Раньше мы были духовно богаче

Умеют китайцы своим детям выбирать имена! Они все говорящие. Правда, в переводе на русский звучат непривычно, зато почти всегда совпадают с истинной натурой человека.

Я знаю одного уже очень пожилого ученого, чье имя означает живительный источник. Есть у меня знакомая девушка из китайского чайного дома, которую зовут Облачко. Она и впрямь улыбчивая и легкая в общении - как летнее облачко. А имя генерального директора гостиничного объединения “Интур” в Суйфэньхэ Юе Цзесюя переводится как восходящее солнце.

По-китайски это звучит красиво. А для русского уха ничего не значит. Потому, наверное, наши южные соседи–бизнесмены обзаводятся вторыми именами – более привычными для нас славянскими. И Цзесюй при знакомстве с русскими партнерами давно уже представляется Володей, возможно, даже не зная, что Владимир означает владеющий миром. Наши-то имена тоже говорящие, только мы в отличие от восточного народа не вдумываемся в их смысл.

Ну, миром не миром, а кое-какой недвижимостью в Суйфэньхэ и его окрестностях Сюй – Восходящее Солнце – Володя владеет.

По аналогии с нашими реалиями его можно назвать новым китайцем. И даже сверхновым. Потому что кроме основного мерила этой социальной прослойки - состояния он обладает множеством ценных достоинств, пока еще редко сочетающихся в одном бизнесмене, русском ли, китайском: образован, умен, интеллигентен, хорош собой… и просто неприлично молод.

Ему всего 33. Это по-нашему. По китайской традиции днем рождения человека считается не время его появления на свет, а момент зарождения, зачатия. Так что Володе уже все 34 года. Из которых пять последних лет он вполне преуспевающий бизнесмен, гордость родителей. Впрочем, не единственная. Их остальные дети оказались не менее талантливыми и успешными. Один из сыновей - ученый-метеоролог, другой – профессор Харбинского университета, одна дочь – толковый бухгалтер, другая имеет в Пекине свой бизнес…

Во все времена почти всем многодетным семьям жилось трудно – что у нас, что в Китае. А 25–30 лет назад вся страна жила тяжело, если не сказать бедно. Володя хорошо помнит, как скудно они ели и плохо одевались. Хотя родители имели довольно престижные профессии. Папа был военнослужащим, мама работала бухгалтером в ревизионном управлении в Мишане. А когда в 70-х годах китайское правительство решило, что нужно развивать приграничные города, главу семейства назначили начальником полиции в Суйфэньхэ. Должность была заметная, но жизнь их ненамного улучшилась: тогдашняя идеология не позволяла людям роскошествовать.

Средней школы в городке не было, и Володю отправили учиться в административный центр провинции Муданьцзян. В большом городе одному жилось ох как непросто. Но он выдержал, успешно окончил школу и поступил в университет на японское отделение. Проучился полтора года, понял, что это не его, и перевелся на экономику.

Работа в “Интуристе”, куда его распределили после университета, оказалась совсем не такой интересной, как представлялось. Собственно, и работы-то никакой не было. За три года через город проехали две японские группы: 10 лет назад Китай был еще закрытым обществом. И когда закончился положенный срок отработки диплома, Сюй с облегчением ушел в Ляонинскую экономическую компанию, которая напрямую работала с Советским Союзом. Там-то он и стал Володей.

Ему приходилось часто ездить во Владивосток, который для него был полон экзотики. Ему нравилось работать с русскими. Да и они с удовольствием общались с толковым молодым специалистом, все схватывавшим на лету, даже трудную русскую речь. Может быть, и по сей день работал бы он на ниве международной торговли, но, как это часто бывает, вмешался его величество случай и круто повернул судьбу.

Одна владивостокская турфирма, название которой Володя уже и забыл – так давно это было, попросила найти в Китае партнера. В силу чрезвычайно слабого тогда знания русского языка он что-то недопонял, произошла накладка, и, чтобы, как говорят на Востоке, сохранить лицо, он вынужден был сам заняться организацией поездки большой группы туристов.

Пришлось всему учиться на ходу, занимать деньги, волноваться и рисковать. Но, слава богу, все получилось. Клиент остался доволен, а сам он остался даже с прибылью. С той поры он серьезно занялся туристическим бизнесом и вполне преуспел в нем.

Сегодня его “Интур” – одна из самых популярных гостиниц в Суйфэньхэ. И еще есть база отдыха в пригороде. Дела и доходы стабильные. И он давно уже имеет все, о чем когда-то мечтал в трудные школьные и полунищенские студенческие годы. Его можно считать богатым человеком, который в принципе способен оплатить все известные радости жизни…

- То есть удовольствия? – переспрашивает он с усмешкой. – Да, их можно. А радость жизни деньгами не измеришь. Меня, наверное, больше поймет старшее поколение, хотя и среди моих ровесников есть единомышленники. Раньше, в коммунистические времена, на которые пришлось мое детство, мы жили куда беднее, но были духовно богаче. Какие цели у сегодняшней молодежи? Заиметь как можно больше денег - они сейчас являются главной ценностью. А нас воспитывали на других ценностях - добре и терпимости, любви и знаниях, уважении к старшим и честности. Коммунистическая идея в принципе не так уж смешна: общество всеобщего благоденствия – разве это плохо?

Автор: Людмила БРЫЗГАЛИНА