в блокноте латинскими буквами название лагеря «3d miss Post». Я в скобках приписала «Лагерь экзистенциализма». ...Здесь - типичный жанр. Пограничные состояния... поток сознания... безбытность... еще не смерть, но уже не жизнь. От моря далеко, далеко от жилья. Степь. Одно дерево и сарай. Десяток палаток. Песок и ветер. Люди к машине не идут, а ползут: неопрятные, с ищущими глазами. Мухи. Пекло. Потом - толкотня и галдеж.

Под кроной единственного дерева - кучка женщин и детей: ищут друг у друга в головах и щелкают ногтями. Никаких признаков орудий труда. Никаких признаков пищи (паек подвозят).

Под сараем плачет слепая старуха: распухли ноги. Из четырех контейнеров с медикаментами расходуются главным образом обезболивающие. У деда, как предположил доктор, туберкулез. Дед зашелся в кашле - и руку к контейнеру: «Дай». Но иностранные врачи могут назначать антибиотики только при специальном разрешении властей. В этой глуши нет даже голландской девушки Эстер, чтобы отправить несчастного в больницу.

...Два часа на 35-градусной жаре. Словно весь личный состав лагеря решил пройти диспансеризацию. Мальчишка лет 10 давится витаминами, засовывая их в рот пригоршнями. Едва отняли.

Две активистки вручили мне листовку, шепнув: «Это «тигры» прислали». Неподалеку отсюда, говорят, проходит условная демаркационная линия, отделяющая лояльную к правительству территорию от той, где могут базироваться «Тигры тамил-илама». И хотя после цунами между правительством и «тиграми» было достигнуто перемирие, проезд через блокпосты разрешен строго по административным пропускам, а иностранцам он и вовсе «не рекомендован». Можно только представить, как без посторонней помощи живут те, до кого не доходят гуманитарные конвои.

...Дети облепили машину: «Дай!». Из рюкзаков уходят ананас, банка консервов, хлеб для тостов и пачка сока. Слепая старуха давит гель на распухшую ногу, и песок шелестит под ее пальцами.

На десятки километров - пыль, песок, палатки и черные пластиковые бочки с водой от всемирной организации Красный Крест.

Волонтеры

Те, с кем удалось встретиться, - из самых одержимых, кто здесь с декабрьских дней и понимает: уйдут они - и люди будут обречены.

Группу англичан на грузовике с овощами, водой и санитарными принадлежностями мы встретили на проезжей дороге. Мария, лет 60:

- Мы сюда приехали самостоятельно. Ни с какими организациями не связаны...

Эстер:

- Вообще-то я живу одна, но через месяц и мне нужно будет уезжать. Людей жалко. Никто не хочет работать, да и негде.

Хорошенькая Мишель приехала из Нью-Йорка. Специалист по работе с трудными подростками. Ушла в добровольцы, занимается психологической реабилитацией детей: игры, танцы, аттракционы...

Канадцы Памела и Джерри Породо в первые часы после трагедии организовали в своем агентстве в центре Коломбо комитет для добровольцев The Impact Aid Trust. Считают, что самая большая проблема Шри-Ланки сегодня - отсутствие достоверной информации и инертность местных властей.

Одними из первых наших граждан, прибывших в Шри-Ланку с гуманитарной миссией, стали российские буддисты.

- Когда в мире случаются трагедии и гибнут люди, границы и расстояния перестают существовать. Жители Осетии никогда больше не останутся равнодушными к чужому горю, - заявил сразу после трагедии в Азии председатель общественного комитета Беслана Майарбек Тулаев. - И бывшие заложники, и родственники погибших во время теракта перечислили миллион рублей в фонд помощи пострадавшим от цунами.

Два мира - две системы

Казалось бы, два близких государства, общий климат и общая беда. Но как по-разному из несчастья выходят две страны: Таиланд и Шри-Ланка.

Если первая бросила все национальные ресурсы на ликвидацию последствий катастрофы, то островной Цейлон словно замер в ожидании: «само рассосется».

Проехав полстраны, я насчитала десятка полтора свежих щитосборных домиков, несколько новых туалетов «очкового» типа. Видела также два бульдозера на дистанции километров в 200 друг от друга, бетономешалку и, кажется, грейдер...

Однако самое удручающее: сотни тысяч людей сегодня ничего не делают и делать не собираются. Выходит, уже три месяца они ждут у моря погоды, получая скудный паек из риса, сахара и орехового масла, утопая во вшах, ругая правительство и международное сообщество...

Человек быстро привыкает к хорошему. Но и опускается он также скоро. Тогда не хочется работать, мыться, менять белье...

Еще накануне Рождества в регионе был пальмовый рай. Сегодня на Цейлоне песок, фундаменты отелей и рыбацких хижин и нескончаемые палаточные кварталы. Таиланд же уже принимает туристов. Это особенности национального самосознания? Или два мира - две системы? Шри-Ланка - социалистическая республика, где коммунисты - влиятельная сила.

Жизнь продолжается (вместо эпилога)

Впрочем, «каждый выбирает по себе: женщину, религию, дорогу». Может, апатия властей и приведет людей к поступку. Жизнь-то продолжается.

В районе Хамбататы вижу двухэтажный полуразрушенный дом: крыша свалилась на балкон, стены без окон, без дверей. На бывших подоконниках сидят куры. На стене, обращенной к дороге, аршинными буквами на свежей ткани кокетливо выведено «Sale».

...В одном из палаточных городков ланкиец лет 50 настойчиво требовал докторского приема, расталкивая старух и детей. Ушли в сарай. Закрылись. Через минуту выходят оба.

- Извини, отец, «Виагры» нема, - грустно развел руками доктор и выписал мужику направление к урологу, к которому скорым шагом можно за неделю добраться.

Владивосток - Бангкок - Коломбо

Автор: Валентина Воронова, специально для «В»