Из Японии. С любовью

 К слову «побратим» мы уже привыкли – Владивосток и Приморский край за последний десяток лет обзавелись братьями в разных странах. Другое дело – истинный смысл понятия. Что нужно, чтобы наполнить его реальным содержанием? Об этом знают в Приморском государственном музее им. Арсеньева, который обрел японского брата. Подробностями с корреспондентом «В» поделилась Светлана Руснак, научный сотрудник музея.

- 28 июля 2002 года в г. Хакодате было подписано «Соглашение об установлении побратимских связей между муниципальным музеем Хакодате и музеем им. Арсеньева». В событии много символичного. Договор заключен в юбилейный год – 10-летия установления побратимских связей между Владивостоком и Хакодате. Кроме того, Хакодате занимает особое место в истории российско-японских отношений – здесь было открыто первое российское консульство, здесь начинал свое апостольское служение основатель японской православной церкви святитель Николай Японский. Здесь же в 1994 году открылось единственное в Японии представительство зарубежного вуза – Хакодатский филиал ДВГУ. Отныне связаны и музеи. Это первый договор такого рода.

- Светлана, что он даст обычному посетителю музея?

- К договору прилагается программа действий. Во всяком случае, первые шаги уже намечены. Но об этом чуть позже. Сейчас я хочу сказать о роли музея в побратимских отношениях. Чтобы быть братьями, надо очень хорошо знать друг друга, быть расположенными, открытыми. Но полюбить чужое не так просто. Что может обеспечить этот очень интимный контакт? Только личное знание культурных деталей. И происходит это именно в музее. Здесь можно показать. Посмотреть, в свою очередь. Не секрет, что взгляд другого формирует тебя самого. В музее другой страны, как правило, возникает мысль – а как было у нас?

- Но многие считают музей истории неким архаичным и пыльным пространством, интересным лишь специалистам…

- Огромное заблуждение. Прежде всего это институт социальной памяти. Например, мы говорим: история города. Что это такое? Кто-то знает какие-то обрывочные сведения. В лучшем случае слышал от старожилов какие-то детали. И все. В музее же происходит погружение в символический мир. Ведь музей всегда и некий театр. Экспозиция – это своего рода декорация. Каждый экспонат несет легенду. Иногда актер экскурсовод. Но чаще зритель сам является актером. Если говорить о межмузейных связях, мы начинаем играть в пространстве друг друга. И оказывается, что во многом оно пересекается.

- Например...

- Конец XIX века – время зарождения единого экономического пространства, общего для России и Японии. Торговый дом Семенова здесь, представительство – там. Демби - здесь, Демби - там. Люри - во Владивостоке, Люри - в Хакодате. Люди ездили, вели бизнес. Хакодате традиционно был городом, который представлял вопросы японского рыболовства в российских водах. Иностранным корреспондентом газеты «Владивосток» того времени был Кодзимо Куратаро, сотрудник управления по освоению Хоккайдо, созданного императором Японии. Судьбы многих людей – русских и японцев - были неразрывно связаны. К примеру, в хакодатском музее мы нашли великолепную коллекцию Альфреда Демби: его портрет, чайный сервиз, семейные фотоальбомы, переданные сестрой его жены. У нас такого нет. Но ведь это имя – история Владивостока. В центр наших экспозиций мы собираемся поставить такие судьбы, когда их история - часть нашей и наоборот. Так мы формируем общую память. Ведь вот что интересно. У нас много общих событий, но противоположен взгляд на них: например, русско-японская война в начале ХХ века, война 1945 года, северные. Через пересекающиеся личные истории мы можем развернуться лицом друг к другу.

- Общая история – да, но ведь культурные традиции у нас очень разные…

- Историю от культуры вообще отделить невозможно. Есть очень хорошая фраза: «Когда я иду в музей, я вижу то, что есть во мне самом». Ощущение необходимости знаний собственной истории, традиций может возникнуть (или не возникнуть) именно в музее. И это ощущение побуждает к действию. Я удивлялась, насколько у японцев память, культура держатся на общественной инициативе! Рассуждения о гражданском обществе там обрастают реальной плотью. Допустим, музей старой фотографии, в котором хранятся дагеротипы, старые фотоснимки, организовали сами жители Хакодате. На празднике города разыгрывались костюмированные сцены из истории семьи самурая. Это тоже делают горожане. Знать историю, уметь ее иллюстрировать - это престижно. И потом - это некое психологическое здоровье общества. К слову, и культурное пространство иногда становится общим буквально. Например, в дни нашего визита мы попали на изумительную выставку «История модерна на Дальнем Востоке». Японцы готовили проект три года: работы предоставили Приморская картинная галерея, художественные музеи Хабаровска, Читы, Санкт-Петербурга, Москвы. Отдельной темой звучит творчество Бурлюка - владивостокский период с последующим выездом в Японию. Проведена линия - влияние Бурлюка на японский авангард.

- Что будет первым шагом в вашей программе действий?

- Знакомство с историей друг друга. Мы решили обменяться экспозициями, которые буду представлены у нас в музее на Петра Великого, и у них в Хакодате. Мы изучили их фонды – очень много материалов по русскому старообрядчеству на Хоккайдо, русской эмиграции. В основу отдельной экспозиции лягут связи, существующие между городскими газетами – «Владивосток» и «Хакодате симбун», ведь СМИ – то зеркало, в котором отражается реальность, в том числе и история. Ее мы подготовим к международной биеннале искусств-2003 во Владивостоке.

Автор: Ольга ЗОТОВА, «Владивосток»