О войне, угле и «лампасейке»

Труженики тыла на жизнь не жалуются

Войны не бывают далекими и забытыми. По крайней мере до тех пор, пока жив хотя бы один их свидетель. Великая Отечественная закончилась почти 60 лет назад, а в снах приходит она к нашим пожилым землякам так, будто происходило все вчера. И неправда, что Владивосток был далеко от фронта – тысячи километров роли не играли, ведь мысли, чувства, стремления крепко объединяли людей от западной границы до восточной.

Мужчины, на выход!

Тогда ее звали просто Олей. Как иначе обращаться к 24-летней веселой девушке? А кинотеатр «Уссури» имя не менял, оставаясь для нескольких поколений владивостокцев всегда в одном возрасте. Именно там Оля Питина смотрела веселую комедию, когда в зале неожиданно вспыхнул свет и чей-то голос прогремел: «Мужчины! Все на выход. В первую очередь - военные». Женщины, естественно, потянулись следом. И услышали: «Война…». Много лет спустя мы по крупицам узнавали, что происходило в эти годы. Освенцим и Майданек кое-кто увидел в качестве туристов, нам показали «А зори здесь тихие», дали возможность прочитать «Завтра была война». В далеком 41-м все еще было впереди. Старики говорят, что не все и не всё сразу поняли - да, на нас напали, но мы ведь сильные, мы ведь готовы дать отпор, нормы ГТО недаром сдавали. Оля испугалась прежде всего за младшего братишку - на фронт пойдет. Он действительно пошел воевать, но не сразу, а в 42-м, когда исполнилось 18. Освобождал столько городов, что послужной список можно в музее вывесить. Вернулся в 47-м, чтобы стать инвалидом в мирной жизни. Но все это было потом. Сначала брата и сестру война разлучила.

Девчата, на разгрузку!

После окончания десятилетки Оля поступила конторщицей в бухгалтерию электростанции, тогда не было специальных курсов, премудрости профессии постигали на практике. Все шло нормально до тех пор, пока не поредели ряды мужчин - большинство надели военную форму. Единственная во Владивостоке ГЭС должна была, несмотря ни на что, бесперебойно обеспечивать город электроэнергией, ведь не могли остановиться заводы, не мог замереть порт. Для этого нужен был уголь, составы с которым бесконечно поступали из Артема.

Теперь уже Ольга Трофимовна, далеко не молодая, с трудом передвигающаяся, но поразительно оптимистичная, вспоминает, как на каждый вагон ставили по одной женщине: «Не удивляйтесь так, это ведь немного - всего 20 тонн». Всего? Разве в состоянии молодая женщина за день перелопатить такую массу? Она улыбается: «Дело не столько в объеме, сколько в нашем поначалу неумении. Горбыли от дверей отдерем, протиснемся и начинаем уголь бросать. Вскоре гора вырастает, кидать больше некуда, а за спиной еще полвагона. Потом уже знающие люди подсказали, что, пока силы есть, надо как можно дальше уголь откидывать». Составы приходили в разное время - утро, день, ночь. Не было ни спецовок, ни защитных очков, ветер забивал угольной пылью глаза…

Как же жили эти почти девочки? Старый Владивосток, в основном состоящий из частных домиков. Воду принести, печку натопить. Даже те, кому посчастливилось иметь комнату в коммуналке, не могли нормально отдохнуть - у каждого из соседей был свой рабочий режим. Детей друг другу подкидывали, чужие люди их спать укладывали. В большинстве таких коммуналок не было мужчин - все отправились на защиту страны. Кому было тяжелее? Бессмысленно спорить, тем более не проживя ту жизнь. Но, думается, ждать всегда труднее. Помните строчку «Есть упоение в бою»? Да, отчаянно страшно, да, рассказывают очевидцы, порой во время бомбежки приходилось руками коленки держать - так они дрожали. Только сердце от ужаса ожидания трепещет еще сильнее. К тому же мужчины могли оправдать свое стремление к ласке постоянным риском, а женщины в тылу, заливаясь слезами, грызли по ночам подушки. Молодые, они ждали своих мужей, а некоторые ждали просто любовь, потому что еще ничего не успели. Некоторым барышням того поколения так и не удалось создать семью…

По 400 граммов

Когда Ольгу Трофимовну просят вспомнить что-то важное из военных лет, она в первую очередь говорит: «Очень хотелось есть». Девчонки, несмотря на то, что работали грузчиками, числились служащими, Оля так и оставалась в штате бухгалтерии. Поэтому им полагалось 400 г хлеба на день, а на месяц 400 г рыбы и 400 - сахара или монпасье. Эти леденцы многие называли «лампасье», одна из Олиных подружек умудрялась растянуть их на месяц - стакан чая через одну конфетку выпивала. Не все имели такую волю, по крайней мере грузчику Питиной «лампасье» хватало всего на четыре дня. «Зато потом свободно дышалось, знала, что больше ничего сладкого нет», - смеется сейчас. Что в этом смехе? Воспоминания о молодости, несмотря ни на что прекрасной, или оценка ситуации с сегодняшних позиций? В последнее трудно верится, ведь пенсия вновь, как и когда-то зарплата, не может удовлетворить самых элементарных потребностей человека.

Мы встретились с Ольгой Трофимовной в один из дней длинных новогодних праздников. Конечно же я не могла не спросить: «Новый год хоть как-то отмечали в военные годы?». «Елку ставили в кабинете, - ответила. - Игрушки до сих пор помню, как делали. Ходили на телеграф, брали у них использованные ленты, красили чернилами и цепочки плели, а еще веера из бумаги. Вот только застолья не было. Я свою карточку отдавала в столовую, там три раза в день отрезали от моего пайка по кусочку хлеба. Другие домой несли, у них ведь дети были. И уж если карточки терялись, или их крали…». Об этом можно не рассказывать - что бывало в таких случаях, нам известно из кинофильмов.

Прошло полтора года

Однажды мой знакомый социолог задал группе молодых людей вопрос: «Что самое страшное в жизни?». Потом рассказывал: «Ни один не сказал - одиночество. Они этого еще не понимают».

Помните Окуджаву: «До свидания, мальчики. Постарайтесь вернуться назад»? Не вернулись, оставили одинокими тысячи девушек военных лет. Цепочка прервалась - нет детей, внуков. Рядом с Ольгой Трофимовной в течение 50 лет был только брат. Тот самый, за кого она так испугалась в первый день войны. Первый вопрос, который она задала ему в 47-м: «Ты же в Австрии был. На могилу Штрауса сходил?». Сходил. Они понимали друг друга. Именно она, Оля, выходила братишку в 53-м, когда он получил страшную травму - тяжелой деталью ему расплющило лицо. Надо было уцелеть на фронте… 50 лет вместе. Сначала в одной комнате коммуналки, потом - в двух. Наконец, уже будучи главным бухгалтером ГЭС-1 Владивостока, получила Ольга Трофимовна квартиру на улице Тигровой. Так и живет здесь, теперь уже совершенно одна - брат ушел из жизни полтора года назад. Это непреходящая боль. Друзей-ровесников в большинстве своем тоже уже нет. Вот только соседка по дому Наталья Михайловна Гречанина навещает - у нее трудовой стаж еще больше, 50 лет сначала на ГЭС, потом в «Дальэнерго» отработала. Вместе когда-то уголь разгружали. Этой женщине больше повезло - с дочерью живет, внуки радуют.

1 мая нынешнего года, накануне 60-летия Победы, Ольге Трофимовне Питиной исполнится 88 лет. Большая жизнь за плечами. И горькая? «Да что вы, - возражает она. - Я прожила интересно, встречалась с замечательными людьми». - «Во время войны отдавали 12-ю зарплату фронту, получали 800 рублей, когда буханка хлеба стоила 200, перекрашивали ваксой свои единственные парусиновые туфли из белого в черный цвет…» - «Как вы не понимаете? Так жили все, мы не были несчастными, жизнь не останавливалась - романы, дети… Кому повезло». - «Но при этом вы уничтожили все свои фотографии. Не хотели вспоминать прошлое?» - «Другая причина. Когда по соседству умерла женщина, ее внучка все выбросила в мусорный контейнер, ветер разбрасывал старые фотографии. И это родной человек, а я одинока. Все умерли, никого не осталось». Последние слова резанули. Вспомнилась фраза из дневника погибшей в блокаду девочки: «Умерли все. Осталась одна Таня».

И все же, все же… Новая знакомая поразила меня оптимизмом. Так много в жизни было тяжелого, а она, не желая взваливать свои грустные воспоминания на чужие плечи, неожиданно говорит: «Вы, как я поняла, тоже местная. А меня раньше друзья называли экскурсоводом, я так хорошо знала Владивосток. Могла бы и сейчас показать, где первый цирк-шапито был, где второй, рассказать, как во время войны выкраивали время, чтобы сходить в театр. В послевоенные годы я много путешествовала - побывала во множестве театров нашей страны, слушала Лемешева. Сама не играю на музыкальных инструментах, но фальшивую нотку без труда уловлю. Я люблю хорошую музыку». - «Откуда в вас столько жизнелюбия, Ольга Трофимовна?» - «Может, потому, что у меня никогда настоящих врагов не было? Но дело даже не в этом. Просто мы - женщины. А женщины способны многое вынести. Вот и в войне победили не только сильные мужчины, но и мы, слабый пол. Поэтому всем оставшимся в живых ветеранам, труженицам тыла, моим коллегам по ГЭС я хочу пожелать здоровья. Хорошо бы нам как-нибудь встретиться, вспомнить былое и обязательно отметить 60-летие Победы. Великий это праздник».

Автор: Галина КУШНАРЕВА, «Владивосток»