Шагай, геолог. Из Рощино разбегаются не только школьники, но и геологи

Во время посещения Иманской горно-геологической экспедиции не раз вспомнилась сказка про обиженного лисой зайчика. Впустил лопоухий рыжую в свою добротную избушку, а сам остался без угла. В Рощино, где располагается штаб-квартира геологов, знакомый сюжет разыгрывается сразу в нескольких вариациях.

Карточный домик

В первой из них “заяц” выступает в благородной роли спасителя оставшихся без крова местных учеников. Контора экспедиции теперь не только контора, но и средняя школа, где в тесноте, да не в обиде учатся 500 ребят. Типовая трехэтажная школа, построенная чуть ли не методом народной стройки и сданная в эксплуатацию в 1984 году, напоминает карточный домик: дунешь – рассыплется. Почва тут ненадежная, подходят разрушительные грунтовые воды, поэтому здание “плывет”, расходится по швам. Да и строили его такие “великие” спецы, что уже в ходе кладки наметились явные отклонения от оси. В один прекрасный момент пришлось срочно расселять школьников, чтобы не допустить их погребения под обломками стен. Начальные классы занимаются теперь в бывшем магазине, остальные – в здании экспедиции.

Однозначного ответа на вопрос, стоит ли вкладывать деньги в реанимирование аварийной школы, пока нет. Не удается выкроить 80 миллионов на строительство нового здания, не получается найти и какой-то другой подходящий вариант. Школьная проблема обострила и без того тяжелые сельские “болячки”. Родители отправляют детей к бабушкам-дедушкам, другим родственникам, некоторые перебираются следом и сами. За год 60 школьников уехали из Рощино. Логика жизни такова: когда в селе нет нормальной школы, начинается упадок.

Удивительно ли, что сама собой приходит идея: а нельзя ли здание экспедиции полностью отдать под школу? Тогда условия для учебы ребят будут более-менее приемлемыми. Такое предложение осторожно всплывало, когда “чудо рощинского строительства” приехал посмотреть первый вице-губернатор края Александр Линецкий. Но пока гости и хозяева кругами ходили вокруг школы, пытаясь понять, можно ли ее спасти, не раз пришлось услышать и другое опасение: “Хозяева экспедиции уже попросили оттуда соседей. А скоро экспедиции на территории района вообще не будет, куда тогда детей?”

Чемоданное настроение

Сами геологи ничего не имеют против школьников, понимая, что пока им деваться некуда. Тут учатся их дети и внуки, местные сельские ребятишки, поэтому проблема общая для всех. А вот то, что они и сами не знают, что будет с коллективом завтра, сущая правда.

Иманская экспедиция акционировалась позднее других в крае. И до последнего коллективу удалось сохранить материально-техническую базу предприятия. Есть мехцех, котельная, парк машин и специальной техники для проведения геологических работ, различные сооружения, здания. Всего имущества – на 14 миллионов рублей. И хотя нельзя даже сравнивать масштабы работ в доперестроечные времена, когда “Таежная” (так тогда называлась базирующаяся в Рощино экспедиция) закрывала практически весь север Приморья до границы с Хабаровским краем, она и сейчас находится в работоспособном состоянии. Несколько перспективных месторождений разведали рощинские геологи в последнее время. А сколько еще богатств содержат недра только одного Красноармейского района!

Рассказывая об этом, главный геолог экспедиции Петр Кораблинов выразил выстраданное убеждение, что экономика может развиваться только тогда, когда развивается геология. Она же сейчас безжалостно добивается. В крае иссякают все известные месторождения, на поиск и разведку новых денег не находится. Те немногие геологические организации, которым удалось выжить, еле-еле держатся на плаву. Продолжают работать только самые преданные своему делу геологи, а также живущие в таежной глубинке, податься которым особенно-то некуда. Но, видно, и они вынуждены будут искать лучшей доли.

Откуда эти чемоданные настроения? Тут настала пора пересказать известную сказку про лису и зайца еще на один лад.

Акции дешевые, база – дорогая

При акционировании 50 процентов акций экспедиции оказались у представителей трудового коллектива, а оставшиеся 49 (одна золотая акция – у государства) были выставлены на продажу. Работавший до последнего времени генеральным директором Петр Кораблинов рассказывает, что выкупить эти акции они порывались не один раз. Но перед ним постоянно вставала дилемма: либо выплатить людям хотя бы аванс, либо оставить эти деньги на бирже. И тут вдруг узнают, что выставленный на продажу пакет уплыл по баснословно низкой цене – за 21 тысячу рублей. О том, что курс акций упал, по закону в первую очередь должен быть извещен трудовой коллектив, но никакого уведомления об этом до Рощино не дошло.

Состав совета директоров изменился, в него вошли три новых - самых крупных - акционера, о геологии имеющих лишь бытовое представление. Да и в геологии ли дело? Может быть, больше привлекает их в экспедиции та самая сохраненная база, за счет продажи которой можно поправить свои финансовые дела?

Геологам и до того жилось несладко, а тут и вовсе положение коллектива стало зыбким. Всплыли факты сомнительных взаимозачетов, стали проявлять интерес правоохранительные органы. В прошлом году полностью подготовились к добыче россыпного золота, завезли оборудование, намыли для пробы первые три килограмма. Были большие надежды на нынешний сезон, однако совет директоров своего благословения на работу не дал.

В коллективе уверены: все идет к тому, что на экспедиции как таковой будет поставлен крест. А останутся геологи не у дел - начнется новый отток жителей из Рощино. Бороться с запустением села тогда будет еще тяжелее.

Богатства – в земле

Отчасти можно понять акционеров, которым хотелось бы делать на экспедиции деньги. Да ведь и геологи одной романтикой сыты не будут. Но несмотря на расхожий стереотип о богатстве наших недр, богатства эти остаются пока недосягаемыми.

Работы по восполнению минерально-сырьевой базы всегда финансировались из бюджета федерального или краевого, в зависимости от того, какого уровня был заказ. Например, в стране есть большая потребность в баритах, которые используются в качестве утяжелителей при бурении. Помимо остальных областей применения этих полезных ископаемых сейчас, при активном бурении нефти на Сахалинском шельфе, это особенно актуально. Геологи Иманской экспедиции доказали нахождение в Приморье достаточно крупного баритового месторождения. Финансировались эти работы по федеральной программе.

Раньше деньги на геологоразведочные работы выделялись целевым назначением. В нынешнем году как в федеральном, так и в краевом бюджете эта строка потеряла свое целевое назначение. Когда это происходит, средства растаскиваются на затыкание дыр. Стоит ли удивляться тому, что в 2000 году Иманской экспедиции удалось получить хоть маленькую, но все-таки прибыль, а сейчас она все глубже увязает в долгах. В связи с внесением изменений во вторую часть Налогового кодекса платежи на воспроизводство минерально-сырьевой базы в бюджет на следующий год и вовсе закладываться не будут.

Инвесторы не торопятся “закапывать” деньги в приморские недра. Иностранцы интересуются нашими полезными ископаемыми пока больше издалека. Свои боятся пролететь не меньше. Горнорудная отрасль очень капиталоемкая, и сейчас даже те месторождения, которые уже разведаны, остаются невостребованными. На фоне всего этого понятно, что договорных заказов у геологов совсем немного и возможности выживать тоже не дают. Решившаяся заняться нашими алмазами “Сибнефть” привлекает к разведочным работам геологов Иманской экспедиции, но таких примеров единицы.

Тем не менее с какими бы знающими людьми ни пришлось говорить, все уверены, что Иманскую горно-геологическую экспедицию необходимо во что бы то ни стало сохранить, сделать для этого все возможное. Из 1200 членов коллектива тут и так осталось только 120 человек – потери невосполнимые. А ведь геолог – это не профессия, это образ жизни. Нужно не меньше пятнадцати лет, чтобы геолог приобрел профессиональную интуицию, где искать. Похоронив геологию сейчас, придется потом восстанавливать ее десятилетиями.

Автор: Надежда БРАЖИНА, "Владивосток"