Жизнь после срока

В российских местах, не столь отдаленных, находится почти миллион человек

Народная мудрость гласит, что от сумы да от тюрьмы зарекаться нельзя. Люди, преступившие закон, были, есть и будут. Проблема в другом - искупив свою вину в заключении, вернутся ли они к нормальной жизни? И кто им поможет вернуться?

В Главном управлении исполнения наказаний мне сказали: «Поговорите в «Миссии Спасения», они ведут большую работу с бывшими заключенными». - «Опять какая-то религиозная организация?» - «Да. Но вы сами прекрасно знаете, как не просто попасть в наши учреждения. Эти люди проверены, мы с ними работаем не один год». Двусмысленность фразы о том, что за решетку попасть сложно, меня развеселила, но, конечно же, я поняла собеседников - документы журналистов, обратившихся за разрешением пообщаться с представителями «иного мира», проверяются не одну неделю. Поэтому без тени сомнения пошла к «проверенному человеку» - пастору «Миссии Спасения» Александру Якушенко. Респектабельный, слегка франтоватый, обаятельный, он с ходу огорошил: «Я знаю, как разговаривать с этими людьми, ведь сам не один год сидел». Первая мысль: «Ну вот, еще один бывший зек жить учит», через мгновение: «А какая разница?». Государство ставит цель - реабилитировать бывших преступников, мы все заинтересованы в том, чтобы у них не произошел рецидив, так не все ли равно, кто вернет их в норму? Может, сделают человека из того негодяя, который ограбил мою квартиру, и он больше ко мне не явится, может, перевоспитают хулигана, избившего мою подругу. По большому счету мне безразлично, верующий или неверующий и во что верящий человек приведет в порядок мозги и душу бывшего преступника, и сидел ли тот, кто учит теперь других.

Через центр адаптации «Миссии Спасения» с апреля 2004 года прошли 20 человек, на работу устроились 16, один учится сейчас на курсах бухгалтерского учета, семеро – на библейских курсах. Свадьбы отпраздновали две пары. По программе «Школьник» 40 ребятишек получили подарочные наборы. Помощь колониям оказана на 233 тысячи рублей. В финансировании программ активное участие принимают предприниматели Владивостока.

Наша организация буферная

Как рассказывает нынешний пастор, а в прошлом осужденный Александр Якушенко, жизнь в свое время вел он не слишком достойную, на самом дне побывал, что такое организованная преступность - знает не понаслышке, родным много печали принес. Друзей терял - кто вены вскрыл, кто повесился, другого палками забили, а иные в вечность ушли в результате употребления наркотиков.

К Богу он пришел в колонии, когда очередной срок отбывал. Покаялся и поверил. «А вы думаете, это просто - на зоне объявить себя верующим? - спрашивает. - К примеру, кто-то из столовой еду своровал, жить-то всем хочется. Я же ему в ответ: «Уважаю тебя, но есть не буду». На зоне не ломать с близким пайку - это серьезно. Мне сразу: «Ух, как запел! А сам за что сидишь, святоша?». Берешь в руки Библию - будь готов к тому, что над тобой весь барак будет насмехаться. Так что это не показуха, а серьезное решение». Он принял решение и теперь говорит, что Бог серьезно изменил его жизнь. Александр бросил пить, курить, бунтовать, понял, что никто не виноват в его падении. Отучившись в Библейской школе, получил разрешение проповедовать. Прошел через такие тернии, что многим не под силу, но выстоял. И теперь рассуждает так: «Может, вам покажется странным, но я уверен, что среди осужденных много потенциальных патриотов. Ведь кто такой патриот? Это человек, способный на поступок. Сейчас он одержим воровской идеей, но ее можно заменить на идею созидательную. Эти люди способны на отчаянные поступки, и это надо разумно использовать».

Александр говорит, что их миссия - своего рода буфер между колониями и церквами. Их организация приглашает все церкви начать духовную работу с заключенными. Конечно, это не просто. Нет смысла, приехав в зону, совать всем в руки Библии. Кроме насмешек, ничего в ответ не услышите. Члены миссии поступают по-другому - организуют в колониях футбольные матчи, в которых меряются силами осужденные и гости, проводят шахматные турниры. Сначала им кричат: «Святоши!», а потом за чаем с конфетами и печеньем, привезенными в подарок, постепенно начинаются задушевные беседы. «Мне 42 года, - говорит Александр, - с 32 лет я по доброй воле хожу в тюрьму. Мне что, деньги за это платят? Уверяю вас, нет. Для всех нас это волонтерская работа - зарабатываем мы в других местах. Но это мое решение - помогать людям. Пусть я не очень религиозен во внешних моментах, но верю в душе, и передаю свою веру тем, кто в ней нуждается. Я вижу результат своей работы. От этого жизнь приобрела смысл».

Сейчас «Миссия Спасения» проходит перерегистрацию - их сфера деятельности распространилась далеко за пределы Приморского края, и уже недостаточно быть организацией краевого уровня. В ближайшее время они могут приобрести федеральный статус.

Саша плюс Наташа

Милая, гостеприимная молодая пара. Ну ничем они не отличаются от сотен таких же влюбленных. Поэтому в рассказ Саши верится с трудом.

«Мы встретились в 2000 году, - говорит он. - Работали в одной строительной бригаде. Уже в конце того года стали жить вместе, а осенью 2001-го совершили совместное преступление. Оборот наркотиков… Каждому дали по пять лет. Я и до этого имел срока. Думал, что, приехав во Владивосток, изменю свою жизнь. Вроде пить бросил, семью начал создавать. Но…

Каждая моя «свобода» длилась недолго - новый срок, новые «бури», ШИЗО. Выходил - опять игла, водка, куражи, трава. Была у меня жена, но не выдержала, подала на развод. Даже когда дочь родилась, меня несло нешуточно, страдали самые дорогие люди. Порой здравый смысл бунтовал, но остановиться я уже не мог. Честно говоря, не считал я себя плохим. Был уверен, что все образуется. Моим девизом в то время было - цель оправдывает средства. И только когда нас посадили вместе с Наташей, зашевелилась совесть. Понял, что я никчемный человек, не приспособлен к трудностям. Ее-то за что погубил? Это был тупик. Что делать дальше? Срок пройдет, но и годы проходят. Стал анализировать и понял: все, к чему я притронусь, превращается в грязь. Страшный момент, ведь я хорошо знал, что такое тюрьма, что она делает с людьми. Выдержит ли Наташа? Если бы не Саша Якушенко, с которым я когда-то сидел, если бы не его вера, не знаю, что было бы сейчас со мной. Я достаточно искушенный в жизни человек и не стал фанатиком, но отчетливо понял, что другого пути нет - только вера может изменить таких, как я».

В зоне Саша заболел туберкулезом. И испугался. Потому что увидел, как подобные ему «непримиримые бунтари» умирают в одиночестве, когда некому довериться, излить душу.

Но Наташа, девочка, которая на 10 лет младше своего возлюбленного, она-то как не испугалась его прошлого? «А мое окружение такое же было, - отвечает девушка. - Напугать меня он не мог. И тюрьма не сильно страшила, а вот зона - да. Слухи о ней ходили ужасные, большинство там узарюхиваются быстро. Но я выдержала, только не могла понять, почему Саша мне стал такие странные письма писать? Какой Бог, что он мне голову морочит, лучше бы спросил, каково мне здесь, как мне яблок хочется. Долго я его не понимала».

Через три года, когда оба освободились досрочно, они были уже верующими людьми. Понимали, что церковь их гражданский брак не одобрит, к тому же стали учиться на библейских курсах. Представьте себе, что сейчас живут эти влюбленные отдельно, решили, что свадьбу сыграют в мае или июне. После окончания учебы. Они думают о будущем, хотят иметь не меньше троих ребятишек. «Вы счастливы?» - задала вопрос на прощание. Ответила Наташа: «Я наконец поняла, что это такое. Счастье - не деньги, не машина, не коттедж… Оно в сердце. У нас пока нет ничего из материальных благ, но есть главное - осознание счастья».

Комментарий Александра Якушенко:

«Как-то в санатории «Моряк» собрали мы бывших заключенных. Десятки пришли, и это лишь небольшая часть тех, с кем мы работали. У большинства жизнь не только сложилась, а сложилась хорошо - трудятся, занимаются бизнесом, учатся, создали семьи. Мы к ним пришли с открытым сердцем, с верой. И вот результат. Уверен, у Наташи и Саши будет отличная семья».

Письма пишут разные

Вот уже полгода Инна ведет активную переписку с заключенными. Почему? «Да потому, - отвечает девушка, что мне их проблемы понятны, у самой были похожие моменты в жизни. Хочется помочь людям». Письма приходят из колоний всей страны, даже из «Черного дельфина», где доживают свои дни пожизненно заключенные. Некоторым необходимо просто высказаться, пишут они от безысходности. Вот одно из последних писем – у мужчины не первая судимость, много лет в заключении провел и теперь понимает, что будущего у него нет, хотя бы потому, что и лет-то уже немало. Ни жены, ни детей, ни настоящих друзей… А к другим близкие приезжают, их кто-то ждет. Вот и пишет незнакомому человеку, рассказывает о своих болезнях, о мучительной душевной боли. Что может в такой ситуации 25-летняя девушка? Ободрить, поддержать, посочувствовать… Это тоже немало. «Я много общалась с заключенными, - говорит Инна, - и могу определить, кто с меркантильными интересами в переписку вступает, а у кого душа действительно страдает». Она говорит: «Я вижу свою нужность в этом мире, потому что иногда читаю такие строки: «Рад, что нашелся человек, которому я интересен».

Пишут по большей части мужчины – возможно, потому, что женских колоний меньше. Но женщины – это особая тема. «Женщина поначалу не осознает, что, попадая в зону, надолго расстается с ребенком, - говорит Инна. – Когда пьешь или употребляешь наркотики, о здравомыслии речь не идет. Осознание приходит позже, уже в зоне. Особенно же тяжело тем, кто возвращается в обычную жизнь – нет документов, работы, денег. А она писала ребенку, обещала забрать из детского дома… Вот когда нужна поддержка, вот когда необходимо эмоциональное исцеление. В этот момент бесполезно рассказывать о том, как хороша жизнь, в ее ситуации – это абсурд».

Инна, как и психологи в колонии, готовит людей к нормальной жизни. Причем письма она пишет обязательно от руки: «Потому что так они живые».

Комментарий Александра Якушенко:

«Если бы вы знали, какая это радость, когда осужденному «голубь», то есть письмо приходит. Конечно, если тебе нечего сказать, если в собственной душе ничего нет, то начнешь психологию разводить. А Инна не только знает жизнь заключенных, она еще и душу в ответ вкладывает. Да и на вопросы может компетентно ответить. Она сейчас учится на библейских курсах, переписка – это ее волонтерская работа. Кроме того, Инна обращается за финансовой поддержкой к предпринимателям, которые понимают ее и помогают в приобретении конвертов».

Инвалидная коляска в зоне

Юрий – уникум. Он не ходил больше шести лет, были парализованы обе ноги. И на воле-то в такой ситуации тяжело, а каково в заключении? Инвалидная коляска появилась только после того, как о нем узнали в «Миссии Спасения». Коляска, конечно, не новая – осужденные ее отремонтировали, или, как сами говорили, «прошла она техосмотр». Так что положенные по закону годы Юрий сначала отлежал, а потом отсидел в коляске.

В центре милосердия ему поначалу просто дали возможность прийти в себя – кровать, еда, свобода… Он по хозяйству пытался помогать – пыль вытирал, готовил. А что дальше? С необходимыми документами помочь еще можно, а с работой? Позвонили коллегам на Сахалин, где Юрий раньше жил, те согласились принять его у себя. Но не по щучьему же велению все происходит, время требуется. В центре он жил уже три недели, когда однажды утром (все еще спали) зазвонил телефон. Юра встал с постели и поднял трубку, даже не осознав поначалу, что же произошло. А потом два дня ходил без остановки, доходился до того, что снова слег – тяжелые ботинки, которые ему сшили на зоне для более удобного положения в инвалидной коляске, причиняли боль. Сейчас он работает слесарем, снял квартиру. Естественно, ангельский образ жизни не ведет, эйфория после нескольких лет неподвижности и заключения сыграла свою роль – теперь уже проблемой стали алкоголь и женщины. Но как верили члены «Миссии Спасения», что благодаря их молитвам и собственной вере Юрий встал, так и теперь верят, что жизнь его выправится.

Комментарий Александра Якушенко:

«Своего рода возвращение блудного сына произошло. Правда, пока не окончательное. Но реабилитация дело вообще сложное. Бывшие осужденные, с одной стороны, после выхода на волю скрыться от всего хотят, спрятаться, с другой – четыре стены для них как камера, в которой уже насиделись. Все понимают, что город – это проблемы, но и возвращаться на зону никто не хочет. Лучше всего для них – работа на земле. Как это осуществить? Это та проблема, которую нужно решать всем миром».

Восемь ходок

На сайте миссии есть безыскусный рассказ Михаила Михайловича, которому скоро исполнится 55 лет. В данном случае интерес представляет сама биография автора, которую мы печатаем с некоторыми сокращениями, не делая акцента на его вере, но близко к оригиналу.

«Родился я в Кемеровской области, в семье шахтеров. До двух лет жил в нормальной семье, состоявшей из 12 детей, я был самым младшим. Затем пятеро детей умерли от голода. На этой почве мать запила. Запой длился несколько лет, из-за чего мать и отец скандалили.

Мать ушла от отца, забрав меня с собой – стали бродяжничать по огромной стране. Так мы оказались в Самарканде. Там она нашла работу, стали скромно жить, но пьянство продолжалось. До моего воспитания ей дела не было. Я жил уличной жизнью: что украл (в основном на базаре), то и съел. Потом появились старшие друзья, которые стали учить карманным кражам. Так началась моя преступная жизнь. Первый срок отбывал в детской воспитательной колонии Самарканда, следующий – в Ташкенте. Затем было еще шесть ходок. Уехал в Таганрог, завел семью. Девушка была из порядочной семьи, родилась дочь, но я снова оказался в лагере на 10 лет. Жена развелась со мной. Потом в Самарканде женился вторично, родился сын. Но и тут счастье длилось недолго. Новые друзья, пьянки, марихуана. Я оставил семью и уехал на Дальний Восток, где вновь отбывал срок в ИК-20. Еще раз меня взяли во Владивостоке «на кармане» с «куклой», дали четыре года. После досрочного освобождения я поехал в центр милосердия, где до сих пор и нахожусь, учусь на библейских курсах, работаю».

Комментарий Александра Якушенко:

«Что нужно человеку, чтобы вернуться к жизни? Финансовая помощь? Жилье? Работа? Да. Но это нужно абсолютно всем. Главное – освободившимся необходимо общение, никто ведь не хочет возвращаться в зону, но именно окружение может вновь привести туда. Человек, отбывший срок, - сломанный, у него внутреннего стержня нет, ему нужна полная реабилитация духа и души. Не преступавшим закон это трудно понять, ведь их не насиловали, не раздевали догола при обыске, не заливали камеру хлоркой…

Только в общении может произойти адаптация к нормальной жизни, именно это мы и даем людям в своем центре».

Могла посадить

В «Миссии Спасения» работает и бывший следователь Первореченского РОВД Владивостока. Парадокс? Отнюдь, ведь если другие знают жизнь осужденных изнутри, то Наталья Попова – с другой стороны, так сказать со стороны закона. Она рассказывает: «Эти люди мало чем отличаются от законопослушных граждан, но в то же время представляют особую категорию. Когда такой человек встречается со следователем, он как бы обнажен, не защищен ничем, а работники органов внутренних дел облечены полномочиями, у них в руках целый арсенал средств принуждения. Очень сложный момент – от эмоций никуда не денешься. Конечно же, большинство понимают свою вину, но при этом негативно настроены по отношению к сотрудникам правоохранительных органов. Поначалу у меня было неприятие людей, преступивших закон, но никогда не было враждебного отношения к ним. Может быть, именно поэтому мне никогда не угрожали расправой. Я по-человечески жалела этих людей, так как понимала всю глубину случившегося.

Сейчас у Натальи Васильевны иная задача – она помогает бывшим осужденным адаптироваться в жизни. «Не думаю, что кого-то бесполезно тянуть, - размышляет, - но, конечно, есть и те, кого мы потеряли, они ушли от нас, сорвались. Очень жаль. Тем не менее я не считаю, что есть люди, которым невозможно помочь. Все-таки возвращение к нормальной жизни – это норма. Такой результат очень радует, но если что-то не складывается – огорчение велико».

Комментарий Александра Якушенко:

«С приходом Натальи Васильевны у нас многое изменилось. Она образованный, тонко чувствующий человек. Думаю, без помощи таких людей работать нельзя. Наш труд – это не только служение осужденным, но и служение офицерам, их охраняющим. Эти люди тоже нуждаются в поддержке. Работники пенитенциарных учреждений – группа риска, им приходится порой больше общаться с теми, кто преступил закон, чем, к примеру, с собственной семьей. Нервы на пределе, не сорваться – сложно. Поэтому нам нужны Личности, хорошо образованные люди. Я сам сейчас учусь в Христианском университете, получаю высшее образование не только для того, чтобы больше знать, но и для того, чтобы быть примером для других».

Вместо эпилога

Естественно, рассказанное вызовет у читателей противоречивые чувства. Кто-то скажет, что горбатого лишь могила исправит, другой, наоборот, восхитится бескорыстием членов «Миссии Спасения». Конечно, не все согласятся с утверждением Александра о том, что преступники – это потенциальные патриоты. У каждого есть право иметь свою точку зрения.

Пообщавшись с этими людьми, я тоже пока не пришла к однозначному мнению. Некоторые из них показались мне запрограммированными. С другой стороны, запрограммированы-то они на добро. Нам, живущим с ними бок о бок, от этого только польза. Пока могу сказать лишь одно: увидев, с какой гордостью и любовью показывает фотографии своих трех сыновей бывший заключенный Александр Якушенко, я искренне поверила – у него уж точно возврата к прежней жизни нет.

Автор: Галина КУШНАРЕВА, «Владивосток»