Как сама Музыка

Ей удавалось заставить слушать (а главное – слышать!) музыку миллионы самых разных людей! Ее и сегодня узнают на улице, подходят, спрашивают: куда пропал «Музыкальный киоск», который она вела более 30 лет?

Живет Эллеонора Беляева на последнем, 9-м этаже обычного панельного дома, получает пенсию в 2 тысячи рублей и ходит, как все, на рынок. У нее нет никаких ужимок «телезвезды». Она так же красива и гармонична, как сама Музыка.

ТРУДНОЕ ИМЯ

 - У вас очень музыкальное имя, его хочется не сказать, а пропеть: Э-ле-о-но-ра.

 - Что вы, имя ужасное! Это мой папа-военный вместе с другом придумали да еще записали с двумя «л». А когда пришло время называть меня по имени-отчеству, то «Эллеонора Валериановна» не могли ни запомнить, ни правильно выговорить. Это, как выяснилось позднее, было сущим наказанием для тех, кто приходил ко мне на передачу.

- Но музыкальное образование вы получили?

 - У моей мамы был изумительный голос, красоты необыкновенной, но совершенно не было слуха, вернее, слух не был развит. Наверное, поэтому, когда мы вернулись в Воронеж из эвакуации, меня отдали в музыкальную школу. Учиться мне, скажу честно, не очень хотелось. Больше всего любила выходить на сцену во время концертов и объявлять что-то типа: «Бах. «Инвенция». Исполняет ученица такого-то класса». Тогда я даже представить себе не могла, что через много лет мне придется проводить большие конкурсы, фестивали.

В Воронеже окончила сразу 2 факультета музучилища: фортепиано и вокальный, а затем поступила в Гнесинку. У меня было, как говорили, «крепкое сопрано». Но... Через полтора года я стала терять верхние ноты, а когда пела диплом, у меня случился паралич верхних связок. Это была ужасная трагедия: 16 лет учиться и ничего не добиться. Я осталась без работы с маленьким ребенком на руках.

Я ведь рано вышла замуж, на втором курсе института, но настоящей семьи создать не получилось. Сейчас, после долгого периода неприятия друг друга, мы с отцом моей дочери, Толей Беляевым, очень дружны. Он – известный баянист, один из первых, кто принес нашему баяну славу за рубежом.

Иногда мы беседуем и приходим к выводу, что, если бы я не была тогда такой юной, такой неопытной, мы бы жили вместе до сих пор.

- Как вы попали на телевидение? У вас были какие-то связи?

- Совершенно случайно. После потери голоса мне приходилось давать уроки музыки (благо я играла на фортепиано), переписывать ноты. Очень тяжело было, я ведь гордо отказалась от помощи бывшего мужа. Случайно встретила на улице Володю Федосеева, он уже дирижировал на радио. Узнал о моем положении и сказал: «Позвони мне, я постараюсь рекомендовать тебя в редакцию музыкальных программ на телевидение». И меня взяли на испытательный срок. Я была молоденькая, и хотя у меня был один костюм «на выход» и «на вход», кто-то решил, что я – новая пассия главного редактора. Никто не хотел меня ничему учить. Моя телекарьера могла на этом бесславно закончиться. Но повезло: меня перевели в отдел народной музыки, где опытный редактор Нина Александровна Зотова научила азам профессии. Затем были отдел классики и «Музыкальный киоск». В этом году передаче могло бы исполниться 40 лет.

Кстати, ведущей этой программы я стала не сразу, работала редактором. Но однажды ведущая заболела и прислала вместо себя актрису театра. Та увидела, что к завтрашнему утру ей надо выучить несколько страниц текста, и отказалась. А я прекрасно знала всю программу и, чтобы не образовалась «дыра» в эфире, согласилась провести передачу. Как ни странно, никаких особенных ощущений не было. Вышла из студии, а меня встречает Нина Владимировна Кондратова, наша телебогиня. «Ну как, – спрашивает, – волновалась?». А я так нагло ответила: «Нет». «Ну, ничего, – сказала Нина Владимировна, – передач десять проведешь, будешь волноваться». Я еще подумала: «О каких это 10 передачах она говорит?»

САМАЯ ЖЕНСТВЕННАЯ ТЕЛЕВЕДУЩАЯ СССР

 - Я знаю, что вас считают не только самой интеллигентной, но и самой женственной телеведущей Советского Союза.

- Я постоянно получала замечания на летучках, что слишком много улыбаюсь в эфире, слишком доверительно говорю, слишком интимно.

Сейчас вспоминаю время своей работы с ужасом. Не было ни минуты спокойной, ни одного спокойного дня. Кроме ведения программы я должна была бывать в музыкальных издательствах, на выставках, на концертах. А был ведь не только «Музыкальный киоск», были другие программы. Например, я вела в живом эфире включения с 3-го конкурса Чайковского. И бегала между студиями, чтобы вести практически одновременно две программы.

 - Но богатства вы, как я понимаю, не нажили…

- Что вы! У меня был обычный оклад, где-то рублей 110, и за ведение передачи платили по 3.50.

- Зато, вероятно, было очень много поклонников?

- Нет, я очень спокойно отношусь к мужчинам. Было несколько попыток соединить свою судьбу с кем-то, но мужчины очень плохо переносят испытание медными трубами. Вопрос: «Кто это рядом с Беляевой?»- был для них убийственным.

- А почему «Музыкальный киоск» закрылся?

- Меня до сих пор мучают этим вопросом люди на улице. А что ответить? Что музыкальные издательства и классические исполнители не могут платить за эфирное время? Меня много раз уговаривали начать какой-нибудь новый проект на сегодняшнем телевидении. Отказываюсь - нет ни сил, ни желания.

- Как же вы живете без любимой работы?

- Вначале было очень тяжело, я сильно болела. Похудела на 16 килограммов. Когда пыталась сажать цветы, пропалывать овощи на загородном участке, ничего не росло. Думаю, сказывалось, что за долгие годы работы на телевидении я «набрала» очень много вредного излучения.

СЕМЬЯ ОСТАЕТСЯ БЕЗ СЛАДОСТЕЙ

- Но сейчас вы замечательно выглядите. Есть какой-то особенный секрет?

- Ничего особенного. По утрам прикладываю к лицу мокрое, очень горячее полотенце, затем протираю лицо кубиком льда из настоя петрушки. Кремами пользуюсь только отечественными.

- А зарядку делаете?

- Ленюсь. Утром говорю своему организму: давай зарядку сделаем. А он: нет, не хочу. Тогда я начинаю его уговаривать: ну давай потянем ноги, разотрем руки, пальцы, голову помассируем. Иногда он со мною соглашается. Но самое главное – прежде чем начать новый день, нужно в голове провернуть 10 вариантов установок на положительные эмоции: «Встала, ничего не болит, как хорошо!» или «Погода сегодня не очень теплая, но зато нет дождя» и так далее.

- А как вы питаетесь?

- Я привыкла есть немного. Когда мне пришлось возвращать после болезни свои 16 килограммов, просто мучилась из-за необходимости постоянно есть. Но при этом страстно люблю шоколад. Недавно мне привезли две коробки прекрасных конфет из Воронежа. Семье, скажу по секрету, попробовать сладости даже не удалось.

- Телевизор включаете? Как вам современное телевидение?

- Я очень люблю интеллектуальные игры: «Своя игра», «Что? Где? Когда?». Очень переживаю за участников. Кстати, заметьте: даже самые умные игроки часто прокалываются на музыкальных вопросах. И это обидно.

- А есть телепрограммы, которые вас раздражают?

- Я их просто не смотрю, выключаю телевизор и иду гулять.

- Вы были законодательницей моды для советских женщин – такие у вас были шарфики, брошечки. Сейчас вы такая же модница?

- У меня был целый гардероб эфирных костюмов. Хотя, как ни странно, чем проще ткань, тем эффектнее она смотрится на экране. И цвета выглядят совсем по-другому. А вне работы всегда любила спортивный стиль: брюки, куртки. Я и сейчас так одеваюсь.

- И все-таки трудно поверить, что вы сейчас не востребованы.

- Я редко соглашаюсь вести какие-то концерты. Только если сама чувствую, что без этого не могу. Например, Ирина Архипова каждое лето проводит на Селигере музыкальный фестиваль. В нем участвуют лучшие музыканты мира. Туда я сбежала из больницы через неделю после операции и счастлива, что мне довелось там побывать и поработать. Еще я веду детский музыкальный фестиваль. Вы не представляете, какие у нас талантливые дети и уникальные педагоги детских школ! А ведь работают за копейки. Я, кстати, и интервью редко даю. Просто мне кажется, что ваше издание читают люди, которые меня помнят и которых я люблю.

Автор: Елена ИЛЬИНА, («Долгожитель» - «Владивосток»)