Воспитать врага

Чтобы потом не возникало вопросов, давайте договоримся и объяснимся сразу: авторы этого материала искренне ненавидят террористов и, как все нормальные люди, боятся любых терактов.  Вместе с тем, наивно продолжая верить в строительство демократического общества в нашей стране, мы также убеждены в незыблемости таких принципов, как презумпция невиновности и абсолютное равенство каждого из нас перед законом независимо от пола, возраста, вероисповедания и – что в этих заметках будет особенно важным – национальности.
Читатель вправе спросить: к чему такая долгая прелюдия? Исключительно к тому, что очень уж сложна тема, которой мы хотим заняться, – мерзкая, как рассказанный в приличном обществе сальный анекдот, и скользкая, как только что вытащенная из воды рыба.

БОРЬБЕ С ТЕРРОРИЗМОМ МОЖЕТ ДОВЕСТИ ДО АБСУРДА

…Теракты, с завидной регулярностью совершаемые в последнее время в Москве, направлены – понятное дело – не только и не столько против столицы. Их цель – вся страна. И в этом плане террористам, стоит признать, вполне удается добиваться поставленных задач. Круги расходятся от Калининграда до Чукотки. От аэродрома в Тушино до Приморья почти десять тысяч километров; эхо терактов, однако, в Приморье оказалось громче, чем этого можно было ожидать. Впрочем, взрывы, к сожалению, стали столь регулярными, что и реакция на местах превратилась в явление вполне плановое и предсказуемое.

После каждого очередного московского (или немосковского) ЧП местные силовики собираются на заседание антитеррористического штаба, на котором обсуждается, вырабатывается и принимается к исполнению стандартный набор оперативных мероприятий: усиление агентурной деятельности, активизация работы в среде выходцев из кавказского региона, ужесточение проверок соблюдения паспортно-визового законодательства - особенно среди лиц, не имеющих российского гражданства, и так далее. Шаги, не вызывающие удивления, – нормальная реакция любой государственной машины на попытки покуситься на ее устои.

Хуже другое: нескрываемая готовность особо рьяных исполнителей довести ситуацию до абсурда, до абсолюта, главная цель которого – возможность доложить на очередном заседании штаба о своей всепроникающей бдительности и головокружительных успехах в борьбе с потенциальными террористами.

Не новое, в принципе, для любезного Отечества явление; еще незабвенный Козьма Прутков подчеркивал, что «лучше перебдеть, чем недобдеть». Понятно, что создатели того самого Пруткова таким образом иронизировали над полицейской функцией государства. В нынешнем применении ирония оказывается за скобками, а на первый план выходят человеческие судьбы, планомерно переламываемые зубцами государственной машины.

ИСТОРИЯ С КАВКАЗСКИМИ КОРНЯМИ

…История простая, как лопата. В 44-м году великий вождь всех народов, как известно, «мудро» депортировал чеченцев в Казахстан. Там, в селе Васильковка Семипалатинской области, в 45-м и родился Леча Мусостов. В 1963 году, аккурат в 18 лет, родина напомнила Лече, что он еще не отдал ей долги, и призвала служить в Советскую Армию – в Уссурийск, в мотопехоту. В этом городе Мусостов и остался – как выяснилось, на всю жизнь. Женился на местной девушке (почитай уж больше 30 лет они с Татьяной Васильевной вместе прожили), вырастил и воспитал троих детей – двоих сыновей и дочку, все уже взрослые, младший учится в Уссурийском филиале ДВГУ, на юрфаке. Здесь же закончил сельхозтехникум и всю жизнь проработал в сельском строительстве – в местном филиале Благовещенского института «Амурсельхозпроект» заместителем управляющего, главным инженером треста «Примсельхозстрой»,  начальником управления производственно-технической комплектации «Межколхозстроя». В последние годы выкупил бывшую небольшую автобазу с двухэтажным офисным зданием, сдает помещения в аренду – с этого и живет. Параллельно пытается заниматься розливом минеральной воды. В общем,  типичный пример того, что называется малым и средним бизнесом.

Казалось бы,  жить да радоваться. Но судьба, как и биография, пишется один раз, будучи умноженной на человеческий характер и зависящей от внешних обстоятельств. Вот с этим-то как раз – с характером и обстоятельствами – оказалось у Мусостова очень непросто.

Даром что родился в Казахстане, а прожил всю жизнь в Уссурийске – кавказские корни все равно дают себя знать. Что это значит? Да только то, что родина у Лечи одна, а за чужими спинами отсиживаться он не привык. Весной 69-го пришел в горвоенкомат и попросился на Даманский. Сказали: понадобитесь – позовем. В 86-м, когда рванул Чернобыль, написал все в тот же военкомат письмо: готов выехать в любую минуту. Ответ, теперь уже письменный, был прежним. А в октябре минувшего года во время захвата «Норд-Оста» дал телеграмму депутату Госдумы РФ от Чечни Асланбеку Аслаханову: «Могу выступить переговорщиком».

- Я как рассудил, - рассказывает Леча Алиевич, - за три года до этого я с небольшой группой приморских паломников совершил хадж, побывал в Мекке и Медине. А у мусульман к такому человеку обычно прислушиваются особенно внимательно. Надеялся опять же на то, что хоть и чеченец, но человек не из Чечни. И не из Москвы. То есть человек как бы сторонний. Готов был лететь, однако ситуация, как известно, разрешилась…

Кстати, знаете, что меня больше всего поразило в Мекке? Там, в главной мечети, хранится огромный камень, который по преданию Аллах спустил на землю Пророку. Согласно тому же преданию камень этот изначально был хрустально-прозрачным. Сегодня он иссиня-черный и, как говорят, с каждым годом становится все чернее. Причина – грехи, творимые мусульманами вопреки Корану…

…Мусостов жесток в оценках. Наверное, он заслужил это право. Тем более что есть в его биографии и такая история: пару лет назад в одной из воинских частей под Уссурийском солдат-лезгин на почве неуставных отношений не вытерпел издевательств и, вооружившись автоматом с несколькими рожками, захватил в заложники – прямо в казарме, на втором этаже – группу солдат и офицеров. Требовал, чтобы к нему на расправу привели его обидчика. Лече позвонили из ФСБ: «Если можешь – помоги».

- Я приехал, смотрю: все прячутся – кто за углом, кто за выступом стены. Стал с ним через дверь беседовать. Говорю: «Сынок, я разговаривал по телефону с твоим отцом, он хочет лететь сюда, я его пока отговорил. Сказал, что ты не станешь делать глупостей. Не стреляй ни в кого, отпусти людей, я не хочу, чтобы тебя убивали. Надеюсь, что по нашим обычаям ты меня как старшего послушаешься. Что мне передать твоему отцу?…». Ну, в общем, через полтора часа он сдался…

НАМЕК НА ВРАЖЬЮ СУЩНОСТЬ

…Все это – его характер, за который по определению всякий человек отвечает сам. Труднее отвечать за обстоятельства, которые играют каждым независимо от его желания. И главное из этих обстоятельств – война, вот уже почти десять лет продолжающаяся на Северном Кавказе и громким эхом отдающаяся в Москве.

Иванов – русский, Коваленко – украинец, Рабинович – еврей. Мусостов родился чеченцем. К сожалению, есть люди, для которых из-за одного этого факта он является врагом. Вдвойне жаль, что эти люди носят милицейскую форму.

Чуть выше мы говорили о том, что после каждого московского теракта здесь, в провинции, активно начинают принимать «адекватные» меры. В исполнении Уссурийского УВД это выглядит следующим образом: с завидной регулярностью к живущему в этом городе 40 лет Лече Мусостову приходят оперативники (порой и в сопровождении автоматчиков) и, всячески намекая на его вражью сущность, начинают добиваться от него признания если не в преступлениях, то в злокозненных умыслах. (Согласитесь: под «дружелюбным» дулом автомата трудно не сознаться. Отечественная история конца 30-х годов об этом живо напоминает.)  Называется это – досмотр. Когда без всякой санкции прокурора или суда осматривается все помещение, включая содержимое рабочих столов, шкафов и сейфов. Причем не только у Мусостова, но и у его арендаторов – кстати, со сплошь русскими фамилиями. Апофеоз профилактически-сыскной работы – ставшее уже традиционным предложение написать расписку в том, что затаившийся враг будет вести себя, как пай-мальчик. Образец такой расписки мы публикуем здесь, на полосе. Правда, почерк автора не похож на почерк человека, всю жизнь занимавшегося писаниной, поэтому приведем ее здесь еще раз: «Нач. УВД  г. Уссурийска от Мусостова Л. А. Расписка. Я, Мусостов Леча Алиевич, заверяю вас, что не буду взрывать, минировать. Вести законопослушный образ жизни. В чем и подтверждаю данную расписку своей подписью. Роспись».

- Я не мальчик и все понимаю. Понимаю необходимость профилактической работы. Но я не понимаю, почему надо так меня унижать? - спрашивает Леча Алиевич, и его голос предательски дрожит. – Меня что, специально провоцируют, чтобы я что-нибудь отмочил? Или хотят убедить, что Россия – мой враг? Да никто этого не сможет сделать хотя бы потому, что мой дед по матери был женат на донской казачке, а дед по отцу имел грамоту от самого царя… Мои родители в 69-м вернулись из Казахстана в чеченское село Гойты, меня с собой звали. Я отказался, сказал: теперь моя родина - Уссурийск. А дочь моя Наташа три года назад с мужем  уехала туда, в родительский дом. Пожили год, обратно ко мне вернулись. А потом все-таки окончательно уехали: там, говорят, хоть и война, но такого беспредела, как здесь, нету…

ТЫЛОВАЯ ТРУСОСТЬ

В журналистике есть такое правило: обращать внимание на источник информации. То есть – откуда, от какого человека ты узнал ту или иную новость. О том, что творится в Уссурийске, нам изначально рассказал офицер спецназа, полковник одной из частей, расквартированных в этом городе, человек, прошедший и Афганистан, и Чечню. Он зло матерился и все время повторял одну и ту же мысль: «Они что – хотят сами здесь врагов вырастить? Ведь и идиоту понятно, что если человека 100 раз назвать свиньей, то на 101-й раз он начнет хрюкать!..».

Логика, конечно, злая, но убедительная. Потому что искренне пугают чрезмерная рьяность иных служителей закона, их полное и, наверное, искреннее непонимание того, что же это такое - человеческое достоинство. Авторы этого материала в общей сложности были в Чечне шесть раз. Именно по этому праву то, что делает уссурийская милиция, мы можем квалифицировать единственным образом: тыловая трусость.

…Наверное, на нас теперь сильно обидится руководство Уссурийского УВД. Наверное, даже потребует извинений. И в общем-то мы готовы их принести. Но только после того, как аналогичные извинения будут принесены нашему земляку, гражданину России Лече Мусостову.

Хорошо бы, кстати, чтобы эти извинения приносились в присутствии еще двух людей: депутата краевого Законодательного собрания Джамбулата Текиева, за которого на выборах голосовали тысячи и тысячи русских, и командира краевого ОМОНа, подполковника милиции Магомеда Лабазанова – одного из самых боевых офицеров краевого УВД, который последние четыре года практически не вылезает из Чечни…

…Уезжая из Уссурийска, мы оставили Лече Мусостову редакционные телефоны, сопроводив это одной просьбой: в случае новых внезапных проверок со стороны городского УВД или других «дружественных» структур – звонить немедленно.

P.S.  Об этой истории мы сообщили через пресс-центр в краевое УВД. Генерал Николай Вачаев – человек, по нашему мнению, немало сделавший для того, чтобы журналисты смогли вживую увидеть и написать о нелегком труде работников милиции. Несколько раз именно с его помощью наши журналисты отправлялись в чеченские командировки. Мы очень рассчитывали на жесткую реакцию генерала, который недавно приехал служить в Приморье. Не знаем, на каком этапе эта информация к нему не поступила, поскольку до сих пор в ответ на наше обращение – тишина. Опять бдят?

Автор: Андрей ОСТРОВСКИЙ, Вячеслав ВОЯКИН (фото), «Владивосток»