Мужская работа

В гостях у приморских милиционеров, охраняющих закон в Чеченской республике, побывал корреспондент «В»

Рыча мощным мотором, многотонный «Урал» пробирается между бетонными блоками контрольно-пропускного пункта - на скорости не проскочишь. Сидящий рядом офицер включает комплекс «Пелена», не дающий радиоуправляемым фугасам исполнить свое смертельное предназначение. Мобильный телефон можно выключать: сеть безнадежно потеряна. За пуленепробиваемыми стеклами - Чечня.

Кажущиеся отсюда такими спокойными Северная Осетия и Ставрополье остались позади. Между тем даже на улицах тылового Моздока, откуда мы выехали в Чеченскую республику, бронетехника и люди с автоматами уже давно никого не удивляют. Мы - это двое представителей УВД Приморского края, прибывшие на Северный Кавказ с проверкой, и корреспондент «В». Первый пункт назначения - селение Мескер-Юрт, где уже несколько лет, сменяя друг друга, служат бойцы приморского ОМОНа - отряда милиции особого назначения.

В зоне «Ч»

Одного взгляда на «Урал» и «уазик» омоновцев достаточно, чтобы понять, в каких условиях приходится служить этим людям и их машинам. Толстенные, зеленоватые на просвет стекла, бронированный кузов, бойницы, в которые можно выставить ствол автомата, а в спокойное время - пустить сигаретный дым. Окошка-бойницы нет только у водителя. Но «ствол» и у него под рукой. В буквальном смысле - возле рычага коробки передач.

Без «Пелены» федералам передвигаться по республике не положено. Считается, что, подавляя радиоимпульсы метров на 50 в округе, она защищает бойцов от подрыва заряда взрывчатки с дистанционного пульта. «Запеленатому», конечно, спокойнее. Однако за годы «фугасной войны» бандиты научились страховаться - подавать сигнал по проволоке. Да и от обстрела из «граников» (гранатометов) никакая «Пелена» не спасет. Так что, возможно, это в том числе и психологическая защита. Тоже не последнее дело в «горячей точке».

Пейзаж, как ни странно, показался мне почти приморским с поправкой на мягкую кавказскую зиму (даже в середине февраля не редкость зеленая травка). Однако внимательный взгляд после пересечения административной границы Чеченской республики сразу подмечает изменения: над железной дорогой исчезла контактная сеть для электровозов, и проходящие поезда отчаянно дымят. Вдоль шоссе тянется нитка газопровода, на которой то и дело еще мелькают предвыборные надписи. В основном - политкорректные, за Алу Алханова, избранного президентом Чечни после гибели Ахмата Кадырова на грозненском стадионе. На проплывающих мимо сельских кладбищах далеко видны длинные шесты - так отмечают могилы неотмщенных кровников.

Наши мобильники потеряли сеть не только из-за «Пелены». Еще недавно в Чечне вообще не было сотовой связи, однако теперь здесь прописался «Мегафон». Но не без заморочек: работают только местные сим-карты, которые не так-то просто раздобыть. Их продают только здешним жителям, и вечный дефицит привел к ажиотажу, вследствие чего карту вместо номинальных 650 рублей продают за 2,5-3 тысячи. Говорят, пока это неизбежно: немногочисленные станции не могут справиться с нагрузкой. Стоит выехать за пределы Чечни - и словно возвращаешься к цивилизации: в близлежащих областях и республиках все телефоны работают нормально, в режиме федерального роуминга.

Дороги - не фонтан, сплошь в асфальтовых заплатках. После часа такого пути «мягкое место» перестает быть таковым, но комфорт - дело десятое. Здесь автомобиль - не роскошь и даже не только средство передвижения, а огневая точка на колесах. Опыт показывает, что именно передвижение по Чечне наиболее опасно. На «вертушках» личный состав после ряда трагических аварий уже не перевозят, остаются автоколонны и бронепоезда. Которые тоже периодически подрывают.

Война войной, а баня по расписанию

В Мескер-Юрте Шалинского района Чечни наши земляки «прописались» давно и по праву могут считаться постоянными жителями (с поправкой на регулярные пересменки): база приморского ОМОНа в Мескер-Юрте существует с конца 1999 года. Да и новичков здесь раз-два и обчелся: большинство бывали в «горячих» командировках не по разу и не по два. Сегодня здесь служат 45 бойцов, заступивших на смену в октябре. Домой, значит, уже в апреле. Плюс серьезного вида пес, натренированный на тротил (а также, говорят, чеченцев, в какую бы одежду они ни облачались), и кошка с домашним именем Катя. Вот и все обитатели ПВД - пункта временной дислокации. Кто там первым заметил, что нет ничего постояннее временного?

ПВД омоновцев - это небольшой городок, защищенный со всех сторон от постороннего взгляда и выстрела: бетонными
плитами, мешками с песком, толстыми бревнами, маскировочной сеткой, огневыми точками, минными и проволочными заграждениями. Внутри бросается в глаза гигантская надпись «Приморье» - здесь, на плацу, проходит построение. В центре - жилое помещение (с телевизором и видеомагнитофоном), рядом - штабной вагончик, компактный спортзал под навесом, в огромной армейской палатке с каркасом - столовая. Жизненное пространство организовано предельно просто и рационально, продумана каждая деталь - от линии обороны до уборной. «Все своими руками!» - с гордостью говорят омоновцы. На то они и «особого назначения», чтобы при необходимости быть плотниками, авторемонтниками и банщиками. Здесь даже откармливают собственных поросят - ни дать ни взять деревенский хутор. Вот только в основное время «хуторянам» приходится выполнять другие, совсем не хозяйственные задачи.

Чтобы сменившиеся с контрольно-пропускного пункта омоновцы могли сразу смыть дорожную пыль, на базе почти постоянно топится баня. Распарившись, из нее можно выйти и сигануть в мини-бассейн с лечебной радоновой водой, известный далеко за пределами Мескер-Юрта (после баньки и радоновой ванны корреспондент «В» спал таким безмятежным сном, что даже не слышал предутренней стрельбы). «Спецводу» бойцы берут из природного источника километра за четыре. Обычная, для питья и хознужд, - ближе. Сначала омоновцам привозили воду жители Мескер-Юрта (перед сделкой демонстративно выпивая кружку - мол, неотравленная), но позже эту практику прекратили бандиты, пригрозив водовозам репрессиями. Пришлось договариваться с военными, а потом нашлось другое решение - прочистили заброшенную скважину неподалеку. Можно было ее пробурить и прямо на территории ПВД, говорят омоновцы, но это стоит недешево. Лишних средств в отряде нет: чего стоит ремонт автомобилей или протекающей крыши казармы, пусть все это делается и своими руками, которые, как и головы, у наших ребят на месте. Поэтому очень кстати пришлись 30 тысяч рублей, которые мы привезли в ОМОН от Законодательного собрания Приморского края. На торжественном построении также были вручены почетные грамоты, подписанные начальником УВД края Николаем Вачаевым. Их получили младший лейтенант милиции Евгений Кривогин и старший сержант Темур Назаралиев. Кроме того, благодарностей от генерал-майора милиции Вачаева удостоились старший сержант Денис Карачев и сержант Сергей Данилов. А благодаря настенным календарям и прочим сувенирам Приморья в Мескер-Юрте стало немного больше.

Отрядом приморского ОМОНа в Мескер-Юрте командует подполковник милиции Александр Калистратов,
профессиональнейший офицер с большим опытом «ичкерийских» командировок. «Последний раз пункт временной дислокации обстреливали в ночь с 1 на 2 января из подствольников», - буднично говорит он. К 23 февраля, годовщине депортации чеченцев, омоновцы ждали, так сказать, плановых «головняков». Но расслабляться нельзя ни на минуту. При этом корреспондент «В» совершенно не заметил, чтобы кто-нибудь строил из себя героя или, напротив, паниковал.

База приморцев в Мескер-Юрте расположена совсем рядом с трассой. В этом есть своя опасность - ПВД можно обстрелять с дороги прямо на ходу, что и бывало. Как рассказывают, проезжавшие мимо кадыровцы расстреляли магазины своих автоматов прямо из окон «Жигулей».

Люди в черном

Так называемые кадыровцы - тема отдельная и очень болезненная. Как говорится, либо правду, либо ничего. «Ничего» не получится - в сегодняшней Чечне кадыровцы уже стали притчей во языцех.

Сложно четко определить статус кадыровцев. Эта силовая структура создавалась в качестве службы охраны президента Чечни - еще Ахмата Кадырова. Ее возглавил сын Кадырова - Рамзан, с именем которого отряды кадыровцев связывают и теперь, хотя после гибели отца он успел стать первым вице-премьером республиканского правительства и неофициальным хозяином Чечни. Кадыровцы - это даже не чеченская милиция. Это гвардия вооруженных до зубов молодчиков (автоматы калибра 5,45 они презрительно называют «мухобойками», предпочитая проверенный 7,62), подчиняющихся только своему патрону. Чаще всего они ходят во всем черном. Никто особенно не скрывает того, что эти кадыровцы - бывшие (?) боевики, которым российская власть разрешила спуститься с гор и носить оружие легально. На такой шаг пошли в расчете на то, что часть бандитов будет нейтрализована и начнет бороться с ваххабитами, басаевцами и прочими «отдельными проявлениями международного терроризма». Это напоминает что-то из классики - про унтер-офицерскую вдову. Более того, приходилось слышать, что кадыровцы периодически меняются местами с боевиками, скрывающимися в горах: постоянно воевать невозможно, отдых нужен всем. Правда это или нет - утверждать не берусь, но служащие в Чечне силовики в один голос говорят, что именно с кадыровцами, а не с «классическими» боевиками (тем же Басаевым) связаны основные сложности. Они не признают над собой никакой власти и не расстаются с оружием. Между тем «линия» сегодня такая, что с кадыровцами не рекомендуется конфликтовать. Наоборот - нужно находить общий язык, а в случае трений активнее привлекать к разрешению проблем местных милиционеров.

Кадыровцев не любят даже сами местные жители. Их называют беспредельщиками, рассказывают, что именно кадыровцы промышляют коммерческими похищениями людей, «крышуют» незаконные нефтяные промыслы. Вот и разберись после этого, закончилась ли в Чечне война и если нет, то где проходит линия фронта.

В боевых условиях, но без «боевых»

Отряд приморского ОМОНа несет службу совсем рядом с пунктом временной дислокации - на контрольно-пропускном
пункте под номером 112. Надпись «Владивосток» на бетонных блоках со стилизованным морским якорьком видна за
километр - как-никак наши стоят здесь шестой год.

Шалинский район, расположенный к юго-востоку от Грозного, считается предгорным. Селение Мескер-Юрт между Аргуном и Шали - узловая точка в том смысле, что здесь пересекаются дороги, ведущие во все концы республики и дальше, в соседние регионы. Именно через Мескер можно выйти с гор на равнину и обратно. Недаром здесь еще недавно шли самые кровопролитные бои и жесткие зачистки. Оживленный перекресток, у которого расположен КПП-112, - очень важный, можно сказать, стратегический. Поэтому его и доверили приморскому ОМОНу, зарекомендовавшему себя как одно из самых профессиональных и боеготовных подразделений милиции из служивших и служащих сейчас на Северном Кавказе. Через Мескер-Юрт идет транспорт в Шали, Гудермес и Грозный, транзитом в Дагестан, Ингушетию, Северную Осетию и т. д. Если ночью можно проверять каждую машину, то днем ситуация сложнее: слишком велик транспортный поток. Тем не менее в местной комендатуре о наших омоновцах отзываются только хорошо.

Не последнее дело и налаженные ровные отношения с местным населением, без которых нормальная служба невозможна. Однако расслабление смерти подобно. Типичная утренняя картинка: по дороге медленно ползет «бэтээр», впереди которого идут боец с миноискателем и натасканная на взрывчатку собака. Это ежедневная инженерная разведка, до которой лучше не рисковать передвигаться по республике. А вдруг под асфальтом или на обочине за ночь появился замаскированный фугас? Бывают сюрпризы и похитрее - заминированный автоматный рожок, например.

Вместе с Александром Калистратовым мы идем от КПП к пункту временной дислокации. В луже натекшей из-под земли
воды - нефтяная пленка. В глаза бросается пустующая металлическая емкость от «самовара» - нелегального нефтяного заводика. На дворе еще февраль, и это радует: скоро пригреет, и начнется сезон знаменитой чеченской грязи. Впрочем,
некоторые ее прелести удалось ощутить и теплой здешней зимой. Неимоверно липкая грязь не желает отставать от обуви и буквально «наворачивается на чоботы весом хлеба в месячный паек» - не знаю, какую местность имел в виду поэт Великой Отечественной, но сказано точно.

О ежедневных «боевых» выплатах с некоторых пор пришлось забыть - официально война окончена, а поэтому и «боевые» наши милиционеры получают из расчета двух дней в месяц. Интересно, кто решил, что именно два дня в месяц здесь опасно? Даже в спокойные дни служба в Чеченской республике - удовольствие из экстремальных. Тем более когда командировка длится шесть месяцев. Только здесь по-настоящему понимаешь, что такое «мирная» еда и что такое женщина. И какая это роскошь - ходить без оружия и не искать под ногами «растяжек».

С другой стороны, представители краевого УВД Валерий Овчаренко и Андрей Семыкин привезли в Чечню трагические
известия - о милиционерах, погибших в мирном, казалось бы, Приморье. И новость о пресловутой монетизации льгот, от которой пострадала и милиция.

- Вот тебе и «оборотни в погонах», - невесело усмехается Александр Калистратов. - Дня не проходит, чтобы в выпуске
новостей не пнули милицию.

Битва с «самоварами»

По дороге в районный центр Шали обращаю внимание на стеклянные банки с прозрачной жидкостью разных оттенков,
выставленные на обочинах, словно связки лука в приморской Дмитриевке. Это так называемый конденсат - самопальный бензин неизвестного качества. Попадаются и «цивильные» АЗС. Названия соответствующие - «Муслимы» да «Магомеды». Топливо, по нашим меркам, дешевое.

Здесь, в Шали, на территории комендатуры внутренних войск дислоцируются бойцы приморского отряда милиции
специального назначения (сокращенно ОМСН, бывший СОБР - специальный отряд быстрого реагирования, поэтому ребят по старой памяти называют собровцами). Капитальных строений, как в Мескер-Юрте, здесь нет - девять приморских собровцев во главе с подполковником милиции Игорем Зиновьевым живут в палаточном городке, бок о бок с хабаровскими коллегами. Тем не менее минимальный комфорт, если можно так выразиться, возможен и здесь. В отдельной палатке даже оборудован спортзал со штангами и боксерскими грушами. Кстати, именно в этой точке приморские СОБРы стоят впервые. Так что обустраивать быт пришлось практически с нуля. Сегодня входящих в приморскую палатку встречает яркий плакат с тигром.

Из всех отрядов приморской милиции, нынче несущих службу в Чеченской республике, ОМСН должен вернуться домой
первым - шесть месяцев истекают уже в конце марта. Одних сменят другие. На территории комендатуры, конечно,
поспокойнее. Но на то он и милицейский спецназ, чтобы не сидеть на месте. Приморцы участвуют в различных
спецоперациях на всей территории Шалинского района. К примеру, уничтожают уже упоминавшиеся «самовары». На
официальном языке это называется операция «Чеченская нефть», в рамках которой «правоохранительные органы выявляют и пресекают преступления, связанные с незаконным производством нефтепродуктов».

Чеченские СМИ сообщают, что согласно достигнутому между президентом республики Алхановым и министром обороны РФ Ивановым соглашению уже к концу года на территории Чечни не останется  комендатур. Ни к чему, мол, эти учреждения со своими «слишком широкими» полномочиями, если в республике нет военного положения. К чему может привести такой шаг - пока не скажет никто. Да и сегодня многое непонятно.

- У нас под боком находится Читигов (Резван Читигов, известный «полевой командир» и торговец людьми. - В. А.), -
утверждал мне офицер в Шали, - но нам связывают руки, не дают его задержать или уничтожить. Тогда что мы здесь
делаем?

И правда, что? Чеченская республика ровно в 10 раз меньше Приморского края. Если бы у Москвы действительно было
желание справиться со «злыми чеченами, ползущими на берег», война бы давно закончилась. Или вообще не началась бы…

Погрузившись в уже знакомые машины ОМОНа, мы едем в Грозный. А вопрос остается открытым.

Мескер-Юрт - Шали - Ханкала - Грозный - Моздок -Владивосток

Автор: Василий АВЧЕНКО (фото автора), «Владивосток»