Хайшэньвэй-вомэн-чэнши

Вы когда-нибудь держали в  руках справочник под на званием «Деловой Владивосток» за 1924 год? Точно не держали…

А там на глянцевом форзаце портрет Владимира Ильича Ленина, пролетарские лозунги и разъяснение, что следует понимать под термином «мировая революция».

Но это то, что в «Деловом Владивостоке» 1924 года можно просто пролистать, а после первых парадных страниц доберитесь до конца и остановитесь на разделе «Мелочная торговля, прачечные, рюмочные и закусочные». Самая популярная фамилия там – Чжан.

Этих Чжанов в 1924 году в деловом Владивостоке без кавычек можно насчитать десятки, фамилия Чжан в том справочнике встречается чаще, чем Иванов. У них, у этих почти вековой давности Чжанов были свои телефоны, свой бизнес, им можно было позвонить и привезти белье, чтоб постирать, или спросить, торгует ли тот или иной Чжан Юн Цай или Чжан Кай Шэн скобяными изделиями…

В деловом справочнике сегодняшнего Владивостока фамилии Чжан нет в принципе, эти имена оставлены за глянцевыми страницами, с Лениным или без. 

Тревожит ли нас это сегодня? Кто-то говорит о «желтой экспансии», политики играют свои игры вокруг «шелкового пути» и сапог, омытых в Индийском океане, мы в сегодняшнем Владивостоке возле железнодорожного вокзала видим, что вместо окуджавского Пушкина «на фоне Ленина снимаются китайцы».

Президент Путин, как-то остановившись в Благовещенске на пути в Азию, сказал: «Если не изменить сложившейся тенденции, то через некоторое время здесь будет чаще звучать китайская, корейская, японская речь, чем русская».

А существует ли она в реальности, эта китайская экспансия?

Профессор Московского государственного университета Виля Гельбрас еще в 1999 году писал: «Имеющиеся в федеральных и местных органах власти сведения о численности китайцев в России не могут не вызывать больших сомнений в их достоверности».

Лично хочу высказаться: пока в наших деловых справочниках за 2002   и последующие годы не появились Чжаны, Ли и Цзяны – никакой китайской экспансии у нас нет, не было и не предвидится.

А хотелось бы.

Листая тот же «Деловой Владивосток» 1924 года, понимаешь, китайцы в городе нашенском были вполне нашенскими – почти теми же, что и сейчас: торговали, обстирывали, кормили и одевали город российских офицеров, инженеров и чиновников.

Но сегодня, в 2002-м, мы их именуем «желтой опасностью», мы с тревогой обходим их группки у памятника Ленину и цедим с раздражением: «Понаехали обезьяны…». Форменная глупость…

Давно пора понять, «желтой опасности» нет, опасность вообще не проистекает извне, она внутри, она – в наших головах.

Лежащая вне мифа о «желтизне» статистика из отдела виз и разрешений Приморского УВД: в 2001 году на территорию края въехало 103 тысячи 923 китайца, четверть из них по бизнес-визам, на 3 месяца, остальные – по так называемым туристическим, на 14 дней. Уехало – столько же. За весь 2001 год на территории Приморья лишь 13 китайцев совершили бракосочетания, за первые 7 месяцев этого года случилось лишь 7 женитьб российских гражданок с подданными Поднебесной.

Они живут с нами, не стремясь оставаться здесь. Они живут здесь только для того, чтобы работать, зарабатывать, кормить свои семьи, собственно, для того же, что и все мы, и ни в коем случае ни один из нынешних китайцев не задерживается в нашенском Владивостоке для того, чтобы отторгать наши земли, быть тихим экспансионистом и прочим, чем его ярко и глупо кличут наши псевдопатриотические политики.

Проблема «желтого племени» в другом – в том, что мы их не принимаем в нашу жизнь. И зря.

В итоге туристический Владивосток для китайцев из провинций Хэйлунцзян и Ляонин превращается не в европейский город, который они вообще-то и хотели посмотреть, а в тот же самый Китай. Потому что они живут в гостиницах для китайцев, посещают развлечения для китайцев, их возят по нашенскому городу китайские гиды, а русские сувениры они покупают в магазинах, где ценники и наименования товаров написаны только иероглифами. Это печально, но это факт – они, пока мы здесь жили, построили свой город, для самих себя. И он зовется не Владивостоком, у них он называется Хайшэньвэй.

Харбинец Ли потратил десять лет своей жизни, чтобы выучить русский, понять все закоулки русского бизнес-законодательства, секреты русского регламентного лицензирования и улещивания русских милицейских и санитарно-пожарных начальников, – и все это он сделал только для того, чтобы купить на аукционе недвижимости во Владивостоке развалившийся детский сад и из него соорудить гостиницу. Она называется «Цян-цзань-фан», и на ее фасаде нет русской расшифровки этого названия, потому что в этой гостинице живут только китайцы. Так харбинец Ли мстит русской политико-чиновничьей системе, которая придумала миф о «желтой опасности», но старательно взимает мзду с этой совсем не мифической гостиницы со 100-процентным китайским капиталом.

История никогда не повторяется, но оглядка на историю всегда полезна. В «Деловом Владивостоке» 1924 года фамилии Чжан и Ли были набраны русскими литерами, и телефоны Чжанов и Ли были общими для всех – хоть для китайцев, хоть для русских, хоть японцев.

Оскорбительно, быть может, прозвучит, но об этом стоит сказать когда-нибудь прямо: те Чжаны из 1924 года были чернорабочими для обстирывания и кормежки европейцев, построивших великую крепость под названием Владивосток, нынешние Чжаны образца 2002 года берут европейцев Владивостока на работу, чтобы они обслуживали тех, кто выстроил сверхдержаву ХХI века. И она не называется «Бамбуковым миром», она просто зовется Китай.

А харбинец Ли со своим 100-процентно китайским «Цян-цзань-фанем» мне нравится. Может быть, он будет первым, чья фамилия в справочнике «Деловой Владивосток» 2004 года будет набрана по-русски…

Автор: Владимир ОЩЕНКО