Как разделить… ребенка

 Поженились-развелись… Кого этим удивишь? Увы, расставаясь, родители начинают делить ребенка. Рвут на части жестоко, по-живому. А он не может выбрать - папа или мама? Как невозможно выбрать, какая рука или какой глаз тебе нужен больше: правый или левый? Корреспондент «В» провел в зале районного суда несколько часов. Слушалось обычное дело, за которым– неисправимая вселенская трагедия пятилетнего Вадика Еременко.

В кулачный бой за сына

Первое судебное заседание по делу о разводе семьи Еременко состоялось еще в ноябре 2001 года. Тогда супругам дали время на раздумье. Может быть, сумеют справиться с ситуацией и после оба сочтут ее просто затянувшейся осенней непогодой. А весной – снова тепло. И не только солнечное, а в душах…

То, что надежды эти призрачны, стало понятно в первые же минуты после того, как семья (пока еще семья) покинула зал заседаний. Между супругами случилась банальная драка, после которой один из них, Евгений, напишет заявление на имя судьи: «После окончания судебного заседания… Еременко Татьяна (жена. - Авт.) в коридоре суда в присутствии посторонних лиц и на глазах нашего сына стала оскорблять меня грубой нецензурной бранью и наносить удары по лицу. Ребенок был напуган, плакал, просил меня забрать его с собой». Тогда Татьяна вырвала мальчугана из рук бывшего мужа. Как выяснилось позже – навсегда…

Евгений полюбил будущую жену сразу же. До головокружения. Знакомые девушки, конечно, были, как и у всякого молодого человека. Но Татьяна запала в душу с первого взгляда. Кто его знает, чем взяла... На суде Женя белого места на своей бывшей не оставил. Татьяна отвечала тем же. Впрочем, если все раскладывать по полочкам, именно Таня выступила инициатором развода. Пяти лет в браке хватило для того, чтобы понять: рядом абсолютно чужой человек. И не было бы в том большой беды, если бы не сын. К слову, отношения испортились донельзя именно из-за мальчика. Когда начали его делить, тогда и стали заклятыми врагами. В исковом заявлении Татьяны было три пункта: развод, определение места жительства ребенка и алименты. Но судебные заседания - и первое, и второе – свелись к одному - с кем жить сыну.

- Вы на исковых требованиях настаиваете? – прозвучал вопрос судьи. В ответ полился Танин монолог:

- До июня 2001 года были единой семьей. Что произошло? Я считаю, что муж не мог обеспечить семью. Нас кормили его родители. И вообще у нас разные взгляды на жизнь. Я хочу развестить и оставить себе ребенка. Сейчас мальчик проживает со мной...

Подруга Таниной свекрови, расположившаяся на самой «камчатке» зала заседаний, комментировала шепотом за моей спиной: «Какой бабе понравится, когда муж дома диван протирает!? То работает, то не работает. А Танька молодая, ей уверенности в жизни хотелось, достатка...»

В июле прошлого года, устав от семейных неурядиц, Татьяна познакомилась с молодым лейтенантом, проживающим в гарнизоне Воздвиженка. Скорая любовь перешла во вполне серьезные отношения. Уже в сентябре она переехала из Владивостока в Воздвиженку в однокомнатную лейтенантскую квартиру вместе с сыном. В новой семье царят лад да любовь. Новый папа уделяет мальчику много внимания, отводит в детский сад, забирает вечером домой, играет с ним. Словом, образцовый отец. Не чета настоящему, который, по мнению Тани, редко баловал своей заботой сына. Все больше оставлял его у бабушек (так Татьяна звала маму и бабушку бывшего мужа).

– Я не понимаю, - голос Тани изменился от сдерживаемых слез, - зачем он отвоевывает ребенка? Ведь тот человек, с которым я сейчас живу, относится к сыну лучше, чем родной отец, который не приехал даже на день рождения к мальчику. Вадик знает, что сегодня суд. Он сказал мне: «Давай я поеду и скажу, с кем я хочу жить…»

Татьяна парирует упреки в том, что и сама была не очень-то внимательна к сыну. Дескать, на работу вышла, когда ему еще не исполнилось и 11 месяцев, потому что жить на что-то надо было - муж то работал, то нет. Позже, когда Таня начала новую жизнь налаживать, Вадик жил у бабушек по их же просьбе. Получается, что им навстречу шла и сама себя подставила. На вопрос судьи, к кому больше привязан сын – к ней или отцу, Татьяна отвечает после некоторого раздумья:

- Ко мне, конечно… И к бабушкам. Они-то ему всю душу отдают. Особенно свекровь – трудолюбивая, как пчелка. Жизнь свою выстроила так, чтобы единственному внучку было удобно.

Таня перечисляет: вместе с сыном учили стихи, собирали мозаики, в сад водила, в изостудию… Вроде бы все, как полагается. Но вопрос социального педагога, есть ли дома рисунки сына, ставит ее в тупик. В студии точно есть, а дома…

Согласен на развод

Следующий монолог - супруга, отца - как будто о совсем другой ситуации. Евгений спокоен только внешне. Сожмет пальцы в кулак и тут же разожмет: что-то вроде тренинга на выдержку.

– На расторжение брака согласен. На место жительства ребенка с матерью – нет. Против ее нового мужа я ничего не имею, но сына-то ведь я отпускаю не к нему, а к ней. Все, что она говорит, – ложь! На работу ее не нужда погнала, просто скучно стало дома сидеть. Я забирал его из детского сада, я готовил, я делал уборку. Если не я, то моя мать. Мы ведь живем в одном подъезде, только на разных этажах. Мои мама и бабушка всегда помогали нам - и с ребенком, и в быту. Таня ничем этим не занималась. Мое невнимание к сыну – тоже ложь. Я пытался его видеть, но Воздвиженка – закрытый гарнизон. Я приезжал, но на КПП меня просто не пропустили. Прорываться я не пытался, тем более что любая попытка увидеть сына истолковывается не в мою пользу. Я всегда нарываюсь на крики, дескать, я хочу забрать его, избить Татьяну и прочее.

Я не понимаю одного - зачем ей ребенок? Ведь раньше он не был нужен! Год назад я обращался в органы попечительства, чтобы помогли наладить семейную жизнь. Таня дома не ночевала, выпивала. Ладно, наши отношения наперекос, но ребенок-то при чем! Я считаю, что со мной сыну будет лучше, я больше смогу ему дать. Если мы разойдемся и ребенок останется со мной, у меня нет к Тане никаких претензий. Чуть помолчав, добавил:

- У меня все…

Главные действующие лица – муж и жена - заняли свои места на скамейках. По очереди вызывали свидетелей – маму Евгения, сестру Татьяны, ее нового избранника - молодого лейтенанта, представителя органов опеки.

Говорили много. Разного, противоречивого. Сестра считала, что Тане, выросшей в семье, где мама выпивала, как никому другому дороги были отношения с мужем, своя собственная семья. И если бы Евгений приложил хоть чуточку усилий, то она обязательно бы сохранилась. Миловидная мама поведала суду свою версию семейной жизни сына, по которой Таня – ни роду, ни племени, ни образования – невесть откуда взявшаяся, вошла в их семью на все готовое. Они ее учили, лечили, одевали, стирали за ней, готовили для нее, воспитывали ребенка. А в ответ одна неблагодарность! Да еще и любимого внука теряют! Почему-то жалко было лейтенанта: он всерьез собрался жениться, а образ будущей супруги получался не очень-то симпатичным.

На два не делится

Стороны сошлись не на шутку. Муж и жена, делившие кров, стол и постель, истово поливали друг друга грязью. «Какой ты отец, если настраиваешь ребенка против матери, обзываешь меня воровкой!» - восклицала Татьяна. «Ты пила, гуляла, а теперь тебе сын понадобился!» - отвечал он. Мама перечисляла, что их семья сделала для Тани. Приняв без радости невестку, она мудро решила, что с выбором сына все же нужно считаться. Что ж, что пришла с одним узелком? Ребенка зачали, хорошо. Родила, стали сидеть с ним. Нет коляски, купили. Не во что одеться, одели. Казалось бы, совет да любовь! Но Таня любила, чтобы все было красиво – в гости пойти, так с хорошим подарком, гостей принять, так на широкую ногу. А сын не работал, денег больших не было. Чем занимался? Все больше женой. Да, видно, без толку. А внука жалко. Мальчишка хоть и маленький, а все понимает. Говорит: «Если вы меня спросите при маме, где я хочу жить, скажу, с ней. Если при папе – с ним». Разум-то детский, думает, что не будут же рвать на части. Как-то договорятся. А ему оба нужны – и мать, и отец.

Перерыв в 4-часовом процессе не уменьшил накала. Пока суд совещался, родственники в коридоре выясняли, кто кому больше сделал добра и зла. Резали правду-матку в глаза, уже не связанные обязательными вежливыми рамками свидетельских показаний. Кто кого бил, выгонял из дому, заставал в пикантный момент, разобрать было невозможно. Лейтенант, как и подобает мужчине, занял свое место рядом с Таней, готовый вступиться за нее при первой необходимости. Таня щебетала с сестрой, предчувствуя победу. Евгений и его мама пока не верили, что через несколько минут закон лишит их любимого мальчугана. Лишит, потому в чужую семью со своим уставом не пойдешь. Остается сдаться на милость победителя и ждать, пока Вадика привезут на выходные.

Итог пространной речи прокурора – определить место жительства ребенка с матерью. Формальный раздел произошел. По сути же все самое худшее случилось гораздо раньше, когда ожесточенные родители не смогли объяснить сыну, что хоть им не по пути вместе, они останутся друзьями. Ради него. Ну почему мы не умеем выяснять отношения, разводиться цивилизованно?!

Что дальше? Видимо, дружить все же придется, хотя бы внешне. Ради него. Суд закончился. Сжимая комочек носового платка и не давая волю слезам, свекровь бежала за Татьяной:

- Таня, Таня! Когда мы увидим Вадика?..



P.S. Фамилии изменены по этическим соображениям.

- Дела о разводе, если в семье есть дети, всегда болезненны и оставляют горький осадок на душе, - говорит Людмила Ведюн, председатель суда Фрунзенского района г. Владивостока. – Невозможно ребенка делить как вещь. Но часто так и происходит: недавно рассматривалось дело, по которому двоих детей оставили на воспитание отцу. Но краевой суд отменил решение…Битва за детей продолжается. По статистике, Фрунзенским судом в 2001 году расторгнуто 193 брака, в которых родители имеют детей, в первом квартале 2002 года - 49.

Автор: Ольга ЗОТОВА, «Владивосток»