Он был…

Продолжается процесс по поводу гибели матроса-срочника

Об этой трагедии «В» поведал 1 октября прошлого года
в публикации «Опять на душу класть тяжелый камень». История вкратце такова: Николай Любимов из города Городец Нижегородской области, спортсмен, активист, жизнелюб, считал своим долгом служить и даже обрадовался, когда его призвали на Тихоокеанский флот. Писал замечательные письма матери, пока учился
в Экипаже на острове Русском, рассказывал о его красотах, о командирах, о друзьях. Потом тон писем изменился,
а в один страшный день матери сообщили,
что ее единственного сына нет больше на этом свете, якобы свел он счеты с жизнью на эсминце «Бурный». Надежда Любимова прилетела во Владивосток, побывала в тех местах, где служил ее мальчик, присутствовала на суде, который в тот раз не поставил точку в деле – понадобилась дополнительная экспертиза. И вот новое заседание. Думаю, нет смысла вдаваться в тонкости судопроизводства,
просто познакомьтесь с тем, что говорят его участники.

С разорванным сердцем
Надежда Любимова час за часом вновь выслушивала показания свидетелей и выводы экспертов, с которыми знакомил собравшихся судья. Звучали жуткие слова: труп, место происшествия, узел, петля… Словно не о ее мальчике шла речь. Держалась, изредка бросая взгляды на подсудимых. Держалась, зачитывая два ходатайства о необходимости новых экспертиз. Даже нашла в себе силы ответить на вопросы корреспондента «В».
- Зимой вы уехали в отчаянии?
- Тогда я пробыла во Владивостоке три недели, каждый день - как год. В город-убийцу мне приходилось выходить каждое утро, в гостиничное окно без штор была видна мрачная сопка. Все чужое, вражье, все люди - враги. Надеялась на правосудие, но разочаровалась и в прокуратуре, и в суде. Уезжала с разорванным сердцем, с мыслью о том, что больше не приеду. Перед кем я пытаюсь оправдать своего ребенка и почему? Те, кто его знал, не сомневались, что не мог он сам уйти из жизни… Но наступил миг озарения, в какой-то момент сказала себе: «Стоп! Конечно, я не могу вернуть своего ребенка, но, может, моя трагедия поможет другой матери, другому мальчишке вернуться домой живым».
- Было желание отомстить?
- Поначалу да, кроме злости и жажды мести, ничего не испытывала. Сейчас смотрю на этих пацанов и ощущаю равнодушие, смешанное с жалостью. Жаль их, жаль их матерей... А я своим мальчиком горжусь и буду гордиться, он сумел не прогнуться, смог выстоять и остаться самим собой. Мне никогда не было за него стыдно - ни в детском саду, ни в школе, ни в армии, везде я слышала о нем только хорошие слова, в том числе и от офицеров острова Русского, куда я часто звонила. После гибели сына ко мне подходили совершенно незнакомые люди и тоже говорили о нем добрые слова.
- Что вы предприняли, решив, что нужно продолжать борьбу?
- Судьба свела меня с Александром Хинштейном, депутатом Госдумы. Я рассказала ему свою историю. Потом написала обращение на его имя, которое было направлено в генеральную, затем в военную прокуратуру и прокуратуру ТОФ. Если общими словами, то ответ получила такой: надзор осуществляется, никакой предвзятости и необъективности не выявлено, успокойтесь, ваш сын висельник. Это письмо я получила в конце мая, а в середине июня стали известны результаты трасологической экспертизы, которая утверждает, что узлы на петле завязаны разными людьми - правшой и левшой. Не нужно быть следователем, чтобы понять: на месте преступления были как минимум два человека. И при этом меня уверяют в объективности расследования?
- Вы упорный человек…
- Я мать. Знаю, есть более слабые женщины, которые не понимают, в какую дверь постучаться, когда получают гроб. За этим гробом везут другой, третий. И будут везти, пока каждый офицер не поймет, что солдат - человек, а не щепка, не грязь под ногами, пока матери, теряя детей, не закричат в полный голос.
- Кроме характера на борьбу нужны еще и средства.
- Да, денег много потрачено, но о долгах пока не думаю, сейчас у меня другой порядок очередности. Конечно, долги придется отдавать, ну что ж, продам все, что осталось. Машину, плуг, насос уже реализовала, на очереди - гараж. Мне ведь даже проезд адвоката из Москвы не оплатили, хотя такая компенсация потерпевшим предусмотрена. Дорога, гостиница… 34 тысячи у меня под вопросом. Написала по этому поводу ходатайство в суд флота, оно вернулось, так как я неправильно озаглавила - «Заявление», а нужно было - «Жалоба в порядке надзора». Не кажется вам, что это издевательство?
- Вы хотите, чтобы подсудимые Ким и Прижимов были строго наказаны?
- Сейчас мне все равно, кто и сколько получит. Я хочу, чтобы вещи были названы своими именами, чтобы убийство назвали убийством. Другая формулировка унижает моего ребенка.
- Если будет признано доведение до самоубийства?
- Я не остановлюсь. Имею право в частном порядке обратиться в Институт имени Сербского в Москве, так как не считаю объективной психолого-психиатрическую экспертизу, проведенную в Хабаровске, подам заявление о возбуждении уголовного дела прокурору Владивостокского гарнизона, если понадобится - в генеральную прокуратуру. И Хинштейн обещал помочь довести мое дело до конца. Уверена, что у меня все получится. Только хочу при этом обратиться к другим матерям: «Копите деньги с пеленок, давайте взятки, в нынешней армии нашим детям делать нечего. Мой случай не единственный».
- Вы по-прежнему называете Владивосток городом-убийцей?
- Нет, мое отношение очень изменилось, так как на пути встретилось невероятно много добрых, отзывчивых людей. Некоторых я даже в глаза не видела, но благодарна им безмерно. Это адъютант командующего ТОФ Виталий (простите, не знаю фамилии), начальник управления торговли ТОФ Николай Бекасов, заместитель начальника штаба ТОФ Валерий Андреев, всех не смогу назвать… Но хочу сказать, что это настоящие офицеры, с большой буквы. Они имеют право говорить: «Честь имею», потому что действительно ее имеют. Если можно, напишите и об Ольге Орловой, московском адвокате, ведь именно она добилась проведения трасологической экспертизы. Представляете, она за свою работу даже денег с меня не взяла. Ну и, конечно же, адвокат Евгений Суховерхов, который помогает мне сейчас. Это не просто очень грамотный юрист, но и человек - каких поискать. Удивительные люди, всем очень благодарна.
Бога нет!
Эту фотографию сына Надежда Любимова всегда носит с собой. На суде вновь зачитывались многочисленные характеристики и свидетельские показания. Отзывчив, контактен, дружелюбен. Завидное здоровье, боксер, неоднократный победитель спортивных состязаний. Мечтал о море, мечтал увидеть мир, ждал встречи с мамой и любимой девушкой.
Их семья не была церковной, то есть они не посещали храмы, не исполняли обряды. Когда Коле было три года, его мама стала кандидатом в члены партии и особенно строго следила за атеистическим воспитанием ребенка. Но бабушка тайком в соседнем городе окрестила внука, наказав не рассказывать об этом никому. Наивный малыш, придя домой, разжал кулачок: «Посмотри, мама, какой мне значок дядя подарил». Крестик остался с ним на долгие годы, даже на соревнования брал. Только на эсминце «Бурный» молодой матрос сорвал его с груди: «Потому что Бога нет!».
Философия шакалов
Евгений Суховерхов, адвокат, заведующий адвокатской конторой № 15, вице-президент адвокатской палаты Приморского края, имеющий 30-летнюю юридическую практику, несмотря на занятость, без колебаний откликнулся на просьбу «В» принять участие в процессе. С Евгением Павловичем мы попытались разобраться в глубинных причинах трагедии.
- На мой взгляд, истоки многих бед в той революции, которая не была нужна никому, кроме Ельцина и Горбачева. Нам было бы достаточно модифицировать социализм, как это успешно делают в Китае. Но нет, разрушим все до основания… Во что превратили некогда великую державу? Все захотели удельными князьками стать, президентами. Растоптали всех, в том числе и армию. Помню, когда я был заместителем председателя военного трибунала, в форме не мог спокойно по Ленинской пройти - чуть ли не плевали вслед. Почему? Да потому, что такова политика государства. К счастью, сейчас ситуация понемногу меняется.
- То есть в подобной армии дедовщина неизбежна?
- Поймите, это болезнь не армии, а государства. С детского сада культивируется дедовщина, хотя поначалу это не очень заметно - малы слишком. Школа, профучилище, наконец армия, где уже не дети, где не совочком по голове, а реальные неуставные отношения, унижения и убийства.
- Таким образом, в случае Николая Любимова…
- Особо подчеркиваю, это лишь мое МНЕНИЕ. Только если присутствуешь на месте преступления, можешь сказать - видел, это было так. Но и свидетели нередко ошибаются. В данном случае из-за ряда существенных недочетов предварительного следствия у меня возникают сомнения в том, что Любимова довели до самоубийства. Об этом можно было бы говорить, будь оставлена записка - мол, издевались, ухожу. Это оценочная категория, о которой могут говорить с большой натяжкой те, кому это выгодно.
- А кому выгодно?
- Прокуратуре, естественно. Я всю жизнь боролся с системой отчетности. Нужна ведь галочка в графе о раскрытых преступлениях, иначе - неприятности на службе. Потому и нет нераскрытых. Теперь представьте, у парня лопнула губа и не успела свернуться кровь. Разве это не свидетельствует о том, что удар он получил за считанные минуты до гибели? Один узел веревки завязан правшой, другой - левшой. Можно подумать, сам одновременно действовал двумя руками, и при этом успешно. Не возникает мысли, что его ударили, он потерял сознание, преступники испугались, что убили, решили инсценировать самоубийство? Убийцу искать не так просто, легче сказать, что довели до самоубийства, ведь признано, что избивали руками, ногами, палками, издевались, унижали. Вот и не выдержал.
- Такой сильный, спортивный?
- Помню, однажды рассматривал я дело по неуставным отношениям. Потерпевшему повредили барабанную перепонку, он оглох на одно ухо. Здоровый парень под два метра, боксер, а его обидчик - метр с кепкой. Смотрю на здоровяка, прошу его сжать руку в кулак и поднести к стоящему на столе графину старой формы. Одного размера! Почему же, спрашиваю, сынок, сдачи не мог дать? Отвечает: «Я один был, а их свора». Вот она, шакалья повадка - в толпе каждый герой, а останется один - заскулит, убежит. Посмотрите на этих, сидящих на скамье подсудимых. Такие притихшие, жалкие, кажется, муху обидеть не могут. А ведь на корабле, в определенной обстановке чувствовали себя героями, издевались, избивали, куражились. Хотя в честном поединке Любимов, будучи боксером, гораздо более сильным физически, уложил бы обоих за три секунды. Но… Старослужащих сотня, молодых - человек двадцать. Что они могут сделать? Недаром в былые времена политотделы пытались так сформировать части, чтобы и старо-, и среднеслужащих, и новобранцев было поровну, то есть по трети.
- Контрактная армия спасет положение?
- Возможно, но для этого нужны большие средства. Мы с вами в коротком разговоре вон сколько причин «нездоровья» армии обсудили, но как их устранить - не знаем. По-моему, пока их невозможно устранить. Я рассуждаю так не потому, что пессимист, а потому, что такова действительность.
Продолжение следует?
Вновь, как и во время первого рассмотрения дела, Надежда Любимова живет во Владивостоке третью неделю. Заседания переносятся, откладываются… Вопросов, на которые пока нет ответов, множество. Измученная мать каждый день, как на службу, ходит в гарнизонный суд.
Женщин, потерявших мужей, называют вдовами. Для матерей, лишившихся детей, определения нет. Потому что мать остается ею навсегда. Надежда Любимова, у которой был единственный сын, намерена бороться до конца: «Я добьюсь, чтобы убийц назвали убийцами, а над моим сыном не висело обвинение в слабости и бессилии».

Автор: Галина КУШНАРЕВА, «Владивосток»