Угар

После несчастного случая прошло уже более двух лет. Четвертого апреля нынешнего года наконец-то состоялся суд, который вынес решение в пользу истицы. Однако до сих пор дело не закончено – Ольга Устинова не может получить от организации, где она работала, акт о травме на производстве.
Без него, как всем понятно, она не имеет права на возмещение материального и морального вреда.

С одной стороны, данная история в очередной раз убеждает – нельзя быть бесхребетными и идти на поводу чьей-либо воли, с другой, учит – свои права все-таки можно отстаивать и даже отстоять. Несмотря на то, что у сторон диаметрально противоположные мнения о происшедшем.

ВЕРСИЯ ИСТИЦЫ         

Ольга Устинова, имеющая специальность оператора счетно-вычислительных машин, вынуждена была устроиться на работу сторожем в центр служебного собаководства УВД Приморского края. Так сложилась жизнь. Матери сделали операцию на сердце, тяжело заболела дочь – ночные дежурства давали возможность уделять им больше внимания. До поры до времени все шло совсем неплохо, хотя стала часто болеть голова. Но молодая женщина списывала недомогание на усталость и бессонные дежурства. Однако ночь на 26 марта 2001 года заставила сделать другой вывод – во всем виновата неисправная печка, которая в конце концов и стала причиной несчастья.

Как обычно, она приехала на работу к 18 часам. Муж, подвозивший ее на машине, помог растопить печь, ведь март выдался на редкость холодным, начинался снегопад. Все сделала, как положено, – проверила собак, прошлась по кабинетам, посмотрела, хорошо ли закрыты окна. Посидев несколько минут в комнате сторожей, почувствовала головокружение. Вышла подышать морозным воздухом, потом, вновь проверив собак, вернулась в помещение, присела на диван. Дальше Ольга ничего не помнит – как встала, как шагнула к двери, как разбился упавший фонарик, опрокинулся стул… Очнулась на снегу, подумала: «Странно, почему так холодно?». На ее счастье, вышел под утро за углем временно живший в центре работник питомника Владислав Филимонов.

«Когда тебе плохо, ищешь помощи прежде всего у близких людей», - говорит теперь Ольга. Это было первой ошибкой – она не вызвала «скорую», не зафиксировала отравление угарным газом. Позвонила мужу. Помнит, как Игорь весело спросил: «Соскучилась?». В ответ разрыдалась: «Мне очень плохо». Несмотря на заснеженную дорогу, он приехал быстро. Теряющую сознание жену вез с открытыми в машине стеклами – ей казалось, что по-прежнему пахнет дымом. Такой ее увидел и сторож автостоянки, где Игорь оставлял машину.

Сутки она провела дома – и это стало второй ошибкой. Позвонившей Зое Площенко, своему непосредственному начальнику, сказала: «Не смогу прийти за зарплатой, угорела». Ветврача Викторию Дудареву спросила: «Как лечиться?». В тот день дочку надо было вести в поликлинику, пошла с ней бабушка. Врач, узнав о состоянии Ольги, посоветовала: «В тысячекоечную, и немедленно». То есть свидетелей ее беды было много. Из больницы не отпустили: отравление угарным газом не шутка. В токсикологии она пробыла больше недели. Там ее дважды навещал заместитель начальника отдела вневедомственной охраны при ОВД Фрунзенского района Юрий Пуховой, очень чутко, как тогда казалось, отнесшийся к беде сторожа. Тут Ольга и ее муж, кстати, работавший в милиции, совершили третью ошибку – они согласились на уговоры Юрия Владимировича признать несчастный случай произошедшим не на производстве, а в быту. Золотые горы ведь были обещаны – оплата лекарств, санаторно-курортное лечение, предоставление комфортного места работы. Супругам очень хотелось верить.

Итог, думается, особенно расписывать не стоит. Не компенсированы затраты на лекарства на несколько тысяч рублей, о санаторно-курортном лечении никто больше не заикался. А ведь она лечилась много месяцев: в 1000-коечной, в поликлинике № 1, краевой и городской больницах. Правда, в конце концов ей предложили другое место работы, но большая территория и крутые лестницы оказались недомогающей женщине не под силу – она была вынуждена уволиться «по собственному желанию». Теперь у нее нет даже медицинского полиса, зато есть толстенная медицинская карта с такими записями врачей: «Токсическая энцефалопатия I-II стадии вследствие отравления угарным газом», «Направлена на стационарное лечение ввиду продолжающихся головных болей, утомляемости, головокружения при ходьбе, пошатывания, нарушения сна». В этой карте еще много чего написано. Поняв, что никому не нужна, а все обещания просто фикция, Ольга Устинова подала иск в суд.

ВЕРСИЯ ОТВЕТЧИКА

Разговор с начальником отдела вневедомственной охраны при ОВД Фрунзенского района Владивостока Владимиром Пинаевым и его заместителем Юрием Пуховым оказался непростым. «Вот вы к кому бы обратились за помощью в случае несчастья – в «Скорую помощь» или к мужу?» - напористо спрашивали меня люди в погонах. «К мужу», - честно призналась я. Офицеры были явно обескуражены женской логикой – по правилам ведь положено зафиксировать несчастный случай в больнице. «Да и чеки она потом представила не только на те лекарства, что используются при отравлении, а, как объяснили врачи, частично и для лечения простудных заболеваний». – «Но ведь женщина на снегу лежала». Этот довод моих собеседников даже развеселил: «Вспомните март 2001-го, никакого снега не было». Вспомнить не смогла, но тем не менее предположила, что в бесснежном марте на даче делать еще нечего и потому в утверждение, что Устинова угорела там, поверить сложно.

Однако именно то, что сторож вовремя не обратилась за медицинской помощью, и остается для начальства главным аргументом. «Я о несчастье узнал лишь двое суток спустя, - говорит Юрий Пуховой. – Прежде всего возмутило, что человек без разрешения оставил пост, это серьезное нарушение. Во-вторых, мы с представителем санитарной службы УВД сразу поехали в питомник и сделали необходимые замеры – печь не могла послужить причиной угара». «К тому же, - добавляет Владимир Пинаев, - сторожа не должны были топить печи. Это их инициатива, ведь имелись электрообогреватели». (По словам сотрудников, обогреватели появились позже. – Ред.). Ну а после замеров опять же, как положено, Юрий Владимирович поехал в больницу, чтобы уточнить все детали. По его утверждению, Ольга Устинова сразу и без чьего-либо давления признала, что несчастный случай произошел именно на даче. Прошло два года – установить точную картину затруднительно. Да и очень хочется верить обаятельным мужчинам в офицерской форме, которые вполне доброжелательно втолко
вывают журналисту элементарные правила поведения их подчиненных – все должно быть зафиксировано.

Однако история приобретает неожиданное продолжение. Юрий Пуховой утверждает, что примерно через месяц после несчастья видел Устинову, работающей кондуктором в автобусе. «И это больной человек?» - возмущается он. Согласна – недомогающей женщине, находящейся на больничном, такой труд не по силам, даже если это была единственная попытка. Случай этот зафиксирован? Вот он, бумеранг, вернувшийся к людям, отстаивающим закон, - Юрий Пуховой ничего доказать не может, акт не составил. Говорит: «Воскресенье было, я на прогулку с семьей отправился, не хотелось время терять». А Устиновой два года назад не хотелось в больницу ехать, ведь впереди были трое свободных суток. Сторож поступила опрометчиво, а ее начальник?

До истины докопались: учитывая представленные доказательства и заключение краевой инспекции по труду, «Суд признает утверждения Устиновой О. Ю. о том, что она изменила обстоятельства отравления угарным газом не по своему желанию, а вынужденно, под воздействием своего начальника Пухового Ю. В. и мужа, который, являясь сотрудником милиции, действовал по просьбе Пухового Ю. В.». Однако с решением суда Юрий Владимирович категорически не согласен. Тогда почему не была подана кассационная жалоба? «Это моя вина, - вздыхает после долгой паузы Владимир Пинаев. – Мы в самом деле упустили сроки, теперь хотим добиться правды в надзорном порядке». – «Но вы ведь знаете, что решение суда это уже не изменит и акт вам все-таки придется составить. Когда это произойдет?» – «На следующей неделе». Разговор наш состоялся в начале августа, после суда прошло ровно четыре месяца. Комментарии, похоже, излишни.

ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ

Мы давно уже живем в другом мире – где невозможно обратиться за помощью в профсоюзную или партийную организацию, где работодатели и наемные работники нередко выступают в роли антагонистов, где каждый отстаивает свои интересы. Косвенным подтверждением этому стали и слова Юрия Пухового, который обмолвился в беседе: «Вы ж сами знаете, что суд первой инстанции далеко не всегда прав». Однако, не подав кассационную жалобу, руководители таким образом согласились с вынесенным решением и обязаны его исполнить. А ведь всей этой неприятной истории могло и не быть. Но это возможно лишь в одном случае – когда мы все, от сторожа до высокопоставленного начальника, признаем наконец тот факт, что живем в правовом государстве. Следовательно, должны знать свои права, но при этом и четко выполнять свои обязанности.

Автор: Галина КУШНАРЕВА, Вячеслав ВОЯКИН (фото), «Владивосток»