Призрачное золото Аскольда. Здесь мог бы быть заповедник
Здесь могли бы отдыхать туристы, работать золотодобытчики, держать рубежи военные. Но сегодня здесь остались одни развалины...
- А вы хорошо подумали, ребята? – спросил нас капитан второго ранга Михаил Евстратов. – Был тут один такой – собирался провести на Аскольде три часа, а вышло - две недели. Под конец на луну выть начал! Да вы не переживайте, будете умирать – спасем. Если с погодой повезет…
Мы бодро заверили офицера, что готовы “висеть” на острове хоть месяц. Разговор происходил в бухте Абрек, в войсковой части, относящейся к управлению гидрографии ТОФ. Только отсюда на когда-то людный остров Аскольд регулярно ходит катер…
Подкова есть, а счастье…
Полтора часа перехода морем – и наша “бэгэкашка” (большой гидрографический катер) швартуется в бухте Наездник. Это главная бухта острова, открытая на юг и придающая Аскольду форму правильной подковы. Первое впечатление создают “ворота острова” - пристань. От стального пирса ныне остался лишь скелет – ржавые истлевшие ребра, на которых балансируют мужики с огромными ящиками в руках. Вдобавок справа, с самой удобной стороны пристани, невесть сколько лет ржавеет затонувший корабль. При “южаке” БГК к пирсу подойти не может, в экстренных случаях приходится спускать ялик.
Ничего удивительного – сегодня остров практически необитаем. Все, что здесь есть, - это маяк, обслуживаемый пятеркой работников, автономный навигационный знак “Изотоп” да пост наблюдения и связи с весьма “ограниченным контингентом” - десяток матросов, мичман, лейтенант. Остальное – руины и воспоминания.
Маяк должен гореть
Катер, доставивший нас, привез на остров и стекла - закрыть теремок маяка от дождей и снегов. Когда-то сюда шли особые штормовые стекла из Ленинграда, сейчас приходится перебиваться обычными витринными. Стекла часто бьются – ветра срывают немаленькие “камушки” с окрестных скал, а без стекол основной маячный огонь гореть не может. Поэтому, пока не завезли стекла, на Аскольде горел вспомогательный огонь – поскромнее.
Отработавший свое старый маяк краснеет дореволюционным кирпичом на “пятачке” в головокружительных береговых скалах. Новый забрался выше. На крутых каменных склонах до сих пор лежат лестницы (сработаны из местного камня), ведущие к старому маяку. Один пролет отсутствует – деревянный мостик через пропасть был сожжен, чтобы досужие скалолазы не сломали себе шею. Поэтому до тяжеленного медного купола старого маяка, позеленевшего от времени, до сих пор не добрался ни один “медик-металлист” - так здесь называют охотников за цветметом. Впрочем, “аборигены” лазают к старому маяку за диким чесноком по кабелю, как заправские альпинисты.
Остальной остров словно под бомбежкой побывал. Офицерские дома, казармы, подземелья после ухода местных войсковых частей были не законсервированы, а просто брошены. Теперь от них остались голые стены – проводка, окна, сантехника “испарились”.
В 60-х годах XIX века Аскольд сотрясала так называемая манзовская война. Тогда китайские золотодобытчики убили троих и ранили восьмерых матросов со шхуны “Алеут”, помешавших им вести добычу. В новейшей истории острова случилась другая война – медная. Несколько лет назад, во время “металлического бума”, здесь гремели подземные и наземные битвы. Говорят, среди “медиков” были и жертвы.
От своего хлеба на материк не тянет
Работники маяка живут в одноэтажном доме сталинской постройки. В одной половине – четверо техников и механиков, в другой – начальник маяка Виктор Васильевич Бердников с взрослым сыном Дмитрием.
Электроэнергия на острове от дизеля, тепло в доме - от безотказной русской печи. В местную котельную, правда, уже года два как завезены южнокорейские котлы, но дело так и не довели до ума. А зимние ветра здесь – только держись: дом находится на горе, туалет типа “сортир” – так вообще над пропастью, иной раз и не доберешься.
На снабжение и оторванность от материка островитяне особенно не жалуются. Маяки приносят деньги – навигационный сбор со всех проходящих судов. Поэтому тем, кто имеет отношение к гидрографии, живется не очень голодно. Раз в год на остров экспедиционным завозом доставляют топливо (снабжают получше, чем иные материковые службы). Завозят и продукты. Каждый день – сеансы радиосвязи. Навигация сохраняется даже зимой, если что-то случится – пришлют катер санрейсом. Например, сыну маячника Диме успели, хоть и с опозданием, зашить разрезанную стеклом кисть руки.
Тем не менее плакатик “Подайте на развитие маячной службы”, висящий в помещении радиомаяка, шуточный только наполовину. Бывают и форс-мажорные обстоятельства, как прошлой зимой, когда “полетел” дизель и две недели (в лютый мороз!) его чинили.
От спокойствия границ остались одни руины
В кузове армейского “ЗИЛа-131” мы едем по разбитой грунтовой дороге – после прошлогодних тайфунов никто ее, ясно, не ремонтировал. Ехать страшновато – дорога петляет над крутыми косогорами, дребезжащий “ЗИЛ”, кажется, вот сейчас опрокинется. Впрочем, островитяне ведут себя спокойно…
Мимо проплывают артиллерийские укрепления, возводившиеся в свое время по инженерным проектам Дмитрия Карбышева. Развалины, стены, следы ушедшей цивилизации...… Выбито по бетону: “Геннадий Титов, “Разящий”, 1950-54”. Запустение. Заросли.
С самой “крыши острова” когда-то щупали космическое пространство сигналами “шарики” ПВО – огромные сферические антенны. Один “шарик” демонтировали при расформировании части, другой прошлой зимой разметал ураганный ветер. Куски стеклопластика так и лежат на склонах.
Как рассказывают, последними, уже в конце 90-х, с острова уходили ракетчики. Топили в море боеприпасы, некоторую боевую технику бросали, предварительно приведя в негодность. Железные вагоны, разбитая техника, ржавый металл...… Сколько лет мародеры разоряли остров, а кое-что осталось. Вот и сейчас маячники грузят в кузов уцелевшие металлические бочки – пригодятся в хозяйстве.
Городок ПВО 1990-91 годов постройки. Опустевшие жилые дома, хозпомещения, замершие навек грузовики, обрывки водопровода…... Все эти руины показались мне такими же осколками древних эпох, как и дореволюционная китайская каменная кладка, частично сохранившаяся в тайге. А ведь совсем недавно здесь был целый городок, рассчитанный на автономный режим: человек семьсот жителей, больница, магазин, природоохрана, даже своя школа. Водопровод, канализация, “подземное царство” – многоэтажные коммуникации, связывавшие различные точки острова и служившие убежищем, складом и т. д.
Глядя на сохранившиеся руины, старожилы и сегодня припоминают местные предания. Например, о Хрущеве, в свое время “оторвавшемся” на адмиральской даче (ныне остался один фундамент). О Наздратенко, приезжавшем сюда в бытность губернатором. О Василии Стародубцеве, члене ГКЧП и теперешнем тульском губернаторе, который 19 августа 1991 года чуть не вплавь сорвался с Аскольда в Москву решать государственные проблемы.
А пули свистят, пули…
Уютная бухточка. Мирно покачивается на волне браконьерский катерок. Пока компаньон ныряет за трепангом, фигура на борту косится в нашу сторону.
Ни производства, ни сельского хозяйства на острове не было и нет. Вот почему здесь вкуснейшая вода в ручьях, чистое море. У берегов живут трепанги, осьминоги, резвятся иногда дельфины – сами видели. Осенью и зимой подходят к берегам киты.
“Олени? – переспрашивает Виктор Васильевич. - Да вот позавчера видели стадо голов на 30. Повыбили их здорово. В огороде, как несколько лет назад, уже не пасутся. Говорят, раньше стадо насчитывало до 3 тысяч голов, сейчас никто не считает, но почти ничего не осталось. Может, 70, может, больше. Браконьеры прут толпами. В прошлом году видели, как 11 человек автоматными очередями косили беззащитных животных. Только вывезли 18 туш, а сколько изранили?”...
Островитяне грешат на милиционеров, фээсбэшников и прочих силовиков, называют фамилии. Без проверки их, конечно, не обнародуешь. “Кому жаловаться? Им же самим? – спрашивали нас. – Напишите в газете, расскажите властям о том, что здесь творится!”
На уникальном острове нет природоохраны. Начальник маяка пытался “выбить” себе удостоверение общественного инспектора по охране природы, но напрасно. “Бичей-то мы и так гоняем, а “конкретным охотникам” что скажешь? Самого пристрелят – у них и АКМ, и СВД”.
В один из погожих дней корреспонденты “В” стали свидетелями такой картины. Из причалившего к пирсу катерка под названием “Бакс” лихо выпрыгнули человек восемь в камуфляже и, расчехлив карабины, направились в сторону леса. “Много оленей завалить собираетесь?” - невзначай спросили мы. “Сколько увидим”, - улыбнулся дядя с карабином. “Да у вас стволов больше, чем оленей осталось!” Охотники только усмехнулись и пошли своей дорогой. Разумеется, они приехали на Аскольд для того, чтобы пострелять по консервным банкам…...
Браконьеры, “металлисты” и, как рассказывают, конопляные плантаторы с материка составляют здесь “плавающую половину” населения. Вплоть до 1990 года здесь мыли золото старатели из краевой артели. Грунт отправлялся на промывку чуть ли не в Находку. Теперь появились планы возродить местную золотодобычу – уже с помощью стационарной фабрики, которая может быть построена прямо на Аскольде. Так что остров золотой – во всех смыслах...…
Хорошо на острове, но дома лучше
…В понедельник обещанный катер не пришел. “А они из морского суеверия в понедельник в море не выйдут!” - то ли в шутку, то ли всерьез пояснил техник Николай. Погода начала портиться. Перспектива торчать на острове и изучать полное собрание сочинений Бальзака, обнаруженное у маячников, нам не улыбалась. Уже начали жалеть, что без боя отпустили вчерашнего щитомордника, намеревавшегося нас атаковать – уж помирающих от ядовитого укуса наверняка бы вывезли санрейсом!
Спустя сутки катер забрал нас. Но за это время мы, находясь всего в нескольких километрах от цивилизации, успели почувствовать себя настоящими робинзонами.
Автор: Василий АВЧЕНКО, Армен ЗАХАРЬЯНЦ (фото), "Владивосток"
