Дом милосердия

НИЧЬИ РОДИТЕЛИ

Бросать детей жестоко и бесчеловечно. А родителей? Клавдии Рыжовой 65 лет. В этом возрасте иные женщины еще активно работают или за внуками присматривают. Ей не повезло дважды: первый раз – когда перенесла инсульт, парализовавший всю правую сторону. Второй – когда родная дочь, привезя Клавдию Никитичну в  больницу «Дальзавода», забыла о ней. Год прошел. Лежит беспомощная женщина и чего-то ждет. Может быть, смерти – как избавления. Но скорей всего встречи с дочерьми. Не может она поведать о своих мыслях – речь совсем невнятная. За все время лишь однажды навестила ее вторая дочка, живущая в Магадане. «Мне ее некуда забрать», - сказала, пообещав все же прислать материнский паспорт. Та же, что привезла парализованную мать, живет где-то в Кавалеровском районе. Найти ее пока не могут, все запросы остаются без ответа. Кто-то скажет: сама виновата, плохой, значит, матерью была. Кто знает...… В жизни всякое бывает. Только, наверное, у ее дочерей тоже дети есть. А ведь известно: как аукнется...…

В соседней палате Иван Кушнир лежит, 76 лет от роду – и у него документов нет. С ним мы «за жизнь» поговорили. У Ивана Федоровича, похоже, кроме катаракты, лишившей его зрения, особо серьезных проблем с физическим здоровьем нет. Его другая боль мучает – душевная. «Где б веревку достать и повеситься?» - спросил меня. Вроде тоже в жизни все было. Жена, двое сыновей, вполне денежная специальность – слесарь-монтажник, а потом и пенсия соответствующая. Но жизнь больно стукнула: умерли жена и сын, квартиры лишился, со вторым сыном связь потерял. Ни паспорта, ни пенсии, ни жилья. Подобрали его спящим на уличной скамейке. Может, в результате свалившихся на него бед Иван Федорович что-то путать начал, а может, и правду говорит – мол, успел полтора года повоевать, награжден был, да медали те вместе со всем добром и бумагами сгинули.

К кому из здешних пациентов ни подойди – судьба такая, что кино снимать можно. Многие из них одиноки, хоть и живут где-то рядом близкие люди. До чего же жесток мир: одни от детей отказываются, другие – от родителей. Но малышей хотя бы в детские дома устраивают, если усыновители или попечители не находятся. А старикам каково? Их ведь без документов даже в дом инвалидов не оформишь.

И ЗДЕСЬ ЕСТЬ МЕСТО РАДОСТИ

Конечно, в этом отделении, открытом всего пять лет назад, большинство пациентов находятся в тяжелом состоянии – 90 процентов из них лежачие. Но при хорошем уходе и высококвалифицированной медицинской помощи и таких больных нередко удается поставить на ноги и вернуть домой. Естественно, в такую семью, где их любят и ждут. Нередко ведь не из-за черствости душевной в это отделение близких кладут. Работающим, мотающимся по командировкам, получающим образование детям просто физических сил не хватает, чтобы за больным человеком ухаживать. Нужно и лекарство вовремя дать, и укол сделать, и с ложечки покормить. Вот и привозят сюда на время, деньги готовы платить, а когда подлечат родного человека – с радостью его домой забирают.

Таких счастливчиков сразу видно. Не стала я мешать разговору хрупкой старушки с молодым человеком (сын, внук?), сидящим у нее на кровати и бережно поглаживающим сморщенную ручку. Но так сияли глаза женщины, что видно было – не чувствует она себя брошенной. Другая пациентка – Людмила Евгеньевна, как девочка вспыхнувшая на мой комплимент по поводу ее внешнего вида, - искренне обрадовалась: «Правда хорошо выгляжу?» Она перенесла инсульт, только недавно начала ходить, еще плоховато говорит, но по всему понятно – не брошенный, не одинокий человек.

КТО-ТО – ЭТО ОНИ

Когда люди занимаются очень тяжелым трудом, они нередко говорят: «Кто-то ведь должен это делать». Людмила Тарде, старшая медицинская сестра, продолжила эту фразу так: «Кто-то – это мы».

Можно, конечно, красиво написать, что меня восхитила самоотверженность людей, работающих в отделении сестринского ухода. Однако честнее сказать по-другому – они меня удивили. Работа здесь безумно трудная и в физическом, и в моральном отношении. Как бы ни старались медики, горя все же больше, чем радостей. Часто приходится навсегда прощаться с теми, кому много недель и даже месяцев облегчал страдания, к кому прибегал в любую минуту по первому зову, к кому успел привыкнуть как к родному человеку. Кое-кого и хоронить доводится. Как это выдержать? Как всю эту боль пропустить через обычное человеческое сердце? «Поначалу мы умирали с каждым пациентом, - сказала мне Людмила Тарде. – Потом поняли, что так нельзя, что надо чуть-чуть абстрагироваться. Мы не стали черствее, просто научились преодолевать боль. Иначе бы и нас уже давно не было».

А знаете, о чем говорила сестра-хозяйка Антонина Швейковская, 40 лет посвятившая медицине? Не поверите – о цветах: «Так хочется, чтобы у нас красиво было, чтобы хороший ремонт сделали. Мы бы тогда еще больше цветов развели, тюль бы везде повесили». «Вы думаете, бомжам, которых у вас немало, такая красота нужна? – удивилась я. – Им бы постель, еду да тепло». Антонина Петровна взглянула укоризненно: «Для нас все больные одинаковые. Бомж – такой же человек». Исходя из этих своих убеждений, переживают сердобольные женщины и за недавно поступившего в отделение Николая, не имеющего определенного места жительства. Жил он то на чужих дачах, то на каких-то чердаках, подрабатывал по мелочам. Когда заболел и почувствовал, что конец близится, попросил охранников какого-то павильона помочь – отвезли Николая в больницу. От тяжелейшей пневмонии его спасли, а что дальше? Он и сам не знает: «Куда мне зимой? К тому же слабый очень».

Сколько таких, как Николай, неприкаянных да обездоленных, находят помощь в этом отделении! Но ведь это больница, а не приют. И какими бы сердобольными да милосердными ни были медики, всех им не обогреть, на ноги не поставить. Тем не менее пытаются помочь, никого не гонят, никому не отказывают. И сами с этой каторги не уходят. «Почему?» - задавала я всем один вопрос. «Потому, - ответила заведующая отделением Жанна Якштас, - что до работы здесь я не встречала так много хороших людей». Она имела в виду не только своих сотрудников – удивительно сплоченный коллектив профессионалов и просто душевных людей, но и добровольных помощников. Рассказала Жанна Васильевна, к примеру, о молоденькой Лене, долгое время бесплатно(!) работавшей в отделении. «Оказывается, есть люди, которым хуже, чем мне», - сказала однажды эта девушка. Верующие из православного и католического приходов часто на помощь приходят, спонсорами отделения становятся не только родственники лежащих здесь больных, но и совершенно посторонние люди.

СПАСИБО ВСЕМ

«Иногда за богатством и благополучием теряется человечность, - сказала главный врач больницы Любовь Талаш. – Но, к счастью, за годы работы отделения сестринского ухода мы поняли, что не растерял наш народ своих лучших качеств – душевности, бескорыстия, доброты. И мы очень благодарны всем, кто нас поддерживает».

Любовь Сергеевна подчеркнула, что медики – люди аполитичные. Не потому, что хочется кому-то рекламу сделать, а от чистого сердца попросила она сказать добрые слова о городской администрации и сотрудниках «Теплосетей», которые помогли решить сложнейшую проблему – отремонтировали теплотрассу. Назвала многих: отделы социальной защиты, Общество Красного Креста, «Далькомхолод»...… Старое здание, не знавшее капитального ремонта со дня постройки, постепенно приводится в порядок. Люди, работающие здесь, вовремя получают зарплату. Спонсоры подкидывают то одно, то другое. Но поверьте – ничто в этом отделении не будет лишним. Потому что (как бы все ни старались) здесь все убого, нищетой дышит – застиранное белье, которое приходится менять до 10 раз в день, древняя мебель, обшарпанные стены...… Здесь будут рады любой помощи. Можно просто прийти и покормить с ложечки беспомощных стариков, поговорить – им иногда так хочется излить душу, а можно принести связанные своими руками мягкие носочки – с возрастом так зябнут ноги.
Вспомните рассказы о старых аристократках – русские графинюшки не чуждались милосердной заботы, не боялись холеные ручки испачкать, приходя на помощь недужным.

Мы все под Богом ходим, никто от беды не застрахован. Одни, попав в это отделение, вернутся скоро в семьи, в родные дома, для других – иная дорога. Но те, кто выздоравливает, на долгие годы сохраняют память о человеческой доброте и великодушии, а те, кому это не суждено, проводят последние дни в окружении заботливых людей, которые помогают до последнего мгновения сохранять человеку человеческое. Только людям, работающим здесь, очень трудно – их всего двадцать. А крепких и здоровых или просто хорошо обеспеченных во Владивостоке очень много. Если хоть часть из горожан на чужую боль откликнется, если какое-нибудь крепкое предприятие душевую отремонтирует, а другое шторы повесит, отделение сестринского ухода никто больше не назовет последним приютом.

P. S. Когда материал был уже подготовлен к печати, позвонили из больницы – приезжала внучка Клавдии Рыжовой. У медиков появилась надежда получить документы больной женщины для оформления ее в дом инвалидов. Всего-то год прошел.

Автор: Галина КУШНАРЕВА, Василий ФЕДОРЧЕНКО (фото), «Владивосток»