Лесоповал по-корейски

Северокорейский рабочий налег на бензопилу, и скрежет вгрызающегося в дерево железа наполнил прохладный, но пронизанный солнечным светом день на вечной мерзлоте неподалеку от Тынды. Через минуту еще один рабочий схватил длинный шест с крюком на конце и покатил готовое трехметровое бревно на транспортер, в последний момент ловко перепрыгнув через надвигающийся на него отрезок лиственницы.

- Корейцы - хорошие работники. Лучше я не видел тут, - говорит о своих подопечных Андрей Терещенко, начальник лесопункта Джалингра ОАО «Тында-лес». Владеющее леспромхозами на севере Амурской области, «Тында-лес» является крупнейшим в России предприятием с использованием корейской рабочей силы и намного опережает местных конкурентов в заготовке древесины. В 2002 году на лесосеках и погрузочных площадках предприятия работали 1 793 выходца из КНДР, что составило 60 процентов всех сотрудников.

- Где бы еще мы взяли людей на лесозаготовительную работу? – говорит директор «Тында-леса» Николай Сарнавский. - Русские неохотно соглашаются на тяжелый и низкооплачиваемый труд. Для корейцев же 6 000 рублей в месяц – это в несколько раз больше, чем они могут заработать у себя на родине, поэтому они согласны на суровый климат вечной мерзлоты. Здесь даже в разгар лета в лесу под слоем мха прячется лед, а зимой столбик термометра падает ниже 40 градусов мороза.

Наша страна имеет давнюю традицию использовать дешевую рабочую силу из Северной Кореи – для «Тында-леса» такое сотрудничество началось в 1975 году. В последние годы экономика России и отношения с КНДР переживают подъем, а значит, присутствие корейских рабочих в сфере строительства, сельского хозяйства и лесозаготовок в Сибири и на Дальнем Востоке постоянно растет. По данным управления по делам миграции МВД России, в 2002 году их насчитывалось 7 638 человек.

Рабочих для «Тында-леса» поставляет «Лесозаготовительное предприятие КНДР в РФ № 2». За свою работу корейцы получают 35 процентов древесины, небольшую часть отправляют на родину, а остальное, как и «Тында-лес», продают в Китай и Японию. Прибыли хватает только на зарплату, ежегодное оформление новых виз и оплату проезда рабочим домой.

- Сильно пока невыгодно сотрудничать, - деловито говорит Квак Кван Зин, начальник отдела внешнеэкономических связей «ЛЗП № 2». – Надо сокращать непроизводственные расходы, экономить дизтопливо и все остальное.

Как и в советские времена, корейцы живут обособленно и соблюдают свои собственные порядки. Поселок лесорубов в Джалингре весь увешан лозунгами. «Сердце отдадим Родине-матери», - гласят белые иероглифы на красном полотне у входа в столовую. Имеется комната для политических занятий, а время от времени группы корейцев ездят в соседний Хабаровск, где вступают в Трудовую партию Кореи в офисе главного представительства КНДР по лесозаготовкам на Дальнем Востоке.

- Не надо их фотографировать, - просит Квак, заметив, как корреспондент «В» направил фотокамеру на троих корейцев в замасленных робах, копающихся в моторе видавшего виды грузовика. Он что-то кричит им по-корейски, и рабочие мигом слетают с капота. – Они будут некрасиво выглядеть, - объясняет Квак.

Таежный быт налажен неплохо. Корейцы обеспечивают себя продуктами со своей свинофермы и огорода, есть котельная, проведено электричество. В каждом леспромхозе функционирует пункт первой медицинской помощи, а в Тынде собственная больница с кабинетами иглоукалывания и зубопротезирования.

По словам местных милиционеров, изредка корейцы привозят с родины наркотики для продажи и скупают краденое. Последний арест корейского наркоторговца произошел в 2002 году, когда у рабочего, назвавшегося Пак Ин Чуном, при попытке сбыта изъяли 80 граммов опиума.

Российские власти утверждают, что нынешние правила в корейских поселениях намного мягче тех, что существовали до 1997 года, когда был заключен новый межправительственный договор о сотрудничестве между Россией и КНДР. «Раньше у них здесь была большая тюрьма, - вспоминает Тамара Филиппова, старший инспектор паспортно-визовой службы Тынды. - Провинившиеся содержались в низких клетках, в которых им приходилось стоять согнувшись».

Сейчас самым суровым наказанием считается перевод на работу, не связанную с заготовкой леса, и следовательно, наименее оплачиваемую. «Если водитель поехал не за лесом, а на речку рыбу ловить, то снимаем его. Пусть идет топит котельную», - говорит Квак.

В прежние времена у корейцев был отдел общественной безопасности, сотрудники которого преследовали сбегавших в Южную Корею рабочих, «как гончие собаки», говорит Филиппова. Пойманные российской милицией беглецы со слезами на глазах упрашивали не передавать их властям КНДР, вспоминает инспектор. Нынче эту службу переименовали в отдел трудовой безопасности, представитель которого по-прежнему есть в каждом леспромхозе, но в поисках беглецов они больше не участвуют.

Да и корейцы, которых сейчас ловят, покинули свои рабочие места не по политическим мотивам. Они разъехались по России в середине 1990-х годов, когда экономика России находилась в крутом пике, а китайский рынок был закрыт для экспорта древесины. ОАО «Тында-лес» не могло обеспечивать своих партнеров работой, у «ЛЗП № 2» не было денег, чтобы вывезти своих рабочих домой.

Корейцы наводнили пятидесятитысячную Тынду, построенную московскими строителями столицу БАМа с самыми высокими на вечной мерзлоте 16-этажными жилыми зданиями. Рабочие ходили толпами по городу или собирались на площадке у памятника Ленину, которую жители прозвали «биржей труда». Горожане нанимали их вскопать огород, нарубить дров на даче или сделать ремонт в квартире. «Они были голодные, брошенные на произвол судьбы, – вспоминает Филиппова. - Они работали за чашку супа». Некоторые приплачивали проводникам поездов и ехали на заработки в Иркутск, Новосибирск и другие города. В 1998 году власти установили, что из зарегистрированной 1000 рабочих в бегах находились 800 человек. «У меня мнение, что им руководство сказало: «Идите, перебейтесь один-два года, и вернетесь, когда все наладится», - говорит инспектор Филиппова.

С 1999 года дела у «Тында-леса» пошли в гору, и более половины беглецов вернулись с нелегальных заработков. По словам Филипповой, сейчас официально заявлено в розыск 257 человек. Милиция разных городов находит их где-нибудь на стройплощадках и сообщает о них в Тынду, откуда за задержанными высылают конвой. Всех их ждет депортация.

Один кореец пожаловался Филипповой в 2001 году, что когда он вернулся из Иркутской области, где три года укреплял плотину электростанции, сотрудники безопасности вытрясли из него все деньги. «Рассказывая это, он даже расплакался», - говорит инспектор.

Сейчас «Тында-лес» совместно с корейцами пытается справиться с ударом, нанесенным атипичной пневмонией, рассказывает директор Сарнавский. Покупатели не могут въехать из Китая посмотреть товар, и приходится продавать лес спекулянтам за меньшие деньги. Предприятие закупило немецкий лесопильный комплекс, и в следующем году он начнет производить продукцию подороже. Чтобы обеспечить новый комплекс сырьем, «ЛЗП № 2» привезет из Кореи на 1 000 рабочих больше.

- Сегодня сотрудничество живое, нормальное, можно будет работать, - одобрительно заключает директор.

Автор: Анатолий МЕДЕЦКИЙ, «Владивосток»