Минтаевая война

Рыбаки – браконьеры. Пограничники - флибустьеры. Ожесточение обеих сторон такое, что вот-вот загремят пушки и в чье-нибудь окно опять бросят бутылки с зажигательной смесью. После покушения на генерал-майора Гамова так и ждешь сообщения о какой-нибудь показательной казни на море браконьерского судна. И эта казнь чуть-чуть не состоялась.

В прошлую пятницу начальник Тихоокеанского регионального пограничного управления ФПС Павел Тарасенко заявил, что прервалась связь с досмотровой группой, высаженной на борт траулера «Рекин». А сам «Рекин» максимальным ходом удирает к японским территориальным водам. В эфире зачастила сенсация: «браконьеры взяли пограничников в заложники». На преследование мятежного БМРТ «Рекин» были высланы пограничный корабль и самолет «Ан-72». Самолет навел на беглеца пограничный корабль «Воровский».

С «Рекина» стали подавать сигналы, что судно преследуется «неопознанным военным кораблем» и что требуется помощь.

Начальник Северо-восточного пограничного управления, которое базируется на Камчатке, генерал-лейтенант Николай Лисинский заявил, что с досмотровой группой, бывшей на борту траулера, все в порядке: «Насильственных действий к ним не применялось».

Из информации, которую предоставляют пограничники, непонятно, почему капитан пошел на столь опасный и рискованный шаг, как неподчинение распоряжениям представителей ФПС. Тюрьма и лишение диплома - вот что может грозить капитану, если версия пограничников «бегство» и «взятие заложников» подтвердится.

Абсолютно непонятно, как вообще могла появиться версия о захвате заложников. На судне, конечно, семьдесят человек экипажа, но у пяти человек досмотровой группы наверняка было кое-какое оружие. Одного автомата Калашникова хватило бы, чтобы привести команду в подчинение.

«Заложники» – это, конечно, самая крайняя оценка ситуации, порожденная ненавистью.

Капитан БМРТ «Рекин» Е. Максименко – наш, владивостокский. И не случайно, что друзья его встревожились. И я считаю необходимым познакомить вас с тем, как оценивает ситуацию сам капитан «Рекина».

23 мая он с борта судна направил телеграмму генеральному прокурору Устинову.

В ней, в частности, утверждается следующее:

…«Судно под моим командованием 17 мая прибыло в точку контроля… для предъявления к осмотру государственной морской инспекции. 17 и 18 мая сотрудники Охотской морской инспекции и Камчатской морской инспекции произвели тотальную проверку всей предыдущей деятельности судна, однако никаких нарушений не выявили, о чем выдали мне соответствующий акт с предписанием продолжать промысловую деятельность…. В приказе № 313/153 ФПС пункт 2,4 сказано: «судно считается прошедшим контрольный пункт с момента окончания проверки судна, если результаты не дают основания для его задержания...»

На судне находятся пять инспекторов государственной морской инспекции, цель которых проконтролировать выгрузку продукции на транспорт, а также 70 членов экипажа.

Мой корабль не скрывается бегством. Он законно следует по назначению. Ежечасно офицер ФПС, находящийся на судне, докладывает своему руководству координаты и другие данные о движении корабля… Все мои действия фиксируются в судовом журнале…

Господин генеральный прокурор, я прошу у вас защиты от произвола, творимого СВРУ ФПС.

Капитан-директор БМРТ «Рекин» Е. В. Максименко».

В телеграммах домой Максименко описывает ситуацию с некоторыми живописными деталями:

«Мне известно, что показывало наше телевидение. Все ложь и клевета. Пограничникам было дано указание раскрутить нас по полной схеме. Они остановили меня за восемь часов до прибытия в контрольную точку… Но замечаний к судну нет. Предписано нам выгрузку произвести под надзором представителей госморинспекции. Эти люди уже собирались покинуть борт корабля, а мы уже запустили главный двигатель для дальнейшего следования, но командир сторожевых кораблей приказал еще более жестко усилить проверку. Эта дополнительная проверка длилась еще шесть часов. Нарушений установлено не было, однако к нам на борт прибыли вооруженные люди. Я последовал к контрольной точке «Восток 11» добровольно… но военный корабль под видом конвоирования судна следовал за нами. По прибытии в точку на борт высадились инспектора магаданской инспекции. После многочасовой тотальной проверки они выдали документ, что нарушений не выявлено… Из Петропавловска на судне «Аграл» в спешном порядке вышла усиленная группа инспекторов. После многочасовой проверки и фактически перекрестных допросов комиссия пришла к выводу, что нарушений не установлено.

На нашем судне был острый дефицит фреона из-за разрыва трубопровода еще 14 мая. Я стал требовать от лиц, удерживающих судно, разрешить мне перегрузиться на транспорт «Антон Гурин». Мне отказывали. В результате температура в трюмах поднялась до плюсовой отметки. Груз… стал гнить. Тут фэпээсники согласились допустить нас на перегруз, но транспорт уже отказался от гнилой рыбы…

…Судно вместо одной выдержало четыре проверки. Акт о нарушениях составлен не был. Судовладелец требует сохранности груза. Рыба в трюмах гниет. На борту находятся инспектора и офицер ФПС. В связи с полным отсутствием причин к нахождению в точке контроля я принял решение следовать за пределы 200-мильной зоны. Я оповестил об этом пограничные корабли и предложил офицеру ФПС покинуть судно. Однако командир военного корабля отказался принять офицера ФПС. Я оповестил все заинтересованные организации о курсе, скорости и месте нахождения моего судна. Я предоставил офицеру ФПС телефонную связь… Основываясь на этой информации, ПСКР «Воровский» организовал так называемое преследование…

Мне поступила информация от судовладельца, что ФПС обвиняет меня в захвате большого количества заложников. Я составил письмо судовладельцу, в котором «заложники» отвергли приписанный им статус заложников и подтвердили, что их ведомства направили их на «Рекин» для проведения контроля за выгрузкой. 12 часов спустя нас настиг «Воровский» за пределами 200-мильной зоны. Командир корабля потребовал от меня остановиться. А я потребовал от него обосновать это требование. Он сказал: «я обвиняю вас в захвате заложников и в работорговле. Японские власти уже оповещены об этом».

Я согласился высадить «заложников» на мотобот и отправить их на борт «Воровского». После этого командир бригады сторожевых кораблей Мирошниченко Л. А. заявил, что у него есть приказ открыть по БМРТ «Рекин» артиллерийский огонь на поражение. Он дал мне десять минут на размышление. Нисколько не сомневаясь… я остановился. Все это происходило за пределами 200-мильной экономической зоны.

На борт прибыли 11 вооруженных автоматами людей. Судно под конвоем последовало в Петропавловск. Однако вскоре остановилось из-за поломки двигателя. Сейчас мы дрейфуем…»

Максименко подчеркивает: «Все мои действия основывались на законе. Все действия ФПС – на приказе… ФПС подсунула России фальшивку с целью оправдать расстрел мирного судно из орудий… На все мои ссылки на статьи закона они отвечают: «у нас приказ».

Я не знаю, чем кончится эта история. Скорее всего, в Петропавловске судно потребуют разгрузить на берег. Груз пересчитают по килограммам и найдут неучтенный или неправильно оформленный. Может быть, даже найдут наркотики или оружие.

Нечто подобное уже было с рефрижератором «Берег Надежды». Все владельцы груза понесли убытки.

Было ли на судне найдено нечто такое, что оправдывает эти убытки, я не знаю. Это тоже проявление ожесточения войны рыбаков и пограничников

После заявления о захвате заложников я не удивлюсь, если пограничники в погоне за очередным браконьером снова начнут стрелять.

Еще в прошлом году ассоциация рыбопромышленников Сахалина выразила резкий протест «против форм и методов, которые используют государственные органы в дальневосточных водах». В обращении ассоциации напоминается, что в течение недели российские рыболовецкие суда были дважды атакованы пограничными сторожевыми кораблями и самолетами:

«Беспрецедентную жестокость к собственным гражданам сахалинские рыбаки связывают с государственной политикой, проводимой правительством по отношению к рыбной отрасли страны… Показывайте свою силу и величие ведущей в прошлом рыбной державы за столом переговоров и на международных форумах! Незаконное пересечение госграницы и незаконная добыча водных животных и растений даже при наличии доказательств не влекут за собой смертную казнь. Не убивайте российских рыбаков!»

Что такое задержка судна на шесть суток?

Как минимум это срыв договоров на сдачу рыбы, если предстоит перегрузка в море на рефрижератор, а максимум – это порча всего улова и огромные убытки.

Сейчас сложилась такая юридическая практика, что именно капитан является крайней фигурой при любом развитии ситуации.

Не владелец судна, не хозяин компании, а капитан несет ответственность за браконьерство. Штраф за незаконный вылов морских биоресурсов накладывается на капитана. Практически невозможно привлечь к ответственности за нарушение законов и правил рыболовства владельца компании. При этом все понимают, что «перелов» квоты, вылов объектов, на которые не было разрешения, – все это делается по инициативе компании. И всю прибыль от этих незаконных действий получает именно компания.

Прибыль - компании, а штраф – на капитана судна.

Если капитан не подчиняется пограничникам – его наказывают. Если капитан подчиняется пограничникам вопреки распоряжению хозяина компании – его увольняют с «волчьим билетом». И уже ни одна компания не возьмет его на работу.

Капитан «Рекина» Максименко получил указание хозяина компании «поднять якорь».

Насколько известно, представители ФПС связались с директором Северо-Восточной морской компании, которой принадлежит судно, корейцем Ко Чен Гу, и он также отказался остановить судно.

И вот судно направлено в Петропавловск. Интересно, что будет с капитаном?

Автор: Андрей КАЛАЧИНСКИЙ