Чтобы снять кино, надо стать Фигаро

Он видел явь во сне: нескончаемой лентой вились эпизоды игровой полнометражки. Гнев, зависть, предательство, благородство. Фильм жил и дышал перед его мысленным взором, от первых титров до последнего кадра. Он даже знал название - «Сон в зимнюю ночь». Дело осталось за малым: отснять и смонтировать картину. Завороженная идеей, я не задавала своему собеседнику банальных вопросов про деньги, спонсоров, целесообразность. Пожелала удачи и исполнения желаний.

В канун Дня кино мы еще долго говорили с Геннадием Дружиным, членом Cоюза кинематографистов России, о профессионализме и ремесле кинодокументалиста. Был и еще один повод для встречи: у киновидеостудии «Бомарше», которую возглавляет Геннадий Анатольевич, первый серьезный юбилей, десятилетие.

- Как себя ощущаете в пространстве, где на первом плане - «заказуха»? Или вы можете позволить себе роскошь работать только над тем, что душа пожелает?

- Не могу сказать, что у меня круглосуточно звонит телефон и раздаются все новые предложения. Бывают и простои. Хотя полтора десятка фильмов за последние годы наберется. Любое предложение, которое не противоречит моим принципам, может стать моей работой. Главное, как я ее исполню. Случается, что заказчику показываю два сценария, на выбор: один – по требованию, другой – как я вижу. Убеждаю, доказываю. Настоящий профессионал имеет шанс отстоять свою точку зрения.

- Но шансов пойти если уж не на сделку с совестью, но на компромисс, мне кажется, все-таки больше…

- Однажды за очень высокий гонорар мне предложили снять киноленту о человеке, занимающемся бизнесом. А акценты расставить так, чтобы выставить его поступки, действия, решения в негативном свете. Для начала я попытался разобраться в мотивах, которые двигали потенциальным заказчиком. Когда оказалось, что это продиктовано завистью, отказался. Работу выполнил другой человек.

- И нет даже тени сожаления? Ведь один такой заказ наверняка мог обеспечить жизнь как минимум для двух других, чистых и нравственных картин.

- Время заставляет нас быть конформистами, но есть принципы, которые переступить нельзя.

- Такое необычное название для киностудии – «Бомарше». Случайность? Вообще не страшно было в пучину самостоятельности окунаться?

- Конечно, страх подкатывал. За плечами четверть века работы на «Дальтелефильме», здесь прошло мое становление, пришли зрелость, признание. Ассистент оператора, директор фильмов, десяток самостоятельных режиссерских работ... На вольных хлебах еще сложнее и тем необходимее - подтверждать свое имя, свою марку. При этом, если раньше в киноэкспедицию выезжала группа человек в 15, то сейчас ты порой в одном лице – автор сценария, режиссер, оператор, продюсер. Везде успеть и не потерять в качестве – чем не Фигаро? Ныне кинодокументалист – фактически и есть тот образ, рожденный Бомарше.

Знаете, что сильно сегодня помогает? Закалка прошлых лет. В былые времена признавалось, что успех фильма зависит от удачного сценария, яркого героя, искусной операторской работы, неудача – только от режиссера. Быть самодостаточным: не воспарять в облака от комплиментов, но и не кидаться с обрыва, если стрелка твоего жизненного барометра уперлась в «пасмурно».

- В такие дни и на семейном небосклоне пасмурно?

- Мне в жизни повезло еще и в том, что моя жена относилась и до сих пор относится, слава богу, ко всему с пониманием. Я ей многим обязан.

- Заметно, что вас увлекает морская тематика. Море – тайная страсть?

- Нет, это явная любовь – к парусам, океанским просторам, людям, которые свою жизнь связали с морем. Меня не раз удивляла подмеченная метаморфоза: вот только кромка берега скрылась - человек меняется. Его микромир – небольшой коллектив, где ценится самое главное – надежность, его макромир – безбрежный океан, стихия, перед осознанием которой меркнут и блекнут суета, амбиции.

Всей этой атмосферой пронизаны фильмы Геннадия Дружина «Один и тот же ветер», «И вновь на «Палладе» в Японию», связанные с визитами учебного парусного судна «Паллада» в Страну восходящего солнца. Нет красивостей, но есть красота – людей, океана. И есть идея, которая выкристаллизовывается без высоких слов и лозунгов. Человек - он патриот и космополит одновременно, мы все в одной сцепке друг с другом, у нас одни большие заботы и проблемы на этом маленьком шарике под названием Земля.

- Приступая к новой работе, волнуетесь? Или поре зрелости уже несвойственны страхи и опасения молодости?

- Волнуюсь всегда. Правда, как только начинаются съемки, волнения и опасения уходят, отступают. Не приемлю никаких разговоров, что документальное кино как жанр устарело, что не востребованы мастера, а молодая поросль так и не подросла. Да, на большую серьезную работу я стараюсь приглашать тех, с кем многие годы работал в «Дальтелефильме». Со временем наберутся силенок начинающие – в этом я не сомневаюсь. Главное, нам бы, профессионалам, еще пару десятков лет продержаться, чтобы сохранилась преемственность, школа российской кинодокументалистики.

- У кинорежиссера бывают фильмы-любимчики? Назовите один такой из прошлых лет и дня сегодняшнего.

- Чаще критики расставляют оценки, получился у тебя «фильм-Аполлон» или «фильм-Квазимодо». Для автора дорога каждая картина. Но если уж говорить о самой-самой, пожалуй, можно выделить «Охотоморье». Это про нас, дальневосточников, про особую породу и стать людей, проживающих на севере. Суровый климат и суровые условия труда рыбаков – как селекционное чистилище – отбрасывают мелочь и хлам, отбирая и шлифуя такие человеческие души, залюбуешься. Мне дорог фильм недавней поры про авиаторов – «Зависит только от нас», это тоже особой касты люди, наверное, чем выше к Всевышнему, тем чище сердце и душа, не знаю, но так мне показалось.

- Геннадий Анатольевич, недавно созданный фильм «Проба человеческого голоса» явно некоммерческий. Это факт самовыражения художника?

- Можно сказать, что это – фильм-отдушина. Я снимал гастроли приморского камерного театра драмы в Америке. Мне любопытно было во время репетиции наблюдать за переводчицей, которая синхронно на английском вела спектакль «На дне» по пьесе Горького. У Хейды Шрек подвижное, эмоциональное лицо. Было видно, как с каждой новой репликой она вся проникается сутью спектакля, поэтикой слова, игрой актеров. К концу репетиции она разрыдалась. У психоаналитиков существует масса приемов, как пробиться к истинному «я» человека, как разбудить его душу, расшевелить сердце. Наши актеры сумели «пронять» американского зрителя. Создавая этот фильм, я попытался сказать: центр Вселенной человека – его душа, где бы он ни проживал, кем бы по национальности ни являлся.

С каким бы материалом ни соприкасался кинодокументалист, для него главным был, есть и остается человек. И надо очень желать проникнуть в его внутреннюю суть, чтобы однажды как подарок судьбы получить уникальные кадры, как это случилось у Геннадия Дружина на съемках этого фильма. Удача? Пожалуй, закономерная. Она всегда приходит к тому, кто знает, где и когда с ней можно встретиться.

Автор: Ольга МАЛЬЦЕВА, специально для «В»