Метаморфозы, или Возвращение старого русского

Постепенно из нашей жизни стало исчезать это определение - новый русский. Само явление, правда, пока еще на плаву - время от времени можно услышать, как широко, по-купечески гуляет народ, выкидывая за день пребывания на каком-нибудь французском курорте суммы, равные годовому заработку школьной учительницы. С другой стороны - золотых цепей поменьше, "распальцовка" не столь актуальна, да и скрытой благотворительности, похоже, побольше. Что происходит с "новыми", действительно ли они последовали примеру старых меценатов или просто вынесенная перестройкой накипь постепенно уходит в глубину, дабы не раздражать обывателей неправедно нажитым состоянием? Говорю я в данном случае не об олигархах, которые у всех на виду, а о тех хорошо обеспеченных людях, кто живет с нами по соседству - пусть не в одном подъезде, но в нашем же городе или поселке. Мы, естественно, почти ничего не знаем о них, видим лишь внешнюю сторону жизни. Каковы они на самом деле, как пришли в бизнес, что поняли за эти годы? Со всеми этими вопросами я пришла к бывшему успешному предпринимателю, резко изменившему свою жизнь и занявшемуся благотворительностью в чистом виде - председателю правления Владивостокского общества помощи детям Олегу Петруку.

ПОЛГОДА В ДЕРЕВНЕ

«Только не выставляйте меня Березовским, - сказал Олег, - таких денег у меня никогда не было. Правда, по сравнению с советскими временами, когда родители, работая с утра до вечера, к концу жизни радовались шести соткам и «Запорожцу», я был обеспечен». Ну, о Березовских в Приморье мне слышать не приходилось, а вот владение одновременно несколькими компаниями, приносящими хорошую прибыль, думаю, ставит моего собеседника именно в разряд новых русских. Для того чтобы понять метаморфозы, происшедшие в его жизни, надо немного вернуться в прошлое.

В прошлом были ДВВИМУ и увлечение философией. «Именно тогда я встретил интересного человека Диму Юркова, - рассказывает Петрук. – Он натолкнул меня на мысль, что нужно задавать вопросы не только о том, что есть и пить, но и ради чего пришел в этот мир». Любознательный курсант начал много читать и изучать всевозможные «измы». Тогда, в конце 80-х, как бы горшок открылся – у многих душа рвалась к свободе, хотелось узнать как можно больше. Хватало молодых, правда, ненадолго. Так и Олег, быстро остыв, перешел на изучение классиков педагогики. Вот это уже объяснимо, ведь его дядя был директором знаменитой школы в селе Любитовка, где лелеяли один из лучших в Союзе дендрариев. Поэтому после окончания вуза, презрев полученное распределение, отправился Петрук в это село учительствовать. Полгода с женой и маленьким сыном прожил в избушке на курьих ножках, которую молодая семья превратила в творческий клуб. Но «костлявая рука» КГБ настигла беглеца – велели ему в 10-дневный срок отбыть в порт Ванино и работать по полученн
ой специальности.

Это - предыстория, которая частично объясняет последующий поворот в жизни. Но сначала был еще один зигзаг – становление бизнесмена.

ДЕНЬГИ ДЕЛАТЬ ЛЕГКО

Три года в Ванино оказались успешными – уверенное восхождение по карьерной лестнице, открытие подросткового клуба, занятие восточными единоборствами… И тут подошел знакомый: «Хочешь заработать?». Покажите мне того, кто скажет нет. Они полетели в Киев, закупили там жевательную резинку – через три дня имели в несколько раз больше, чем вложили. Так он понял, что существует схема обогащения, не порицаемая государством. Вскоре купил маленький ларек, торговал там по очереди с супругой. Сейчас говорит: «Труд, терпение и удача – вот составляющие успешного бизнеса». Ой ли? «Не скрываю, - отвечает, - и причастность к системе». – «То есть вы имели отношение к криминалу?». – «Нет, долгов ни из кого не выбивал, но в системе был, представлял определенные круги. Иначе невозможно, одиночка не выживает».

Мне всегда казалось, что большие деньги могут сделать только умные люди. Но почему они тогда столь безвкусны, коварны, грубы? «Потому, - отвечает собеседник, - что на виду прежде всего нувориши, то есть люди с тремя классами образования, случайно перепродавшие большую партию товара и сделавшие на этом состояние. Однако богатство, накопленное неправедным путем, недолговечно. Я видел немало безмозглых людей в бизнесе. Заимев пару тысяч долларов, они вешали на грудь большой крест, украшали пальцы печатками, и окружающим казалось, что они процветают. Но большинства из них уже нет на свете – одного сожгли, другого застрелили. Загляни вы в спальню такого нувориша, увидели бы, как он ворочается, не может заснуть. Потому что мучают страх и совесть». Про страх я верю. А вот насчет совести… Я много пишу о медиках, которые искренне восхищают меня профессионализмом и отдачей любимому делу. Но не могу же завязать глаза, чтобы не видеть, что кое-кто из врачей на свою нищенскую зарплату покупает роскошную квартиру и навороченную автомашину. Не могу заткнуть уши, чтобы не слышать рассказов о вымогательстве, когда у больного чуть ли не на операционном столе спрашивают: «А заплатить вы можете?». Если не может, его что, в палату вернут или зарежут? Если уж о совести врача, дававшего клятву, говорить не приходится, то что такое совесть бизнесмена?

Некоторые, чтобы замолить грехи, в церковь идут, на пожертвования огромные деньги тратят. Грехи отпущены, можно продолжать? «Зря они это делают, - говорит Петрук, - прощение можно заслужить лишь сердцем и чистыми делами».

ОНИ БЕЖАЛИ РЯДОМ

Скажите честно, кто из нас, живущих на одну небольшую зарплату и перехватывающих сотню-другую до получки, ни разу не позавидовал богатым людям? Однако по уверению моего собеседника завидовать абсолютно нечему. Потому что по-настоящему счастливых семей у бизнесменов нет. Он доказывает это на примерах своих знакомых и собственном. «В самых красивых с виду семьях предают друг друга, - говорит Олег. – Не верьте внешнему благополучию, счастья у них нет».

Почему? Да потому, что теряются семейные связи, возникает независимость друг от друга. Если бизнесом занимается глава семьи, он часто оставляет жену в одиночестве. Если дела ведут оба, то со временем женщина внутренне становится мужчиной, а мужчина ищет другую, ту, которая осталась женщиной. «Моя первая семья – это алгоритм бизнеса», - вспоминает Олег. Они долго бежали рядом, плечом к плечу, они строили материальное благополучие, но потерпели крах. «Мужчина должен быть заготовителем, творческим началом, защитником, самцом. Не в плане дискриминации прекрасного пола это говорю, потому как если рядом такой мужчина – ни одна женщина не захочет становиться с ним вровень, ей это будет не нужно. Но если муж думает только о том, как сделать деньги, а потом наесться и напиться, жене он становится неинтересен. Она захочет превзойти его. И проиграет. Я видел сотни бизнесвумен, которые плачут по ночам в подушку, потому что лишены обыкновенного бабьего счастья». Супруги Петрук свое счастье тоже проиграли бизнесу. Расстава
ние было тяжелым, но неизбежным.

Мальчишки остались с отцом. Он говорит, что никогда не позволял себе купеческого загула, а вот о семье заботился. На дни рождения детей, правда, по 15 тысяч долларов не тратил, как сделал это недавно местный бизнесмен. Но по сравнению со сверстниками пацаны жили совершенно беспроблемно, у них было все, что пожелают. Результат в конце концов ошеломил – старший (в 14 лет!) поднял руку на отца, младший (в 10 лет!) находил удовольствие в пиве, хоть и прятался от папиных глаз.

ТОГДА ПРОИЗОШЛО ЭТО

Не раз уже писала я об уникальной детской деревне, созданной Олегом Петруком с товарищами. Такого еще нигде не было – десятки детей с искалеченными изначально судьбами поселились вместе с добрыми, по-настоящему счастливыми семьями. Живут, учатся, трудятся. И очень стремятся походить на своих новых родителей. Вот только после газетных публикаций в редакции неизменно раздаются телефонные звонки. «Секту пропагандируете? – говорят мне. – Иноземную религию насаждаете?». Эта часть моего рассказа самая трудная, потому что не принято у нас писать о сокровенном – о вере. Но еще когда я договаривалась с Петруком о встрече, он сказал: «Обещаю быть откровенным. Однако если этот момент упустим, все окажется неправдой». Мы все же странные люди – перенимая всякую, даже нелепую мелочь за рубежом, яростно сопротивляемся терпимому отношению к религии. В цивилизованных странах даже в больничной анкете есть вопрос о вероисповедании, с уважением относятся к любому, стараясь не нарушать принятых в той или иной конфессии традиций. Мы же, на словах пропагандируя терпимость, продолжаем по-советски бороться – мол, раз не атеист, значит, враг.

Олег не воспитывался в вере. Впрочем, как и большинство из нас, детей застойного времени. Вспоминает, что когда однажды к нему, уже преуспевающему бизнесмену, пришел небезызвестный Юра Никитин, отсидевший 10 лет, и стал говорить о том, как в тюрьме проникся заповедями Христа, отмахнулся: «Бери деньги, только мозги не компостируй». Тогда он не подозревал, что поверит истово и безоглядно. «Я не из трусливых, - говорит сейчас. – Но однажды, увидев потрясший меня сон, упал на колени и стал просить: «Не знаю, кто ты. Но дай мне возможность не потерять детей!». Тогда он не умел молиться, просто кричала душа. Значит, испугался? «Я очень сильно люблю своих детей. Да, испугался за них и в тот момент понял, что не могу потерять сыновей, как это случилось с одним из моих знакомых. Его мальчик, не пивший, не куривший, получивший прекрасное образование, взял как-то пистолет отца и застрелил сверстника». Счастье наших детей зависит от нас, что посеешь, то и пожнешь – теперь Олег хочет, чтобы все-все прониклись этими словами. А тогда он, срочно свернув все дела, уехал из Ванино во Владивосток.

«Я увидел себя грешным, - говорит он. – Три года изучал Библию. И понял, что человек, рожденный в России, должен беспокоиться о России. Русский человек уже готов принять веру, но сердца еще полностью для нее не открылись. Мы не принадлежим ни к какой деноминации, мы христианская церковь, живущая по слову Божию. Я не фанатик, просто плачу по русскому народу. Я уважаю православную культуру, церковь, считаю ее самой сильной в России, мечтаю, чтобы православие стало основой нашего государства». Значит, вы все-таки воспитываете детей в определенной вере? «Мы их учим основным нравственным правилам – не пей, не кури, не матерись, не обижай ближнего… Вы видите в этом что-то плохое? Мы не насилуем детскую душу. Те, кто не хочет принять наши условия, у нас не остаются».

Я не раз была в детской деревне, видела счастливые глаза ребятишек, не умеющих пока убедительно лгать. И я верю, что, воспитанные на такой моральной основе, они растут настоящими людьми.

СЕМЕЙНЫЙ ОЧАГ

Олег Петрук считает, что к благотворительности, к созданию детской деревни его привело Провидение. Я как атеист называю это стечением обстоятельств. Наверное, мы просто пользуемся разной терминологией. Однако кое-что мне остается непонятным. Например, не могу понять, как можно сознательно отказываться от комфортной жизни, от денег, которые (куда уж денешься) играют столь большую роль в нашей жизни. «Комфорт не зависит от количества столов в твоем кабинете, - возражает он. – Если у тебя есть душа, за одним столом тоже будет хорошо. Если бы я продолжал возить вагоны йогурта из Москвы, нашлось бы у меня время ездить по детским домам, помогать сиротам?». А лично для себя? Зная, что такое благоустроенная квартира, имея возможность объездить полмира, оказаться сейчас в деревне, где необходимо восстанавливать разрушенные здания, где нет привычных удобств, а по ночам надо топить котел, чтобы обогреть дом, - неужели никогда не хотелось все бросить? «Вы, наверное, давно не слышали, как поют птицы, - отвечает. – А я сегодня утром этим наслаждался».

Ему не все верят, а особенно не верят в то, что из детей, которых взяли в «Семейный очаг», можно вырастить нормальных людей. Эти ребятишки слишком много плохого успели увидеть в своей короткой жизни, они обязательно вернутся к прошлому – уверены некоторые. «Те, кто не верит в будущее наших детей, не верят ни во что – ни в Бога, ни в правду, ни в покаяние. Это люди жестокие, - говорит он. – А я вижу, как меняются наши подопечные, и верю, что Божья любовь их изменит».

Этот человек мог стать великим грешником. Для этого были все предпосылки – безудержно хулиганские детские годы, закружившая в бизнесе волна перестройки. Он сумел спасти себя и своих детей. Он вновь женился и родил еще двоих. Он посвятил себя благотворительности и чужим детям. Сейчас он счастлив и, наверное, имеет право на слова, которые произнес на прощание: «Есть люди, которые сами ничего не делают и другим не хотят этого позволить. Если их спросить, что сделали они для ближнего своего? Скорей всего – промолчат. Потому что не сделали ничего. Пора бы опомниться. Чтобы возродилась Россия».

Новый русский, ставший старым русским. В том смысле, что возрождает лучшие качества, присущие прежним меценатам. Вспомним историю. Неожиданное богатство, купеческий разгул и вдруг – стоп. А совесть? Они спасали свои души, помогая ближним. Так хочется верить, что Олег Петрук – не исключение в современном жестком мире. По крайней мере он уверяет, что анонимных благотворителей становится среди бизнесменов все больше.

Автор: Снимки из архива Олега ПЕТРУКА