Найти себя, или Рождение Бабы Яги

Телевизор так прочно обосновался в каждом доме, что мы без него не представляем своей жизни. А ведь еще в 53-м одна из первых теледикторов Владивостока Евгения Симановская лишь мельком слышала о чудо-ящике и, будучи в Москве, предпочла этой новинке “Лебединое озеро”. Но уже через три года ее остановили на улице: “Улыбнитесь. Покажите зубы. Приходите на просмотр”. Потом она узнала, что телевизионщики искали “славянское лицо с хорошей дикцией” в пару черноволосой Галине Торчинской, работавшей до этого на радио. Так на нашем ТВ стали появляться девушки “с улицы”.

По квартире носится маленькая черная собачонка Мина – подарок внука, тихо мурлычет телевизор, мы беседуем с Евгенией Ивановной о приморском ТВ – ни о ком конкретно.

“Удивительно вольно стали одеваться ведущие, - огорчается моя собеседница. – Москвичи в этом отношении лучше: они не забывают, что наряд должен соответствовать месту, времени и теме передачи”. Конечно, она права, но, наверное, и немножко обижается, что в то время их, хорошеньких молодых женщин, держали буквально в ежовых рукавицах. За надетую прозрачную кофточку могли выгнать из студии, а улыбка считалась чуть ли не служебным преступлением. Но несмотря на то, что не было в то время визажистов, прическу приходилось делать в парикмахерской за свой счет, а приличный костюм в магазине даже по блату не удавалось достать, выглядела Симановская на экране отменно. Сама шила, вязала, делала украшения. Недаром бабушка с детства учила: “Хочешь быть барыней, сама все умей, иначе других не научишь”. Умела. Поэтому однажды позвонила руководству пожилая дама: “Это что, у вашей Симановской шиншиля?” А она о “шиншилях” только в книжках читала.

Большие требования предъявлялись и к голосу ведущих. “У Эли Куценко редкий грудной тембр был, отлично литературные передачи вела. Сейчас такие передачи редкость. Но зато у нынешних телеведущих большое преимущество – их под определенную программу подбирают. Посмотрите, как органичен Малахов в “Большой стирке”. Шустрый, раскованный, отлично вписавшийся в тему”. Ей нравится хвалить людей, но некоторые недочеты явно раздражают. “Подумать только, - говорит, - порой вынуждают за артикуляцией следить, слова ведь жуют…»

Ей повезло на встречи с людьми. Именно Симановской доверяли вести передачи с участием адмирала Фокина, имя которого носит теперь одна из улиц Владивостока. Прославленный офицер всегда так волновался перед камерой, что позвякивал орденский иконостас, а колени выбивали дробь о журнальный столик. Он просил ее не выходить из студии, быть рядом во время эфира. Она оставалась.

И в любой ситуации умела владеть собой. Наверное, поэтому в нашем закрытом городе именно ее просили принять в домашней обстановке редких в то время иностранных гостей. Как-то перед приходом принца из Индии дали даже почитать “Правила поведения на дипломатических приемах” и велели пригласить семейную пару: чтобы муж был не военный, а жена умная. Все она сделала как положено. Вот только мужчины этикетом пренебрегли – упоили принца до положения риз.

Бешеная популярность, поклонники… Приятно? “Это тяжелейшая ноша, - отвечает. – Я стремилась даже как можно реже выходить в город. Телевидение было другим, чем-то таинственным, а встреча с диктором – чудом. Однажды мальчик подошел: “Можно вас потрогать?” Подарки. Незнакомый мужчина кофточку прислал, даже размер угадал. Мне порекомендовали сразу в ней в эфир выйти – в знак благодарности”. Но… Любили и не любили. Десятки раз выдавали замуж, распространяли небылицы. “Я ведь даже в лесу не могла с кем-нибудь прогуляться – всюду были глаза”. А муж? “Мы полностью доверяли друг другу”. Ей повезло и с супругом – именно Александр Владимирович уговорил ее пойти на просмотр, именно он поддерживал в трудные минуты, и это у него в каюте висел ее портрет, вызывая недоумение тех сослуживцев, кто не знал, что телезвезда – его жена.

Что чувствует красивая, пользующаяся успехом женщина, если вдруг круто меняется жизнь? “Вы знаете, облегчение, - слышу неожиданный ответ. – Я ушла с телевидения в 40 лет. Валентин Ткачев, в то время директор, говорил: “Ты сошла с ума”. Но я уже много месяцев тяжело болела, боялась, что может стать плохо прямо в эфире – тогда ведь все шло “вживую”. К тому же мое дерево – яблоня, а у нее крона соответствует корням. Так и я – никогда не преувеличивала свои достоинства, понимала, что меня просто ассоциируют с чудом – телевидением”.

…“Вы пришли в день рождения Бабы Яги”, - говорит Алина Скачкова, заведующая домом-музеем семьи Сухановых и ведет меня в зал, где выставлены куклы. “Посмотрите, какая Яга современная – серьга в одном ухе, наушники. Дети говорят – прикольная, а автор называет ее инопланетянкой”. Рядом – хозяйка медной горы, крестьянка, мещанка и… Валентина Воронова, журналистка – в русском сарафане, в каком она однажды явилась к губернатору Кузнецову. Куклы поражают тонким мастерством исполнения и яркостью костюмов. И мало кто знает, что хозяйка этого богатства и их создатель – популярнейшая в свое время теледиктор Евгения Симановская, нашедшая себя в совершенно новом качестве.

Вы чувствуете себя состоявшимся человеком, Евгения Ивановна? Она задумывается: “Может быть, останься я воспитателем в школе для глухонемых детей и стань логопедом, состоялась бы в большей степени. У меня это получалось. Но нисколько не жалею, что была в жизни такая страница, как телевидение. А вот о дочери могу точно сказать – она состоялась. Лена – майор милиции. Я очень ею горжусь”.

Что для женщины важнее – семья или карьера? “Счастье, если это удается совместить”, - отвечает моя собеседница, яркой кометой промелькнувшая на маленьких черно-белых экранах, в которые наши мамы и бабушки вглядывались на заре телевидения.

Автор: Галина КУШНАРЕВА, «Владивосток», фото Василия ФЕДОРЧЕНКО, «Владивосток»